Вербовка добровольцев шла медленнее и дороже, чем Ал рассчитывал. Последние хлеба уже были собраны, а наёмная армия насчитывала не больше трёх тысяч бойцов. Но дальше ждать было нельзя.
Никто на противоположной стороне не ожидал, что новый царевич выступит перед осенью. Царь Яробор до последнего не принимал всерьёз притязания выскочки на корону, как и большинство его военачальников.
Влада умела предсказывать погоду. Южных городов царства не коснётся распутица до конца года. А вот с севера, из основных казарм столицы, тяжело будет быстро выслать подкрепление.
Эксперименты с порохом полностью провалились. Алоис рассчитывал получить мощную артиллерию для штурма городов-крепостей, но не вышло. Вещество оказалось слишком неустойчивым. В сухом воздухе пушки не выдерживали силы взрыва, но во влажном вовсе не срабатывали. К тому же, сам по себе красный порох был едким и разрушал большинство сплавов.
Не только это пошло не по плану.
Послы Алоиса искали помощи у юго-восточных народов — давних противников Риинского царства. Все знали, что их правители несколько лет готовили нападение. Но сейчас они решили не вмешиваться и просто выжидать, когда Богород ослабит царскую армию.
Первой целью стал один из Храмов Рарога. Он был расположен недалеко от границы и имел сильное влияние на умы самых разных слоëв. Новая династия больше не считала Рарога-основателя первым богом. По примеру Боланского королевства Яробор вкладывался в главный Храм Всех Богов недалеко от столицы, а на мелкие отдалённые храмы исхудавшей от неурожая казны не хватало.
Алоис обещал в своих письмах вернуть богу-соколу и всем его служителям былое уважение. Его не только пустили без боя в храм, но и активно помогли с агитацией. Жрецы распространяли весть о законном царевиче по всем городам вокруг. Скоро во всех мало-мальски знатных домах были личные грамоты о Богороде.
Ближайшее поселение стало лёгкой добычей. Воевода, его защищавший, не решился на серьёзное сопротивление без нормальной поддержки из центра. Также поступили и следующие два городка. В первый месяц наёмники не провели ни единого сражения.
По поручению Мастислава в распоряжение Алоиса попал особый военный отряд, неофициально выполнявший поручения королевской семьи. Всего триста человек, готовых взяться за любую самую грязную работу.
Они присоединились к основным силам перед первым серьёзным боем у города Топольгор. Алоис приехал на встречу с их главой верхом на Буяне, чем весьма польстил высокому воину, стоящему за спиной командира прибывшего отряда.
Чертан. Он выглядел иначе. Абсолютно гладкая здоровая кожа. Волосы, густые брови. Не было и намëка на ожоговые шрамы.
Главарь приветствовал Ала как старого друга.
— Дорогой, как ты вырос! — он раскинул объятия и направился к парню в дорогих доспехах.
Телохранители царевича быстро остановили наглеца.
— Вижу, ты стал важным человеком. Твоя голова кратно возросла в цене.
Алоис оставался с виду спокойным, но уже подыскивал способ избавиться от этого ублюдка.
— Благодарю, что присоединились к нашему походу. Его Величество король высоко отзывался о Ваших способностях. Мои люди введут Вас в курс дела, — царевич попрощался и уехал, не ожидая ответа.
Чертан повернулся к Елисею и весело сказал:
— Похоже, он на меня обиделся.
Главным условием для всех без исключения воинов был запрет на поборы и притеснение местного населения. Любой крестьянин, ступивший на территорию подконтрольную Богороду, автоматически переходил под его защиту.
В Топольгоре сидел любимец царя Яробора — боярин Патрон. Он получил большое подкрепление из соседних гарнизонов, но не вышел на бой сразу. Солдаты заперлись за городскими стенами, предварительно устроив пожар в округе, чтобы войскам царевича не где было укрыться от наступивших холодов.
Первый штурм обернулся неудачей. Осада растянулась.
В это время ещё два соседних городка присягнули на верность чудом спасшемуся наследнику. Из числа горожан формировались отряды добровольцев. Содержание обходилось дешевле, а их количество росло с каждым днём.
На генеральное сражение со стороны Алоиса выступили десять тысяч человек. В бою они разгромили тридцатитысячное войско боярина и зашли в город. Простым ратникам предоставили выбор: признать молодого царевича или уйти. Не было ни одного солдата, выбравшего бы Яробора.
За Чертаном следили с момента приезда. Ходили разговоры, что эксцентричный командир стал жадным, а это единственное, чего не прощают наёмники. Он платил бойцам положенное жалование, но не больше. В старые добрые времена они делили награбленное по понятиям, а Чертан к каждому своему воину относился, как к младшему братишке. Сейчас в его отряде зрело недовольство.
Жители Топольгора приняли армию царевича с надеждой. Он лично выступил на главной городской площади с обещанием не проводить карательных погромов.
— Вы, мой народ, попали под власть изменников, — вещал Алоис, — но в этом нет вашей вины. Боярин Патрон не присягнул на верность истинному наследнику трона, а выбрал быть прихвостнем самозванца Яробора. Вы все были его заложниками. Я даю вам своë царское слово, что ни один из моих людей не тронет вас!
Он приказал развернуть по городу несколько пунктов поддержания порядка, куда люди могли обращаться за помощью, если их обижали солдаты. Таких обращений было не много. Алоис щедро оплачивал хорошие манеры своих ребят.
Победный пир назначили на следующий вечер.
С рассветом Алоиса разбудил один из шпионов, следивших за Чертаном.
— Кто? — спросил сонный юноша.
— Девочка двенадцати лет, сирота.
— И давно началось?
— Пол часа назад, — ответил шпион.
— Ждите ещё час. Потом начинайте собирать людей на главной площади. Проследите, чтобы все его головорезы пришли.
Алоис оделся в военный костюм. Какой прекрасный день. С неба медленно падал мягкий снег. Ветра почти нет, так что его слова далеко разнесутся по округе.
Помимо военных главную площадь заполнили местные зеваки. Никто не понимал, в чëм причина переполоха. На деревянном подиуме в центре стоял царевич в компании нескольких телохранителей. Среди них был и Ждамир. Учитель дал положительный ответ и теперь выполнял роль личного охранника своего ученика.
До толпы стал доноситься разъяренный ор. Три крепких солдата тащили скрученного Чертана к трибуне. Четвёртый нëс на руках широкий свёрток из одеяла. Руки пленного были в крови, и не только руки. Его жертва очевидно пыталась сопротивляться и оставила на его лице глубокие царапины.
Солдат развернул одеяло перед царевичем, а затем показал толпе. Внутри было изувеченное тело двенадцатилетней девочки.
