— Вадик Тротил.

Не скажу, что хоть на мгновение удивился. Разумеется, как только поскрипел тормозящими шестерёнками в поражённой не пойми какой хренью голове. Вадик, это я скажу, тот ещё кадр был, есть и, наверно, таковым и останется, если только не подорвётся на своих излюбленных самодельных взрывающихся игрушках, к которым испытывал огромную нежность с тех пор, как узнал про науку под названием химия. От науки этой и страдал не раз, смешивая из самых разных ингредиентов составы, которые ярко горели, проплавляли всё и вся, но чаще всего громко и красочно взрывались на радость ему и очевидцам из числа ровесников и на страх другим, особенно учителям, бабкам на лавочках и просто законопослушным, добропорядочным прохожим.

Таскали ли его в ментовку? Много раз, в детской комнате милиции он был ну просто таки постоянным посетителем. В травму тоже частенько попадал. Ожоги, проникающие ранения от осколков его взрывных устройств… ну а как апофеоз ему и вовсе два пальца на правой руке оторвало, заставив разрабатывать руку другую, левую. И всё нипочём! Родители, вдобавок, люди вполне себе достойные, вытаскивали шебутного отпрыска из большей части проблемных ситуаций. Закончив школу, пытался было поступить в универ, на химическую специализацию, да срезался по математике, с которой реально так не в ладах был. Теперь вот заново готовился, затейник. Работа? Поскольку вместе с СССР гикнулась и статья за так называемое тунеядство — туда и дорога, редкостно паскудное изобретение было, стремящееся непременно всех и каждого загнать на работу, вне зависимости от необходимости — официально нигде не числился. Зато слухи ходили, что уже более года тесно связался с «чёрными копателями», Сам в земле не рылся, зато несли ему буквально всё, что относилось к взрывчатке: неразорвавшиеся мины, снаряды, даже авиабомбы. Ну не в смысле вот прямо брали и несли. Просто он являлся реально неплохим специалистом, а потому вполне, как я понимаю, мог и извлечь тот же тол, и «переплавить» его соответствующим образом, не допустив детонации. Впрочем, рядом не стоял, так что с уверенностью сказать не могу.

Ещё одна его важная черта — откровенная безбашенность. И самая малость фатализма. Дескать, чему быть, так того и не миновать. Оттого, видать, и не боялся «взлететь на воздуси» в процессе возни с очередной своей игрушкой, что должна была взорваться с особым грохотом и чисто зрительными эффектами. Такой человек легко мог согласиться выполнить просьбу хорошего приятеля взамен на самый мизер — обещание как следует проставиться по итогу.

— Тротил — это неплохо. Правильный парень, хотя и с закидонами. Впрочем, а кто из нас без греха?

— Я думал, что ты, Сев.

— Я? Позабавил, — и улыбнуться этак специфически, как бы намекая, хотя на что именно, сам толком не знаю. Однако подействовало, чего уж там.

— Ладно-ладно! Так ты согласен?

— Есть такое. Но учти, если вдруг потом мне какая помощь понадобится…

— То ты можешь на меня рассчитывать, — аж расцвёл Васисуалий. — Я завтра тогда тебе позвоню или просто зайду, да?

— Лады. Но конкретное время какое?

— На семь тридцать вечера забились, на углу Маркса и Октябрьской. Там ещё пивнушка эта… «Якорь», во!

— Рыгаловка, — поморщился я.

— Не в ней же, рядом.

— Уже лучше. Или хуже…

Удивлённый взгляд в мою сторону. А зря. Как говорится, знай и люби родной город. Хотя бы в тех случаях, когда это действительно нужно. А тут… Ну вот почему нельзя было предварительно место как следует изучить? Тайна велика сие есть.

— Местечко дерьмовое. Вроде не окраины, но повсюду дворы-колодцы, где то есть выход, то полные тупики, то выход легко перекрывается. И говорить наверняка будут в одном из таких двориков, да таком, где люди предпочитают в окна не особо смотреть и вообще изображать из себя слепоглухонемых. Как говорится, sapienti sat, а ты. Вася, дураком сроду не был. Ну, кроме тех моментов, когда за стол с картами садишься и вместо мозга один дурной азарт остаётся.

— Попробовать передоговориться?

— Поздно. Ну да ничего, придумаю что-нибудь. Только ты сегодня до глубокого вечера Тротилу набери, да скажи, что я тоже в теме. Потом и я с ним свяжусь, кое-что уточню, обговорю.

— Замысловато всё.

— Так простота, она похуже воровства будет, Геолог. Ладно, бывай здоров и попробуй за оставшееся время себя не издёргать. Валерьяночки что ли выпей. Всё, до связи!

— До скорого, Сева! Но ты прям резкий стал, словно вместе со шмотками и себя самого поменял.

Прав ты, Васисуалий, ещё как прав, хоть сам об этом даже не догадываешься, считая сказанное сейчас всего лишь удачным речевым оборотом. Меняются не только снаружи, но и изнутри, хотя у меня это вышло ну совсем нестандартным образом. А пока… пакеты в руки и в подъезд, а там и на этаж. У меня, помимо прочего, ещё одна важная задача будет — если дома мелкая, надо постараться ускользнуть от этого электровеника. Например, выдав ей что-нибудь из специально купленных сладостей и отправив хоть к куклам и прочим игрушкам, хоть на улицу погулять. Упс… забыл. Это я про игрушки. Реал стоило купить ей какую-нибудь девчачью хренотень, чтоб та занималась именно этой фиговиной, а не кушаньем мозга находящихся поблизости. Сейчас то уже поздняк метаться, но несколько позже — обязательно и всенепременно.

* * *

От мелкой и впрямь удалось отдариться шоколадками и прочими лакомствами, правда, пообещав в ближайшие дни столь желаемую куклу под названием «Барби», будь она неладна. Впрочем, учитывая то уродство, которое выпускала советская промышленность для детей… Воистину, как говаривал Лукич: «Всё лишнее… лучшее — детям!». Действительно, стоило только взглянуть на то, что продавалось в магазинах игрушек — аж не по себе становилось. Дерьмо, страхомудище, хлам. Хлам, убожество, непотребие… А если что-то пристойное и встречалось, так с вероятностью около 90 % этот товар был или из тогда еще существовавшей ГДР (Германской демократической республики), либо из Венгрии или там Югославии на худой конец. Потому я вполне понимал желание шестилетнего детёныша получить что-то действительно красивое. Увы, это самое красивое за зарплату её предков если когда и покупалось, то редко, мало и точно не из сколь-либо высокой ценовой категории. Проблема тут заключалась в том, что дети, они, милль пардон, должны находиться в атмосфере той самой красоты и эстетики. Если же подобного нет — либо комплексы расцветут пышным цветом, либо вкус как таковой напрочь атрофируется, привыкнет человек к «пятидесяти оттенкам серого», что всегда и с охотой предоставляла страна советов своему подрастающему поколению. Ах да, ещё могла развиться просто непреодолимая жадность, желание подгрести под себя как можно больше, чего угодно и любыми средствами — этакая гипертрофированная компенсация за убогое в плане ярких красок детство.

И вот «почему то» мне совсем не хочется, чтоб Олька, блондинистая и юркая мелочь с косичками, выросла в одну из вышеперечисленных разновидностей. Потомуи стоит добавить малость ярких цветов в окружающую её довольно блеклую атмосферу.

Времени пока что было, как выражался один тип в треснутом пенсне, аж цельный вагон, потому и покупки разложить успел, и малость перехватить и… Жажда деятельности и очередной выплеск адреналина просто не позволяли сидеть на месте, а потому решил прогуляться по улицам города. Только не просто так, а совмещая приятное с полезным.

Была — да и поныне здравствовала, пускай и значительно в скукоженном состоянии — такая интересная организация как ДОСААФ. Что вообще сие обозначало? Вроде как добровольное общество содействия армии, авиации и флоту, чьи функции заключались в патриотическом воспитании, дополнительной военной подготовке, развитии близкого к армии и авиации спорта и всё в подобном роде. Теоретически. На практике же толку было чуть по причине давно всем очевидного лицемерия, очковтирательства и трескуче-парадной бравурной попытке «уметь в идеологию», что ещё со времён «пятикратного почётного бровеносца», двух слов членораздельно не способного связать, вызывала у мало-мальски умных людей только смех, открытый либо до поры скрываемый.

Однако были у ДОСААФ и интересные, полезные для понимающего человека аспекты. Какие именно? Доступ к оружию, пускай даже спортивных модификаций. Малокалиберные пистолеты, винтовки — и возможность тренировок в приписанных к этой организации тирах. По изначальной задумке партийных бонз это должно было держать борцов за дело торжества «диктатуры пролетариата» в тонусе, но… пролетариату, понятно дело, было покласть с высокой горки на все подобные ухищрения. Посему в тирах обычно находились юные и не очень спортсмены, любящие пострелять мальчишки… да, по большому счёту, из основных категорий и всё. Причём мальчишкам особо разгуляться последнее время не давали, потому как патронов к стволам выделяли ну прям в аптекарских дозах. В последние годы так точно.

Зачем досаафовский тир нужен был мне? Сразу по двум направлениям. Во-первых, любое умение требует не только первоначального обучения, но и тренировок для поддержания набранной формы. Не знаю уж, как и когда, но стрелять я мог действительно неплохо, вот было такое ощущение и всё тут. И это несмотря на то, что та память, которая в полном объёме, подсказывала, что хоть в том же досаафовском тире я и бывал, но не так чтоб часто и не со столь впечатляющим результатом. Меж тем с доставшимся трофейным ПМ я обращался легко, непринуждённо, даже сборка-разборка производилась чуть ли не на инстинктах, практически без участия разума. Удостоверение члена этого самого ДОСААФ у меня имелось, заплатить задержку по взносам я мог, да и помнили меня там худо-бедно. Добавить к этому мало-мало денежек как бы в качестве добровольного пожертвования, а на деле в качестве компенсации за те патроны, которые собираюсь пожечь на тренировках — вот и решён вопрос. Надеюсь, по крайней мере, что удастся договориться в таком вот выгодном для меня формате.

Имелось ещё и во-вторых. Может понадобится, может нет, но отбрасывать подобный вариант развития событий было бы с моей стороны самонадеянным. Если носишь при себе пистолет — это означает готовность его применить. Для меня, по крайней мере, дело обстоит именно так. Применив же его, тем паче с образованием после этого одного или нескольких трупов, всегда стоит приложить максимум усилий по заметанию следов. Естественно, я не оставлю пальчиков, не позволю себе сохранить наследившее оружие, но… есть один нюансик, от которого избавиться куда сложнее. Пороховые следы на руках, показывающие, что человек недавно стрелял. В ментовке же давно и прочно умеют делать те самые смывы с рук. И что делать в такой ситуации? Правильно, сделать, чтоб за деревьями не было видно леса. Ну или спрятать лист в том самом лесу либо заботливо собранном гербарии. Замучаются доказывать! Нет, вообще ничего не смогут доказать, если будет явное свидетельство, что моя персона совсем недавно изволила пропадать в тире и стреляла много, усердно, из разных видов стрелкового оружия.

Прелесть какая отмазка, против которой не попрёшь. Вот потому я и пёрся туда, желая убить двух зайцев одним выстрелом. И, как оказалось, не прогадал. Увидеть кое-кого из давно знакомых персон? Выполнено. Повесить хорошо приготовленную лапшу на уши тем, кто таки да продолжал быть в немалой степени идеалистами? Тоже без каких-либо особых проблем, а небольшое, но пожертвование на предмет закупки патронов — тут я не скрывал, что часть собираюсь сам расстрелять — опять таки было принято с энтузиазмом, поскольку финансированием организацию нынче вот совсем не радовали. Красота да и только! Это я насчёт лёгкости воплощения в жизнь этого конкретного плана. Затрат самый мизер, зато пользы немало в перспективе.

И снова в путь-дорогу по новиградским улочкам. На сей раз туда, к углу Маркса и Октябрьской. Надо же провести предварительную рекогносцировку того места, куда завтра собираюсь пойти отнюдь не на дружескую встречу с опасными персонами.

Чувствую себя практикующим спортивную ходьбу… с небольшими паузами в виде езды на троллейбусе. Поневоле закрадывались мысли о необходимости в будущем автомобилем каким обзавестись. Правда, из меня водитель, что из бегемота танцор балета, а из запойного ханыги достойный образец здоровья и спортивного образа жизни. Сцепление выжимать — уже проблема, требующая постоянного внимания. Потом коробка передач эта механическая, рука никак не желает привыкнуть к сему замысловатому переключению скоростей. Это всё, возможно, реально исправить, но нужен как хороший учитель, так и немалое время. Посему в любом случае не в ближайшей перспективе. Плюс финансы, которые пока не поют романсы, но чтоб вот прям целое авто покупать — это явный перебор.

«Якорь». Та самая рыгаловка, где основным блюдом служит пиво, в которое доливают скверного качества водяру, закусывая то пельменями с непонятной начинкой и мощнейшим чесночным духом, то пирожками «на машинном масле», то твердой, аки камень, сушёной речной рыбой. Контингент соответствующий, постоянные драки, шум, частенько случающиеся пробития очередной черепушки бутылкой/кружкой или и вовсе поножовщина. Ментов в таких случаях вызывают редко, только если уж труп образовался, тогда, как правило, не рискуют подобное скрывать. Пока не рискуют, поскольку «прогресс» движется семимильными шагами.

Соваться внутрь этого шалмана? Упаси боги! Вот чего я там не видел? Живых олицетворений теории профессора Ломброзо и свидетельств правоты Оскара Уальда относительно «портретов» местных «Дориан Греев»? Три раза «ха». Зато окрестности «Якоря» — это совсем иное дело. Их я и постарался как следует изучить, а заодно как следует прочувствовать местность, дабы и на мгновение не растеряться, если завтрашняя ситуация обернётся не самым лучшим для нас образом. А обернуться она может, вот есть у меня такое не самое хилое предчувствие.

Ай да место, ай да дерьмовое для тех, кто заранее не подготовится. Воспоминания меня ни разу не обманули. Двор-тупик, два дворика, из которых имеется два входа-выхода, но очень узких, элементарно перекрываемых. В одном случае достаточно было закрыть даже не ворота — те и так обычно были закрыты — а узкую калитку, банально задвинув в скобы тот же кусок арматуры. В другом — подогнать авто, тем самым наглухо перекрыв резервный путь отхода. Пытаться же уйти через тот или ной подъезд… нафиг такую лотерею. И что всё это должно было означать? Верно, только то, что ни при каком раскладе не следовало вестись на предложение «побазарить во-он в том удобном дворике». Или не в том, а в этом, разница невелика. Или улица, или, как ни странно, сам «Якорь». Преимущество этой жуй-блюйки как раз в её постоянной загруженности, большом скоплении народа.

Мда, придётся пафосно превозмогать вспышку брезгливости и таки да сунуться туда, куда совершенно не хотел заходить. Ну, с богами и демонами! Хотя после точно стоит и руки с мылом вымыть, и вообще, там наверняка весь букет, от вшей до триппера, больно уж клиентура соответствующая.

Тук-тук, я ваш друг! Хотя ни хрена, конечно, не друг, только и мечтаю о том, чтоб покинуть «Якорь» уже через пару секунд после того, как оказался внутри. Сразу, словно пыльным мешком по голове, ударили ни с чем не сравнимые ароматы какой-то кислятины, прогорклого табачного дыма, чего то ещё. Разбираться в этом не имелось никакого желания, а вот окинуть взглядом само заведение стоило. Вход… ну, тут всё понятно, обычная дверь и никакого коридора, сразу же начинался собственно зал. Замызганные железные столы, стулья, держащиеся на одном честном слове, да и то непрочно. Хруст под ногами рыбьих костей… О, вот и осколки разбитой посуды, которую явно если и подметали, так только после закрытия заведения. Нет, ну а чего, всё правильно! Какой смысл поддерживать даже иллюзию чистоты, если понятно, что через несколько минут опять будет полный срач. Вот хозяева заведения и не заморачивались эстетикой, здраво рассудив, что приходящие сюда свинтусы будут радостно хрюкать и хлебать помои в любом случае, а «навозные кучи» вокруг ни разу не отобьют ни аппетита, ни тем более жажды.

Я в своих шмотках, вполне себе соответствующих облику успешного по меркам этого времени человека, смотрелся тут ну совершенно белой вороной. Только спокойствие, никакой неуверенности в движениях, целеустремлённый курс к тому, что тут заменяло барную стойку — всё это вынуждало возможных любителей докопаться или поживиться до поры ограничиваться лишь глухим ворчанием и недовольным бухтением. До поры, потому как любой случайный фактор мог спровоцировать агрессию. Ответить на неё, разумеется, есть чем, но очень не хотелось бы привлекать к себе внимание. Большее, чем уже привлёк.

— Коньяк, кола, смешать один к пяти, — делаю заказ, малость ввергнув «бармена» в состояние культурного шока. Только вот выложенная на стойку купюра заставила того не возникать, а попробовать исполнить заказ.

— Посмотрю. Но коньяк…

— Клопогон?

— Ага, — хмыкнул небритый детина с пудовыми кулачищами, таки да обнаружив лишь на треть заполненную бутылку, покрытую уже тонким слоем пыли. Не ходовой товар, факт. — Тут такое некому заказывать. Беленькая, пивко, портвешок.

— Уж понятно, что не «Серебряный медведь», — при упоминании о самом козырном ресторане города у «бармена» появилась понимающая усмешка. — Но я тут не просто, а по делу.

— Дело ко мне, к хозяину?

— Просто по делу, — отметаю возможные непонятки. — Человека тут жду.

Удивление, хоть и скрываемое. Логично, достаточно взглянуть на меня, а потом на место. А ведь как правило, круг общения у людей соответствует типажу. Посему лучше подкрепить легенду достоверным образом.

— От «хозяина» мой кореш недавно и не из нашего города. А тут раньше бывал, когда… сам понимаешь.

Намёк на то, что раньше «Якорь» был пусть немного, но лучше, сработал. «Бармен» даже малость приосанился, словно пытался таким манером придать веса себе и всему заведению.

— Может столик?