— Не только. Ещё тактика, использование оружия, которое не оставит никакого следа после себя. Не исключаю, что среди исполнителей был спец из ГРУ, им нечто похожее, как я слышал, преподают для действий во враждебной обстановке при необходимости не оставлять никаких следов. Но это что касается убийства банды Лесника. Один случай — это случай. А вот два и тем более три…

Начальник «убойщиков» малость призадумался, в то время как его подчинённый предпочёл сохранять молчание, не решаясь мешать тому. кто понимал в подобном куда больше его самого. И вот снова слова.

— Линя убрали так, чтобы было видно, наглядно так. Вот он обычный обстрел автомобиля в подходящем месте, вот труп одного из нападавших, нам известного, на котором четыре доказанных трупа висят. И сразу же война между Греком и Моджахедом… Тьфу, Красниковым и Алихановым! Я уже сам скоро только их прозвища употреблять стану. Главное, чтоб не на заслушивании перед городским нашим начальством. Генералы такого точно не одобрят.

— Но вы сами говорите сейчас, что убийство Линя прямо идеально укладывается в версию, нами же и выдвинутую. Алиханов отдаёт приказ своим бойцам убрать правую руку Грека, его финансиста, который ценен и важен… был.

— Да, и так могло показаться. Тогда могло. Я принял версию, мы стали её разрабатывать. И что? Где результаты?

— Отрабатываем возможных фигурантов, допрашиваем зракомых жертвы и оставшегося на месте преступления убийцы…

— То есть воз и ныне там.

— Заказные убийства, они редко когда быстро раскрываются, если по горячим следам хотя бы исполнителей взять не удаётся.

Начальник «убойщиков» только покивать и соизволил. Вроде как понимаю, сочувствую, но вместе с тем одобрить такое не могу из-за низкого процента раскрываемости. Хотя иных методик у него тоже не было. Зато имелись догадки, коими он и делился со своим помощником и главной креатурой в отделе.

— А теперь к третьему убийству, к Красникову. Официально экспертиза ещё не готова, но я позвонил нашим умникам, так они в шоке. Взрывчатка — не обычный тротил, нечто индивидуальное, такое в массовое производство не пускают. Помесь обычного пластита с кумулятивной частью и каким-то катализатором, усиливающим мощность. Направленный взрыв и предварительный прожиг металлической преграды. А ещё следы электромагнита. Понимаешь?

— Не очень. Разве что то, что взрывник хороший поработал.

— Магнитная мина! И опять же отсюда растут уши спецвойск. Я опять же о таком слышал, но уже от другого человека, из мореманов. Вот представь, идёт по морю корабль, а со дна, почуяв массивный металлический объект, активируется, а потом всплывает и прилипает к днищу та самая магнитная мина. Прилипает и… взрывается или сразу, или спустя какое-то время.

— Или по радиосигналу!

— Во-от, Олег, наконец ты начал соображать. Не берусь утверждать, зарплату с премиями на такое не поставлю, но подобное в случае с Красниковым-Греком могло произойти. Вот и подведём итоги. Лесника устранили тихо, но нагло. Потом пауза, они чего-то ждали. После этого погибает Линь, тем самым делая неизбежной войну группировок. А ещё спустя некоторое время наступает черёд Красникова. Вопрос в том, зачем была нужна его смерть, кому она требовалась… кроме Моджахеда?

— Бубе или Топору? Они могли хотеть занять его место.

Выражение тоски и неприятия услышанного, вот что появилось на лице подполковника сразу после прозвучавших слов.

— Буба? Он не только видом на гориллу похож, но и внутри черепушки столько же разума. Незаконченных семь классов и ничего больше за душой, кроме сроков и звериной силы с жестокостью. А Топор… Этот поумнее, но вершина его способностей — два мокрушника со стволами в подъезде. Или, если озарение накроет — нанял бы стрелка со снайперкой, посадив его на подходящую крышу. Нет, если они и замешаны, то их втёмную использовали. Кто-то, кому надо было… Вот что им надо было, капитан?

— Если не свалить Грека, то расчистить территорию, освободить хлебные места, которые занимали что Грек, что Моджахед?

— Или только один из них важен. Может копали под Алиханова, может под Красникова, но сделали это так. что обвинить в этом никого не получается. Алиханов очень громко пищит, что он не при делах, что он никого из группировки Красникова и тем более его самого не заказывал, что он только защищался. Но ему не верят и никогда не поверят. Репутация у этого человека настолько плохая, что если он будет говорит про солнце за окном, нужно посмотреть, не врёт ли, а только потом соглашаться.

— Убедили, Руслан Михайлович. И складно, и смысл прослеживается. Но это я, а начальство? Ему доказательства подавай, это даже как версия может не пройти.

— А сейчас рано. Молчим, сидим, ждём. И собираем информацию. Пусть все наши трясут агентуру. Настоящую, а не ту, которая для виду. А уж я и своих должников, и тех, кого мой предшественник на крючке держал, потрясу. Вот они где у меня!

Сжатая в кулак рука и угрожающий тон были не просто так, не пустым сотрясением воздуха. Капитан Богомолов о многом догадывался, в том числе и о конкретных личностях, что давно или не слишком попались в сети сразу двух оперов, нынешнего и прошлого начальников «убойного» отдела. И это были имеющие вес в криминальной среде люди, блюдущие воровской «закон», а потому привыкшие договариваться с властью тем или иным образом, помнящие о том страхе, который был впитан ими даже не с первой отсидки, а до неё, с рассказами проводников в блатной мир.

— И если вы их получите, нужные сведения, что тогда. Руслан Михайлович?

— Тогда и посмотрим, как действовать. Если это блатные шалят — их вразумить несложно. Если новые… Давно пора и им показать, что на них тоже управа найдётся. Помнишь знаменитые «сучьи войны», которые хоть и давно случились, но память среди уголовников о них до сих пор живёт?

— Вы же и рассказывали. Такое, о чём некоторые и не догадываются.

Тут капитан Богомолов не льстил своему начальнику, а говорил самую настоящую правду. Дело всё в том, что подполковник Маричев был, так сказать, потомственным носителем погон. Только дед его в своё время успел послужить в тогда ещё ОГПУ, а затем НКВД, отец же изначально пошёл по тюремной линии, в итоге дослужившись до начальника оперчасти здешней, новиградской тюрьмы. Страшненькой тюрьмы, негласно называемой Ромбом по причине похожести сверху на эту геометрическую фигуру.

Так вот, именно это позволило нынешнему начальнику «убойщиков» не просто с самого начала карьеры получать опыт, но и подарило немалое число отцовских связей. А ещё должников, а ещё немалое количество компромата на блатных, которые при всей своей внешней и показываемой независимости на деле занимали насквозь уязвимую позицию. Маричев ещё в бытность простым курсантом знал об уголовном мире такое, о чём иные опера узнавали значительно позже, а в некоторых нюансах и вовсе могли оставаться в неведении годы, а то и десятилетия. Да уж, далеко не все секреты получают распространение даже среди своих. Вдобавок, свои своим рознь. Ведь тюремные опера и опера просто — это две совершенно разные ветви, со своей спецификой, психологией, методами и получаемыми результатами.

Неудивительно, что отец Руслана Маричева, Михаил Маричев, дослужившийся к моменту отставки до полковника, знал о тех самых «сучьих войнах» очень много, в том числе и о результате, к которому они привели. И о самом процессе оных, во время коего были физически уничтожены — по большей части абсолютно внезаконными способами — те представители блатного мира, которые принципиально не желали во всем, пусть частью и тайно, подчиняться властям как за колючкой. Там и вне её.

— Значит, помнишь. Молодец, Олег. Не думаешь, что обстановка может сложиться похожая на ту? Только теперь не «воры» и «суки», а «воры» и «братки», причём у «воров» главная сила не на воле, а за решёткой. Там они короли… если мы им даём ими быть.

— Не только мы, но и…

Капитан осёкся, когда до него дошёл полный смысл сделанного подполковником намёка. Учитывая имеющиеся у Маричева связи среди как тюремных оперов. так и прочего тамошнего персонала, можно будет добиться многого. И не в частностях, а в целом.

— Тогда это уже не только эти убийства, но и вообще… Вы хотите?..

— Я хочу многого, Олег. И прежде всего навести такой порядок, который был раньше. Тот, на который вылили так много ведёр грязи под всеобщие аплодисменты эти, перестраивающие. Без «сильной руки» нельзя, а все эти демократии, права человека и прочее — в прошлом вбили в глотку болтунам вместе с зубами, вобьём и ещё раз. Не сейчас, так несколько позже. Ты как, со мной или?..

— С вами, Руслан Михайлович, конечно, с вами, — мгновенно, не задерживаясь с ответом ни на секунду, произнёс Богомолов, преданно пожирая глазами начальство и теперь уже чуть ли не официального покровителя. — Приказывайте, а я сделаю всё, что будет нужно.

Глава 5

Что такое лето? Во-первых, однозначно хорошее настроение чисто на психологическом уровне, которое появляется ещё с самого раннего детства. Ну вроде как каникулы, отсутствие осточертевшей за долгие месяцы школы, тёплая погода, возможность выбраться куда-то за город и так далее и тому подобное. Во-вторых, в Новиграде погода в летнее время действительно радует. Ни тебе обложных дождей — они бывали весной и осенью, но никак не в летнюю пору — ни реально иссушающей жары, как в не столь уж и далёких областях. Своего рода микроклимат плюс близость не самой маленькой реки, они давали летом необходимую, но не избыточную влажность и мягкость, отсутствие реально высоких градусов. В общем, благодать, с какой стороны ни посмотри!

Факт, не требующий дополнительных доказательств. И даже для озадаченных сессией студентов есть ощущение, что их невзгоды вот-вот закончатся, стоит лишь самую малость потерпеть. Кому-то это удается. Другие… Впрочем, не о них речь.

Лично я был рад первому дню лета. Вот реально рад, без малейшей тени иронии. Это несмотря на то, что многочисленные дела и хлопоты не то что не уменьшались, а готовы были завалить меня по самую маковку. Почему тогда? Всё очень просто — поняв, что немалую часть его басмачей завалили, а остальные кто разбежался, кто ещё продолжал непонятно на что надеяться — Муртаза Алиханов по погонялу Моджахед скрылся из города. По слухам, убрался в родной Таджикистан, искать там помощи и защиты, чтобы потом, получив оную, вернуться обратно. Верили ли в это? Кто как, но лично я склонен был считать, что если его в родных аулах не придавят поясом от халата или попросту голову не отрежут в назидание — непременно постарается вернуться. Слишком уж на вкусном и большом куске пирога по новиградским и не только меркам сидел Моджахед.

Слух о том, что главный таджик города свалил в направлении Средней Азии, всплыл лишь вчера вечером, но уже сейчас, на следующий день, стало очевидным — это конец войны, завершившейся полным разгромом таджикской группировки и капитуляцией её остатков на милость победителей. Разумеется, всё это по криминальным меркам, без каких-либо документов и прочих формальностей. Большая часть контролируемых моджахедовцами «точек» переходила под контроль обезглавленной, но еще относительно мощной группировки покойного ныне Грека, ну и остальные успели кой-чего ухватить.

Кто и что? Бекас, Рыжий, Кардан, Окулист, даже Гиви Толстый — все постарались. У потерпевшей полный разгром этнической ОПГ если что и оставалось, так са-амую малость и то по причине того, что некоторые источники дохода чужакам вне диаспоры в принципе невозможно было взять под свой контроль полностью. Ну не мог не принадлежащий к данному этносу целиком и полностью вникнуть в их внутренние дела, приносящие не столь значительную, но всё ж прибыль.

Потому собственно таджикские криминальные дела-делишки однозначно останутся, но сами остатки моджахедовцев на немалый срок займут сугубо подчинённое положение. Подчиняться победителям и просто показавшим силу они вполне себе готовы, благо опыт, в том числе и генетический, в избытке имеется. Да и некто Аксакал, по сути являющийся сейчас, после бегства Моджахеда, наиболее влиятельным и безопасным среди оставшихся, всеми силами показывал готовность… Не дружить. Ясен пень, а служить. Был бы хвост, он бы и им повилял, но за отсутствием оного органа приходилось обходиться сладкими словами и уверениями, что вот на всё-всё готов. Верить ему не верили, но использовать соглашались. Некоторое время точно. А там либо оставят на части хозяйства, либо… «неожиданными» смертями мир криминала не удивить. Вот от слова совсем не удивляются очередному трупу, особенно из числа тех, кто до этого оказался не на той стороне.

Единственное, что осталось не прибранным к рукам — это наркобизнес. Не на территории Новиграда, конечно. Я имел в виду собственно самую важную его часть — собственно трафик, проходящий через наш город. Афганский транзит, он такой, стоящие во главе оного люди работали не со всеми подряд. Слился Моджахед? Бывает, подобные накладки были неприятностью, но не неожиданной. Только переговоры о том, кто именно заменит его на провисшем участке, должны были вестись специальным эмиссаром, прибытие которого ожидалось в скором времени. С кем он будет говорить? Степ был почти уверен, что прибывающие из столицы Башня и Матрос — оба, если что, воры в законе, из числа реально авторитетных в блатном мире — будут с этим самым эмиссаром разговаривать. Не они одни, полагаю, но и они тоже. Ну а влияния Степа должно хватить. Не для присутствия на встрече, конечно, но на то, чтобы узнать, о чём именно там шла речь, какие вопросы поднимались и к чему в итоге пришли.

Важность лично для меня? Прямая. Наркобаронов, кем бы они ни были, надо знать. Не праздного любопытства ради, а для того, чтобы при удобном случае как следует врезать по уязвимым местам. Наркота — зло абсолютное, сферическое в вакууме, с которым в принципе нельзя мириться. Сделаешь хотя бы шаг в сторону компромисса с этой заразой — спустя некоторое время и сам не заметишь, как за первым шагом последует второй. третий, дцатый… И вот ты уже сам торгуешь этим дерьмом или же прикрываешь тех, кто этим занимается. Были, хм, прецеденты, причём далеко не единичные.

Нет уж, такое дерьмо непременно выжигать и желательно как минимум напалмом. Как товар, так и продавцов всех уровней. Они то великолепно знают, что торгуют горем, смертью, мучительной, растянутой на месяцы и годы агонией. Призрак опять же порадуется… в очередной раз.

Призрак. Да, этот человек уже показал, что важен, эффективен и полезен что сейчас, что в перспективе. Тут и его довольно мрачная репутация, и связи среди черных копателей, которые ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов, и достаточный багаж знаний с умениями для не только выполнения поставленных задач, но и проявления разумной инициативы. Именно он, опалённый жизнью, но сумевший не сломаться, сохранить хотя бы часть себя, дал мне интересный совет, до которого я и сам должен был додуматься куда раньше. Относительно чего совет? Насчёт уже подгорающей необходимости решения кадрового вопроса, пусть пока и на низовом уровне.

Отбирать людей по одному, предварительно хорошо и качественно их проверяя — это, конечно, правильно, тут он возражать и не пытался. Равно как и относительно желательности прочёсывать частым бреднем собственное окружение, включая дальнее. Но вот относительно рекрутирования тех, кто до поры до времени окажется на «испытательном сроке», будет выполнять не требующую особых умений и высокого доверия работу — тут иной расклад.

Кто нынче идёт в сферы, находящиеся на грани и за гранью законов? Правильно, те люди, которых категорически не устраивает окружающий их мир, кто хочет получить от жизни по максимуму. Государство то как не давало ничего подобного по большому то счёту, так и не даёт. Зато при распаде страны советов и особенно после её окончательного краха появилась возможность самому взять то, что раньше было принципиально невозможно для всех, кроме узкого круга «особо доверенных товарищей». Вот и начали брать разные, преимущественно с большими кулаками и не особо развитыми мозгами. Именно на них делали ставку многие новоиспечённые лидеры мелких и не очень банд, порой вырастающие до уровня глав полноценных криминальных группировок.

Они делали ставку на один номер, ну а мы, соответственно, на другой должны будем. Внушительные габариты, набитые до мозолей на костяшках пальцев кулаки, внушающие оторопь физиономии — да, понимаю, карта давняя и умело разыгрываемая. Только ведь уже полтора века известно, что: «Господь бог сделал людей разными, сильными и слабыми, зато полковник Кольт уравнял их». Да-да, давно уже прошло время. когда кулаки и грубая физическая сила действительно решали большинство вопросов.Во многих местах прошло, а вот в бывшем СССР, с его омерзительными законами относительно практически полной недоступности оружия для всех гражданских, «право кулака» вновь вернулось на улицы городов и в большей мере так и продолжало жить и здравствовать. Уж в человеческих головах точно. Даже криминалитет новой волны никак не мог до конца отойти от шаблона, будто рядовой боец группировки должен прежде всего уметь с чувством и вдумчиво бить морду всем, на кого босс укажет.

Их заблуждение, которое развеивать лично я точно не собирался. Другое дело — как следует прошерстить разного рода тиры — как старые, что при отделениях ДОСААФа наличествовали, так и новые, просто для любителей как следует пострелять. Дело то простое, если не докапываться именно до спортсменов, которые целеустремленно двигались к разного рода чемпионатам. Этих да, отслеживали тот же Кардан или там Толстый, порой подкатывая, делая предложения, если кандидат подходил по их критериям. Критерии же порой бывали те самые, с упором на «физику».

Ай, ладно, этим всем лично я не занимался. В смысле, сам не бегал и не искал. Зато что пришлось делать самому, так это участвовать в переговорах Степа относительно открытия столь желаемого им казино. С кем? С одним из должников ныне покойного Лесника, разумеется. Точнее сказать, с отцом проигравшегося в пух и прах парня, который, на минуточку, трудился одним из заместителей мэра нашего славного города.