— Пока с кляпом в пасти поживёшь, — пресекаю возмущённое мычание Лесника, но слыша, что звуки не прекращаются. не слишком сильно тыкаю того в солнечное сплетение. И больно, и не до отключки. — Теперь внял? Отлично. Я спрашиваю — ты, соответственно, киваешь при согласии и мотаешь башкой при отрицании. А если что… Сначала уши отвалятся, затем несколько пальцев, оба яйца… Потом и вовсе замысловато шутковать придётся. Только после подобного оставшийся от тебя кусок мяса придётся банально добить, да ты и сам об этом просить будешь.
Кивает, энергично так. Ну да, урки со стажем, они как звери, сразу чувствуют уровень убеждённости говорящего и особенно звучащую угрозу и готовность её исполнения. И раскалываются мгновенно, особенно если без свидетелей. для них это дело привычное, житейское. Равно как и закладывать всю свою шатию-братию. Да-да, именно закладывать. Процесс стука на всех и вся был выстроен и поставлен на поток ещё годов так с начала шестидесятых. С той поры, откровенно то говоря, товарищи в погонах помогали продвигаться вверх в воровской иерархии тем, кто уже был подсажен на крючок стукачества. Продолжаешь стучать властям? Всё отлично, не мешаем поддерживать авторитет, получать корону вора в законе или расти до более скромного уровня иерархии. Взбрыкнул? Мигом по криминальным каналам всплывает документик, начертанный корявым почерком, по сути представляющим собой либо согласие на сотрудничество, либо тупо донос.
Мда, примитивно, зато действенно. Вот и вывелась порода не хищников, но этаких шакалов, которые не были опасны для власти, но наводили реальный ужас в местах за колючей проволокой. По сути попасть туда для относительно нормального человека, даже за какое-то не сильно серьёзное преступление — это был воистину ад. Там было урочье царство, а администрация… Ей по сути было насрать, лишь бы во время проверок всё кучеряво выходило
Ладно, мысли мыслями, а дело делать надобно.
— Где твои закрома и общак? Тут, в квартире?
Отрицательно мотает головой, а в глазах страх иудейский. Ладно, верю, у любовницы ухоронку подобный тип вряд ли будет устраивать. Юлечка Шахназарова сама сиживала, а потому может и польститься на большую сумму, особенно с учётом стремительно меняющихся обстоятельств. Сейчас страна открыта, а хапнув из общака реально большую сумму, одной продувной девице вполне можно свалить в загранку, да там и затеряться.
— Твоя кодла. Кто, кроме Челюсти, тут, поблизости, есть?
— Пауза. И глазки хитро так забегали. Это он зря. Простой столовый нож для нарезания не то фруктов, не то сыра, просто хорошо наточенный, взятый тут же, на кухне, одним взмахом рассекает ухо. Несильно, не до отпадения части оного, но и болезненно, и на психику действует. Кровушка то сразу потекла, да своя, да по шее и ниже.
— М-муу!
— Лихо одноглазое из тебя сделать?
— М-мие. Ум-му м-муи-м…
— Это он чего сказать пытается? — невольно полюбопытствовал Тротил.
— Да бес его знает, с кляпом в пасти оратор из него заведомо никакой. Но полагаю, что сейчас он искренне раскаивается в своём нежелании быстро и правдиво отвечать, пускай только кивками башки тем либо иным манером. Раскаиваешься, Лесник?
Кивает. Быстро приспосабливается, не поспоришь.
— В машине никого нет, это мы проверили. Челюсть остывает и скоро начнёт разлагаться. Что остаётся… Ещё одна хата? Или звонки, на которые должен был отвечать твой ныне подохший кореш? Или сам названивал? Ага, по глазкам видно, что-то вроде того.
— С-сука!
— Спокойно, — обращаюсь к Тротилу, не называя его имени, дабы создать у Лесника хотя бы иллюзию возможно хорошего исхода. — Тащим его наружу. Только сперва штаны оденем, ботинки, да рубашку.
— Это ж руки…
— Не суть.
Придавить сонную артерию, и вот уже урка ненадолго отправляется в страну грез. В очередной, уже не первый раз. Ну а нам, после процедуры одевания пока что ценного пленника, тащить его наружу. Под эвакуацию мертвецки пьяного тела сработаем, проблем быть не должно. Респираторы, конечно, снимем, а вот капюшоны ветровок набросим, да и перчатки снимать вовсе не собираемся. Ах да, ещё имеющиеся в квартире стволы и документы обоих урок, живого и дохлого, также приберём. Им они точно не понадобятся, а нам могут и пригодиться. Там видно будет, однако.
Много в Новиграде даже близко к центру города укромных дворов и закоулков, куда можно загнать машину и, не выходя из оной, проводить экстренный полевой допрос. Вот в одном таком месте мы и находились, в то время как допрашиваемый, которого уже пару раз приложили по морде и ещё разик пощекотали ножиком, заливался соловьём. И следовало отметить, что выданное Лесником «на гора» лично мне представлялось вполне пристойным куском информации, с которым можно и нужно было работать.
Первой по степени значимости являлась инфа, касающаяся его кодлы, а именно тех четверых, что оставались в полном здравии. Двое сейчас располагались по улице Тимошенко, ещё один дрых у себя дома либо просто отдыхал иным образом. Четвёртый же… вот с ним было сложнее. Откликающийся на кличку Шкипер бык уехал на несколько дней во град Екатеринбург, старого кореша навестить и попутно получить с него какой-то старый долг, родом ещё с совместной отсидки. Другие, из числа привлекаемых время от времени? Они по сути не были в курсе большей части расклада, толком ничего не знали. а потому никакой опасности в принципе представлять не могли. В отличие от основных, которых следовало валить и без вариантов. Для начала тех троих, что сейчас были в пределах досягаемости.
Каким образом этого можно было достигнуть? Различными способами, часть из которых была откровенно тупой и примитивной — а ещё рискованной — в то время как оставшаяся представляла собой куда более интересные и безопасные для нас варианты. Ну вот, к примеру, на кой чёрт пытаться ломиться в те места, где сейчас находились три объекта? Это хлопотно, несёт за собой немалый риск. а надеяться, что везение будет всегда рядом… Благодарю, предпочитаю изначальный холодный расчёт, а везение… пусть оно, если и улыбается, то исключительно как приятное дополнение.
Следовательно, использовать грубую огневую мощь при героическом штурме квартир точно не станем, равно как и пытаться подкараулить на выходе. Два адреса… несерьёзно. В подобном случае действуют минимум слаженной боевой двойкой на адрес, а у нас этого и близко не ночевало. Зато имелся главный всего этого сброда, причём полностью готовый здесь и сейчас сделать всё. лишь бы выжить. Веры ему, конечно, маловато будет — если сказать мягко — но использовать всё едино можно и даже нужно.
— Свою записную книжку, будь столь любезен, — ткнув пальцем в спину сидящего на месте водителя Геолога, прошу я. — Ага, благодарю. И карандашик сюда же.
— А зачем?
— Речь буду писать для этого вот ушлёпка. Ту самую, которую он по телефону будет толкать всем трём своим корешам, да с предельной убедительностью. Иначе, вот видят боги. хрен ему под корень обрежу и сожрать заставлю. Понял, Лесник?
Кивает, хотя в глазках злоба такая нехилая, пусть и прикрытая до поры звериным же страхом. Пока последний перевешивает, причём значительно, вот и нужно до поры следить, чтоб так всё и оставалось. До какой поры? Недолго, пока ценность этого бурдюка с дерьмом окончательно не исчерпалась. Когда исчерпается? Да вот поможет своих корешей в ловушку завести, на том и всё, финита. Захоронки то он уже сдал, как банды, так и собственную. Про первую уверенность полная. Насчёт второй… Не удивлюсь, если сказал лишь про одну из нескольких, однако… ситуация не та, чтоб работать с объектом долго, вдумчиво, шаг за шагом. Хватит и уже полученных двух наводок. К тому же кое-что интересное было при нём, в небольшой сумке, которую мы прихватили с собой.
Специфический, следует отметить, трофей, воспользоваться которым сможет не каждый, да и воспользовавшись, далеко не факт, что получишь пользы больше, нежели вреда. Долговые расписки, более десятка. Как следует нажав на Лесника, удалось выяснить, что таскал их при себе, потому как могли их потребовать в любой момент. Кто? Непосредственное начальство, то есть Грек. Зачем? А вот только вышеупомянутый и знает. Сам Лесник мог только догадываться, что кой на кого из должников следовало не тупо давить, а осторожно намекать, что распискам могут дать ход, причём вполне себе официальный. Да, именно официальный, потому как именно эти были оформлены по всем правилам, комар носа не подточит. И люди, в них упомянутые, были отнюдь не простыми, а вовсе даже интересными, имеющими в городе довольно серьёзный вес.
Отказываться от подобного подарка я однозначно не собирался, но и использовать с ходу тоже. Сперва следовало как следует присмотреться, изучить обстановку, самому встать на ноги и обзавестись определённым авторитетом. А потом уж видно будет, как разыграть столь интересные карты.
На фоне этих расписок, прихваченные в квартире любовницы Лесника ТТ с малость вытершимся воронением, документы собственно Лесника и Челюсти, а также содержимое из кошельков/карманов смотрелось в разы, а то и на порядки бледнее. Однако более полутора тысяч долларов и некоторая сумма в рублях — не то, что валяется на дороге, особенно в нашей ситуации. Уточнив касаемо ТТ на предмет, не засвеченный ли уже ствол, взял его себе, а вот Геологу презентовал уже ни разу не нужный ПМ, сказав, правда. что лучше б его поменять при первом удобном случае, ибо нет уверенности в чистоте конкретного пистолета. Вот реально нет, учитывая особые обстоятельства его затрофеивания. Что до валюты, её потом следовало разделить. Потом, ведь здесь и сейчас это было б неуместным и мелочным.
Речь… Её я набросал быстро, после чего сунул пару вырванных из записной книжки листов под нос Леснику и настоятельно порекомендовал ознакомиться. После этого добавил:
— Волнение в голосе допустимо. Как-никак, хату твоей любовницы внезапно накрыли какие-то непонятные люди, а тебе удалось скрыться. Вот и предупреждаешь корешей, чтоб те немедленно валили с квартир, прихватив всё действительно ценное. Не оставляя никаких следов, по которым можно пойти. И встреча должна быть в таком месте, которое и безопасное, и в то же время подозрения не вызовет, Тот домик за городом, в Яблочной балке, вполне подходит, да? Вы ж его специально для таких случаев сняли. Бухла с хавчиком затарили и даже наркоту для ныне дохлого Челюсти и Пупырыша. И уверены, что никто об этом логове знать не знает и знать не может. Всё так?
— Так, — выдавил из себя Лесник.
— Вот и звони, родимый. Про конкретное время встречи не забудь указать.
Звонок, конечно, полностью контролировался, мы с Тротилом стояли рядом, а Вадим, то и вовсе прижимал трубку с физиономии урки. Ну не развязывать же уроду руки, право слово! Тот старался показывать себя этаким хорошим мальчиком, ну просто паинькой, только вот веры ему не было ни на грош. Он хоть и показывал, как жаждет оказаться полезным, выторговав главное, то есть собственную жизнь, но наверняка подозревал, что в таких играх свидетелей не оставляют. Особенно те, кто действует таким образом. Нет, ну а что? Нагрянули без каких-либо предъяв, пристрелили охранника, самого чуть ли не на ремни резать начали, ничуть не опасаясь его положения в чисто уголовной иерархии старого толку. Опять же попытки сослаться на Грека, под которым он, Лесник, ходил, если какой результат и принесли, так только дополнительный болезненный тычок под рёбра и глумливый комментарий относительно того, где этого Грека видели и в какой позе. И что мог думать в такой ситуации Лесник — опытный, прошедший тюремные «университеты» вор?
Правильно, нас наверняка приняли за отморозков новой волны, которых старые урки научились уже реально опасаться и относиться со всей серьёзностью. Новичкам криминального мира было плевать на «авторитет», «заработанный» в местах весьма отдалённых, а вытатуированные за шкуре урлы «регалки» вызывали разве что циничную усмешку. Зато братва — а именно так начали себя называть представители новой волны криминалитета — плевать хотела на укоренившийся среди блатарей страх перед властью, часть к тому же умела и готова была стрелять при первой необходимости. А ещё не чуралась искать, находить и использовать новые методы для заработка. «Воровской закон» над ними не был властен от слова совсем.
Та-ак, замечательно. Сперва Лесник связался с Пупырышем, который вместе с Груздем находился в квартире на Тимошенко. Объяснил, дал указания, то и дело поглядывая на поднесённый к его глазам лист бумаги. Пару раз сбивался, маскируя это типичным тюремным матом, изрядно сдобренным феней, этим уголовным арго старой волны. Но с учётом того, что говорилось — это было вполне объяснимо, что и подтверждалось голосом Пупырыша по ту сторону трубки. Затем та же картина при звонке Бетону, поднятому из крепкого алкогольного забвения. Очень крепкого, потому как звонить пришлось несколько раз.
Затем… Времени пока вроде как хватало, а потому, забросив тушку Лесника на заднее сиденье, мы пока остались снаружи, на предмет поговорить. По моей инициативе, ибо доверчивость к моральным испражнениям урлы — вовсе не то, что было свойственно постоянно пребывающей в полной боевой готовности паранойе.
— Очень уж покорный наш пока ещё ценный пленник, — процедил я, — пристально глядя то на Тротила, то на Васисуалия. — Любую подлянку ожидать стоит с его то стороны. Либо его трое быков как-то не так могут к месту встречи подъехать, либо нас прямо там сюрприз ожидает. А посему…
