— Жаль каменщиков, которые влипли в такую историю! Они остаются без работы.
Август: — Я предупредил их, чтобы они подождали, а там посмотрим.
— Но разве у них есть средства, чтобы ждать?
— Да, — сказал Август.
Они поехали обратно. Чёрт возьми, как сладко было пересекать город по всем направлениям, сидя с консулом в автомобиле, и самому приподнимать свой котелок, когда консул отвечал на поклоны прохожих! Август сам выразился бы, вероятно, так: совсем другое положение против прежнего.
Возле консульства они вышли из автомобиля.
— Одно к одному, — сказал консул. — Помните, На-все-руки, я рассказывал вам об одном англичанине, который должен был приехать сюда охотиться? Так, может быть, вы помните, что я просил вас также придумать какое-нибудь развлечение для него?
— Я уже думал об этом, — сказал Август. — Когда приезжает лорд?
— Сейчас он в Финмаркене удит лососей, но рыбная ловля скоро будет запрещена. Тогда он и приедет.
— В горном озере водятся форели, — сказал Август.
— Форели? Вот как!
— Да, поэтому, всё-таки можно будет удить рыбу, на муху.
Немного погодя консулу стало ясно, что сообщение Августа имеет огромную важность. Он сказал:
— В горном озере водится форель?
— Отличная форель. Я давно её заприметил.
«В горном озере — форель, и никто этого не знал, — размышлял консул. — Как же она туда попала? Вверх по Сегельфосскому водопаду не могут прыгать даже лососи».
Август объяснил, как всё это вышло: это отец консула давным-давно пустил форель в озеро, это он велел снести туда в двух вёдрах мальков, зародил жизнь в мёртвой воде — и никому не сказал ни слова...
— Откуда вы это знаете?
— Я говорил с человеком, который помогал при этом вашему отцу.
Консул старался не подавать вида, до чего поразило его это сообщение, но он чуть было не всплеснул руками. Они стали разбирать вопрос дальше:
— А разве ловля форелей не будет запрещена?
Но Август умел находить выходы:
— Во-первых, ловля форелей на удочку длится обычно на месяц дольше, чем ловля лососей в море и реках...
— Ну, а этого вполне достаточно, — прервал его консул. — Он не пробудет здесь месяца, самое большее — две недели, потому, что ему надо торопиться домой. А второе — что же?
— А во-вторых, в горном озере ведь не морская форель. Она не поднялась из моря и потому не может быть запрещена.
— Нет, конечно, нет. Но какой дальновидный человек был мой отец!
— Да, и сегельфосский старик тоже так думает. Изучающий и размышляющий человек, — сказал Август.
— Но как же этого никто не знал? — удивлялся консул.
Август: — Его помощник рассказал сам, что обещал отцу вашему молчать. Это должно было оставаться в тайне, чтобы люди не пришли и не выудили форель, пока она ещё не выросла.
— Ну, да. Конечно, это так, отлично придумано. А я был, вероятно, за границей, и отец забыл написать мне об этом. Ведь у него столько было всяких дел: и старостой-то он был, и ещё кем-то.
— Нам нужно будет поднять лодочку на озеро, — сказал Август.
— Да, позаботьтесь об этом, На-все-руки. А если у нас нет подходящей, то выпишите от моего имени.
Удивительно! Постепенно Август чувствовал это — его начинали признавать. Одно к одному: чековая книжка была солидным основанием, новое господское платье делало своё дело, то, что консул начал говорить ему «вы», имело свою ценность, — Август по-прежнему оказывал ему почтение, придерживался дисциплины, но он ничего больше не боялся и не крестился па каждом шагу.
Он осмелился заметить насчёт лодки.
— На яхте есть подходящая лодка.
Консул опешил:
— Когда яхта не будет в порядке, — на тот случай, если она понадобится?
— Яхта-а! — протянул Август. — Если б у меня была яхта, я расстался бы с ней. Не сердитесь, что я говорю вам это.
— Вы бы расстались с ней?
— Такое судно, если понадобится на нем плыть, нужно, чтобы был ветер, а если не будет ветра, то вы опоздаете туда, куда вам надо. Теперь все суда такой величины приводятся в движение мотором, всё равно как ваша собственная моторная лодка.
