Набирает, ага. Что до обиженного голоса — это ничего, это не страшно. Переживёт и поймёт — это жизнь вокруг такая, которая ни разу не курорт. Да и раньше курортом не была, просто тогда роль охамевшего от вседозволенности хозяина занимал «красный голем», ну а теперь образовался своего рода вакуум, который будут стремиться заполнить самые разные игроки. Разные и различного калибра. Большой передел — вот что сейчас набирает обороты. И набирать будет не один год, после чего однозначно войдёт в активную и очень острую фазу. Затем… А вот затем образуется нечто новое, суть которого пока уловить не удаётся… и вспомнить/понять тоже. Но я буду стараться, буду вновь и вновь таранить ту самую преграду. Даже мельчайшие обрывки оттуда уже кое-что важное дали и ещё дадут. Никаких сомнений, ни малейших колебаний.

Ага, Степа к телефону позвали, он трубочку взял и даже первые слова произнёс, вполне мной слышимые. А это значит, что пора и мне с ним словом перемолвиться, благо Вася ни разу не возражает и более того, всячески приветствует. Никак не избавится от остатков робости в подобного рода ситуациях, несмотря на случившееся несколько дней тому назад осознание. То самое, помогающее встроить в себя простую истину — все эти много из себя изображающие без особых проблем помирают, если не робеть перед ними и должным образом проработать планы ликвидации. Ну и про меры предосторожности относительно себя родимого не забывать. Научится… или научим.

— Извинения за прерывание начавшегося разговора, Степ, — произношу я и тут же представляюсь. — Это Всеволод, мы с той в «Якоре» разговаривали, результативно и насыщенно. Помнишь меня?

— Не забыл, — звучит в ответ спокойный, без тени раздражения или злобы голос. — Значит, всё же это ты сожрал Лесника, а не он тебя.

— Я разных там лесников не ем и вообще к каннибализму не склонен. Как говорится, sapiente sat, а потому мы ж друг друга понимаем, не так ли?

— Нашёлся тут древний римлянин…

— Я не древний и вообще juventus potentia est, хотя и про scientia забывать однозначно не стоит.

— И знание, и молодость, всё в одно смешал. Ладно, тогда не римлянин, а Итальянец. Вот! Так тебя и буду называть.

Уколоть хочет? Это он зря, у меня и чувство юмора присутствует, и никакого оскорбления, даже тени оного, я сейчас не ощущаю. Где-то даже наоборот.

— Уж по любому лучше какого-то там Лесника. Отдаю должное чувству стиля, Степ. Но ты ведь не для того моему другу позвонил, чтоб иметь сомнительно удовольствие перемолвиться несколькими словами с моей циничной персоной, не так ли?

— Удовольствие действительно сомнительное. Но поговорить нужно. Я согласен на твои разумные условия встречи. Назначь место, время, число присутствующих.

— Легко и непринуждённо. Ты да я, да по одному сопровождающему. А чтоб без каких-либо печальных случайностей — место будет особенное. Знаешь такой милый скверик перед «желтым домом», где раньше бюст заслуженному чекисту-кокаинисту Феликсу свет Эдмундычу стоял, пока его не сбросили и не уволокли аккурат до переплавки?

Недолгое молчание. Видимо, катала оценивал прозвучавшее предложение подсчитывая все плюсы и минусы оного.

— Я не собираюсь решать наши возможные дела при помощи волын.

— И я тоже. А посему это лишь небольшая дополнительная страховка. Сам знаешь, что бережёного бог бережет, а не береженого лишь конвой стережёт.

— Ожидал очередного латинизма.

— А вот не дождался. Я предпочитаю многогранность. Итак?

— Чёрт с тобой! Время?

— Завтра, в два пополудни. Посидим. Побеседуем о разном и взаимоинтересном.

— Буду ждать.

И гудки от повешенной трубки. Даже не попрощался, личность не совсем вежливая. Впрочем, тут я не в претензии. Разговор хоть и был недолгим, но многое помог понять. Судя по голосу, словам, построению фраз со стороны Степа, он действительно заинтересован во встрече. Более того, согласился даже на встречу рядом с «жёлтым домом», иными словами главным зданием наследников «чекистов», ныне называющихся Министерством безопасности РФ. В таком месте только совсем уж дурные и отмороженные стволами махать станут и тем паче стрелять из них. Череповато большими проблемами. Даже в ослабленном, почти распавшемся состоянии Система очень болезненно реагирует на столь вопиющее хамство, как разборки у неё под носом. А уж господа чекисты с их непреходящей манией величия — это вообще дело особое. На этом можно и нужно было играть. По крайней мере, пока, пользуясь тем, что страх перед госбезопасностью ещё не до конца выветрился даже у набирающих силу авторитетов.

— Вась, тут мне вот что в голову пришло…

— Опять? — простонал Геолог. — Эти твои мысли, у меня от них скоро трясучка начнётся.

— Валерьянку пей. Или коньяк. Оно даже лучше, потому как и вкус благороднее, и эффект тот же, если в гомеопатических дозах. А вообще, я к тому, что нужно, во-первых, позвонить Тротилу на предмет возможности скорейшей встречи с Призраком.

— А во-вторых?

— Обзавестись нормальной связью, которая всегда при нас. Это я сейчас про недавно появившиеся в городе мобильные телефоны.

От первой части предложения геологу вновь взгрустнулось, а вот вторая вызвала некоторый прилив энтузиазма. Эх, забавная ты штука, психология рода человеческого. Ведь мобильные телефоны — это ж не элемент роскоши, но суровая необходимость для людей. нуждающихся в постоянной связи, да вдобавок ещё и той, которая не привязана к месту. Новинка? Вне всякого сомнения. Понты и блажь? А вот фиг вам. Только для пущей осторожности, оформлять номера нужно не на собственные имена, а используя каких-нибудь бесполезных никчёмных алкашей. Они в изобилии у любого винного магазина водятся, у любой рюмочной, коих в Новиграде огромное количество. Особенно после уже закончившейся антиалкогольной компании. Вот там их и выцепим, после чего, дав малую толику денежек, оформим на их паспорта те самые телефоны. Обычная мера предосторожности, а то мало ли, куда будут идти звонки и кем слушаться. Постоянная бдительность, она ж не просто так, а непременный залог здоровья.

Не самое приятное и уютное в Новиграде место — сквер перед «желтым домом». Сама атмосфера здесь как будто наполнена несравненным «ароматом» разлагающихся трупов, выбиваемых из «врагов режима» признаний и прочими неаппетитными подробностями. Вот и понимаю, что чисто психология, что именно тут ничего такого особенного не было, вся жесть творилась в иных местах, а отделаться в принципе нереально. Или так называемая аура места? Как ни крути, а душа и мозг находились и находятся именно тут, что до рук, «мускулов», выполняющих распоряжения… они всё ж вторичны.

Ай, в сторону покамест все философские размышления. Они ни разу не помогут и не поспособствуют концентрации до того момента, когда появится Степ, он же Григорий Масальский. А он появится, ведь с утра место и время встречи подтвердили, равно как и сопровождение лишь одни человеком с каждой стороны. Я, понятно дело, Тротила с собой взял. Нет, ну а кого ещё? Уж точно не Василия, он пока не дотягивает, не сможет изобразить полный пофигизм и готовность в любой момент вынуть ствол и засадить маслину в голову того, на кого пальцем покажут или просто по ситуации. Вдобавок и Степ не поверит столь кардинальному преображению того, кого не так давно «раздел» в карты по полной программе, а потом давил, стремясь получить долг несколько в обход заключённых договорённостей. Не-а. однозначно нельзя его сюда было тащить.

Сюда — это именно на встречу, но это вовсе не означало, что мой приятель был и вовсе выключен из процесса. Находился поблизости, при форс-мажорных обстоятельствах должен было себе напомнить. Мда. должен был, причём не только и не столько он. Мысли поневоле соскользнули в недавнее прошлое, в минувший вечер…

* * *

Тротил, как и обещал, уже несколько дней аккуратно так «обрабатывал» Григория Самойлова по прозвищу Призрак на предмет нормальной, не мимолётной беседы. Ну а после просьбы ускорить сработал даже качественнее, чем я ожидал. Оказалось, удалось уломать нелюдимого и явно разочарованного миром вокруг беженца из Таджикистана встретиться. Правда вот место оной… Овраг на окраине города, в не самой хорошей части даже по меркам второй рабочей окраины, Куйбышевского района. Тем не менее, корчить недовольную гримасу я не намеревался. Хозяин — барин. А в нашем случае именно Призрак назначил место, да и заинтересованы в разговоре были мы, вовсе не он. Специфика, от которой никуда не денешься.

Вездесущий кустарник, сорная трава, уже неплохо скрытый ею мусор в виде консервных банок, битых бутылок и прочего хлама, который убирать никто в принципе не собирался. Беречь природу хотя бы поблизости от места собственного обитания? Не-а, местные такого не слышали, а если даже и да, то забили без какого-либо душевного терзания. Их души вообще могли и умели терзаться, разве что утром, во время приступов мучительного похмелья. Вот в окружении такого мусорно-природного пейзажа нас с Тротилом и ожидал упомянутый Призрак, сидя у довольно сильно дымящего костра, на котором что-то жарил. Ага, ясно, сосиски на прутах, используемых в качестве импровизированных шампуров. Не удивлюсь, если… Ну да, картошка тоже запекается в углях. Этакий пикник на обочине… хорошо хоть не пьянка под кустом, поскольку ничего спиртосодержащего я не наблюдаю, лишь пара пластиковых бутылок с «фантой». Солидные такие бутыли, одному такое вряд ли выпить, разве что минимум одну домой тащить придётся.

Хм, неправ я. Это для нас угощение, для гостей. Простое. Непритязательное. Ну так и местно выбрано соответствующее. Проверка? Нет, не похоже, скорее элементарная вежливость, совмещённая с глубоким пофигизмом. Дескать, вы хотели встретиться? Так вот он я, даже угощение притаранил. Хотите — принимайте таким, какой есть. Не хотите? Пошли отсюда нахрен вместе со всеми возможными претензиями. Если всё именно так, я понимаю сложности того же Француза, по сути лидера «чёрных копателей» с этим конкретным индивидуумом. Сложный он, с ходу заметно.

Вечера доброго, — поприветствовал я его. — Я — Всеволод, но думаю, Тротил уже успел меня заочно представить и описать. К вам лучше по имени или прозвищу?

— Просто Призрак. И на «ты», так привычнее. Садитесь оба. Сосиски с печёной картошкой будете?

— Не откажусь, — кивнул я, присаживаясь на кусок ствола, способный худо-бедно выполнить роль сиденья. — Увы, ничего своего не захватил, не был, так сказать, предупреждён.

Никакой особой реакции. И вообще, с мимикой и эмоциями у Призрака было довольно печально. Сомневаюсь, что он их намеренно скрывал, скорее просто… выгорел. Плохо, если полностью, тогда вряд ли что удастся сделать. Зато если хотя бы часть прежних эмоций можно возродить, раздуть из едва тлеющих углей — вот тогда можно надеяться на успешный исход разговора. Шансы довольно неплохие — будь сей человек выгоревшим полностью — тому же Французу не удалось бы хоть иногда, но привлекать его к своим делам. А ведь удаётся: время от времени, в зависимости от конкретной ситуации, но сами подобные случаи уже много значат. Остался ещё интерес к жизни: слабенький, периодами, но остался. Интуиция, к слову, нашептывает то же самое, а ей я привык доверять.

Григорий Самойлов… Видно, что долгое время жил «на югах». Тут и въевшийся в кожу загар и ощутимая привычка к высокой температуре — майская погода, типичная для Новиграда, ему не слишком комфортна. Потому и довольно тёплая как по моим понятиям куртка, к тому же застёгнутая. Сидит опять же чисто на азиатский манер, не испытывая никакого неудобства от подобной позы. Место обитания, оно многое влечёт за собой, очень многое. Главное уметь это подметить. Зачем? Психопортрет человеческий, имеющий огромную важность, если уж влезать в такого рода дела, в которых я уже по самую маковку.

Глаза, зеркало души человеческой. Взгляд не отводит, но и сам не стремится поймать чужой. Флер привычного уже безразличия, этакий частичный анабиоз души. Отключил намеренно, чтоб не испытывать боли, идущей из прошлого? Или так само собой получилось? Затрудняюсь сказать. Движения плавные, излишней мышечной массой не обременён, скорее даже худощав. Высокий, с волосами цвета пепла, без явных примет, шрамов с крупными родинками. Но запоминающийся, чего там. Ни разу не серая тень, не «невидимка». Меж тем прозвище то Призрак. Лезть в душу не собираюсь, но при случае выяснить не откажусь.

Изучение и заняло то всего несколько секунд, но явно было замечено. И ровный голос Призрака стал тому свидетельством:

— Изучил? Я не мешаю. Если тебе нужно — смотри, предполагай.

— Хм, любопытно. Обычно не понимают, когда я пытаюсь психопортрет составить.

— Фрейд, Юнг, другой кто как основа?

— Старина Юнг. А полоумный кокаинист и псих Зигмунд Батькович Фрейд, если чем и славный, то распространением в Европе кокаина, идёт непосредственно лесом в направлении пожилого зайца с целью сосать его плешивую… лапу. Откуда?

— Психиатр. Недоучившийся из-за известных событий в Душанбе и не только там.

Вот даже как. Быстрый взгляд в сторону Тротила, но тот лишь пожимает плечами. Не в курсе. Понятственно. Тогда парочку интересных вопросов задать, по тому самому Юнгу, благо мастер в исследовании уровней человеческого разума мне неплохо известен. Откуда? Даже вопрос такой задавать не собираюсь, ответ ведь одновременно и ясен и туманен.

Пять минут небезынтересной беседы и никаких сомнений не остаётся. Призрак действительно мало-мало понимал в психологии. Что насчёт психиатрии, за это не скажу, но его слова о том, что у меня явно прослеживается повышенная тревожность и нечто близкое к параноидальным тенденциям… Ну да, есть такое, только спорить даже мимолётно не собираюсь. Сопутствующее, если можно выразиться, явление при ведении определённого образа жизни. Примерно это я и высказал Призраку, попутно полюбопытствовав:

— А почему именно Призрак?

— Потому что как привидение. След от себя прошлого, себя истинного, — глухо так прозвучало, но с толикой горечи. Первая эмоция, хотя и слабая, с трудом уловимая. — Картошка готова и сосиски уже исскворчались. Будете или?..

Вечер, жрать охота, — не стал отказываться Вадим.