Августу предложили кофе и ломтик хлеба с салом, и они из вежливости обменялись обычными замечаниями. Он сказал:
— Не тратьтесь на меня.
А они ответили:
— Бог с вами, лишь бы вам понравилось!
Они делились тем, что у них было, и старый голодный человек сразу воспрянул духом от этой еды и питья. Они оба вместе получали пять крон в день; для них это была большая сумма: они никогда прежде не зарабатывали столько. Август дал им теперь ещё десять крон, чтобы «разделили» между собой, и стал спускаться с Овечьей горы.
Южная деревня была погружена в глубокий сон. Он спускался с тем расчётом, что очутится как раз возле дома Тобиаса. Но дом словно вымер, и даже собаки не было, которая бы предупредила. Ничего странного не было в том, что он зашёл спросить, как мальчику Маттису понравилась гармоника.
Он отошёл в сторону посмотреть лошадь. Она всё щипала траву, прижав уши к голове она покосилась на него. Бешеная кобыла, с норовом, чёрт бы её побрал! Август не потерпит её ни одного дня на этом дворе. Он пошёл обратно к дому, чтобы постучать и отдать соответствующее приказание. Он хорошо знал, куда выходило окошко спаленки Корнелии; на нём не было занавески, всё было совершенно просто.
И всё-таки ему не так-то легко было постучать: усы его задрожали.
— Корнелия! — тихонько позвал он. Никто не ответил.
— Корнелия, достань себе другую лошадь!
Тихо.
Чёрт знает что такое! У него ведь дело, она обязана выслушать его, необходимо возможно скорее переменить лошадь.
— Корнелия! — громко, и властно позвал он.
Ничего. Он постучал пальцем по стеклу. Опять никакого ответа. Он загородился рукой и заглянул в окошко: спящие дети, новая гармоника лежала в постели вместе с Маттисом, но Корнелии не было.
Значит, она бегает где-нибудь. Бог знает, может, она в городе, может быть, в Северной деревне, но во всяком случае бегает...
Он услыхал, что кто-то завозился в доме. Немного погодя вышел Тобиас, босой, в одной рубахе и штанах. Он не сердится, он просто вышел.
— А Корнелии разве нет? — спросил он.
Август сперва немного смутился:
— Похоже на то, что нет.
— Так, значит, она куда-нибудь ушла.
— Я хотел только предупредить насчёт лошади, — сказал Август.
— Хорошо. Я скажу.
— Я не хочу, чтобы эта лошадь была здесь, я застрелю её.
Тобиас ничего не доводит до крайности.
— Мы сведём её к жеребцу, — предлагает он.
Такой выход не приходил Августу в голову, и он спрашивает, поможет ли это.
— Да, сейчас же! — настаивает Тобиас.
— Тогда бы это следовало сделать раньше.
— Это верно. Что правда, то правда! Только в сенокос времени совсем не было.
Август потерял терпение:
— Тогда сходи с ней завтра.
— Нет, видите ли, вам придётся подождать, потому что сейчас как раз не время. Корнелия справляется с ней как ни в чём ни бывало.
— Вредное животное! — проворчал Август. — Я подошёл к ней, так она, меня чуть с ног не сшибла.
— Это потому, что вы чужой.
— Да, да. Чужой или нет, но ты должен что-нибудь придумать.
Тобиас опять не стал доводить дела до крайности.
— Я думаю, что через три недели опять ей понадобится жеребец, и тогда Корнелия сходит с ней.
— Как, Корнелия поведёт её? — возмутился Август. — Это Корнелия должна идти с бешеной кобылой по всем деревням?
— Она делает это гораздо лучше, чем кто-либо из нас.
— Где она, Корнелия? — строго спросил Август.
