Цесаревич кивнул ему.
— Вильгельм Вильгельмович, происходящее слишком… серьезно, чтобы всем показывать, что мы ведем разговор. — обратился он по отчеству, имея в виду, что они тезки.
— Вторжение на Суматру, Шривиджая или как-то так… — Кайзер неожиданно закашлялся в платок, и цесаревич заметил, что кашляет он кровью. — Простите… Цесаревич Владимир, я не могу выполнить долг союзника. У меня не так много времени осталось, чтобы подчистить за собой дела, которые должен подхватить мой наследник. Максимум, это месяц. А учитывая, что я работаю из последних сил, возможно и пару недель. Последняя стадия рака легких. Слишком поздно заметили.
— Но… Вы один из наиболее могущественных магов! — потрясенно сказал Цесаревич.
— Именно это и сыграло злую шутку. Был здоров как бык, пока болеть в груди не начало месяц назад. И именно из-за магии я сижу в кресле, а не хожу под себя в кровати в окружении медсестер. Я может быть и заявил бы, что вторжение в Ачех и Сиак, и возможное продвижение дальше на юг — это нарушение всего что только можно, но, мне нужно сделать так, чтобы Вильгельм Шестой не был последним… Я сожалею.
— Это я сожалею. Примите мои соболезнования. Тяжело сознавать, что умираешь, и при этом не закончил все дела…. Вильгельм Пятый, я обещаю, что мы будем поддержкой Вильгельму Шестому. — торжественно выпрямился цесаревич.
— Рад это слышать. Наследник, он сейчас здесь. Готовится к правлению, изучает положение дел. Вы можете обговорить будущие дела. Но учтите, в дела с Шривиджаей мы пока вмешиваться не будем.
— Понимаю. Тем не менее, ваши военные могут решить иначе.
— Если они захотят поучаствовать, то отпускников еще никто не отменял. Вы на полном серьезе хотите участвовать в проксивойне?
— Прокси, квази, мини… это прелюдия перед грядущей следующей Великой Войной. И нам нужны обстрелянные войска. Причем и имперские, и родов. Понятное дело, что дворяне нет-нет, между собой воюют. Но это опыт войн низкой интенсивности. Это не в окопе месяцами под артобстрелом сидеть, без снабжения и связи, и линией фронта от моря до моря.
— Но зачем вам нужно наше осуждение? — спросил Кайзер.
— Остудить их наглость. Выиграть больше времени… Но… смена Кайзера… К сожалению, это может осложнить наше положение во временной школе.
— Это как же?
— Вы венчались на царство в 30 лет, Кайзер. Какие у вас были проблемы тогда помните? А теперь какие у молодого, 20-и лет от роду, Кайзера будут трудности со всех сторон?
— Поляки?
— Это у нас будут поляки. А у вас внутренние враги. Бавария еще независимости не просила? А Ганза не требовала автономии? Некоторые корпорации слишком разрослись, Кайзер. В Силезии не начали говорить по-польски или по-чешски? Да и Австрияки, не предлагали свою дочку за Вильгельма?
— Фу какая гадость, австриячка с косой мордой. Даже шутить по этому поводу не будем, не то, чтобы рассматривать. А вот Богемская Республика хочет войти в состав Австрийской Империи.
— Это жопа… — огорчился цесаревич.
— С которой течет дерьмо, Ваше Императорское Высочество. Австрия получит промышленную мощь, равной одной пятой от уже имеющейся. И буфер между столицей и границей с еще одной из сторон. А мы его уменьшение. И претензии на Судеты от них.
— Кайзер, так или иначе, вы будете втянуты. Австрия выступит на стороне британцев, франков и иберийцев. Они мечтают о возрождении Священной Римской Империи.
— Пусть и дальше тешат себя разными надеждами. Это пройденный этап. Великогерманский Рейх един, а власть Кайзера крепка. Мы займем наших общих врагов на своих фронтах.
— Благодарю… У нас не так много времени подготовиться. Я…, пожалуй, встречусь с будущим Кайзером.
Цесаревич Владимир был молодым человеком двадцати четырех лет. Он понимал, что слишком молод для такой самостоятельности. Тем не менее, отцу больше некому доверить переговоры лично с Кайзером. Не сестер же посылать, да? А сейчас перед ним в беседке сидел бледный, хрупкий, крайне изнеженный юноша двадцати лет. Он разве что лицом походил на своего отца, но никак не фигурой. Отец был мощный плечистый богатырь. А пацан… имел осиную талию и слишком длинные для мужчины ноги. Когда цесаревич Владимир видел принца Вильгельма в прошлый раз, им было на десять лет меньше, и о том, каким они вырастут еще было рано говорить. Мальчики могут и в семнадцать резко разрастись за год в плечах и вырасти на целую голову. Эх, не будут его воспринимать в серьез. Разве что, ближайшие сподвижники будут знать за что его уважать.
Принц с изяществом, достойным более пафосной страны на островах к западу, поставил чашку чая на столик, тем самым предлагая начать разговор.
— Кронпринц Вильгельм. — кивнул ему Цесаревич.
— Присаживайтесь, Цесаревич Владимир. Отец, должно быть, отказал вам, и вы пошли ко мне? — принц, в отличии от отца, стал говорить на немецком, как никак, в отличии от отца, он не был в оправдательной позиции, и ему не нужно проявлять столько гостеприимства.
— Отказал, но, причина понятна, и мы приняли её. Пошел я к вам обсудить наши дальнейшие планы. — посчитав, что не у себя дома, да и не под протокол, продолжил на чистейшем берлинском диалекте немецкого Цесаревич.
— Понятно.
— Во-первых, нам нужно по нашим спецификациям корабельные силовые энергетически установки. Двадцать ДМ-11440.
— Петр Великий? — записывая в блокнот, удивился молодой принц, но догадка принца понравилась цесаревичу, и он посчитал, что это хороший знак, и с ним получится работать.
— И Сусанно. К сожалению, наши мощности будут забиты заказом на ДМ-22340 и ГДМ-21340.1
— Корветы разных типов, Второй, это же гибридный дизельногазовый форсажник, разве нет? Нужны быстроходные корветы?
Цесаревич про себя удивился подготовкой кронпринца в таких сложных вопросах, как какие двигатели стоят на военных кораблях соседа. Вероятно, об этом не знали адмиралы немцов, а хрупкий мальчик об этом знал.
— Да. Будем брать под контроль Филиппины. Это наша цель в этой войне.
— От нас нужны транспортники? — попытал счастье кронпринц.
— Не получится. — вздохнул Цесаревич. — БДК мы будем закладывать на верфях в Сиаме. Под их флагом. Но для себя. Обманем наших западных друзей.
— А во-вторых?
— Вильгельм, вы ведь еще не имеете невесту?
Юноша слегка погрустнел, отложив блокнот, что не ушло от внимания Цесаревича.
— Не нужно мне предлагать сестру. Как и других благородных на выданье. Может у меня и нет никого, но в ближайшие годы мне будет некогда. Как и отцу когда-то. Я, пусть и первый, но поздний ребёнок. Не первый раз сначала обращать внимание на работу. Да и маги дольше живут, успею.
