– Не шевелись. Ты же послушный мне, мой король, – приказала Лотти и бесстрашно поднесла свечу к нежной коже щеки.
Не собиралась, конечно, обжигать Флорана. Лотти хотелось его доверия… зачем? Она и сама не знала. А потом Лотти слегка наклонила свечу. Она знала, что должна быть очень осторожной, и руки ее слегка дрожали от возбуждения и страха. Но пути назад не было. Капля воска скатилась вниз по шее, с губ Флорана сорвался стон.
– Покажи, что ты мой, – ее губы накрыли след от капли воска, а кончик языка ласкал обожженное место так нежно и бережно по контрасту, пока пальцы натягивали ленту.
Флоран выгнулся навстречу губам и языку Лотти, ловя эту ласку с блаженным вздохом. Его глаза закрылись, веки едва-едва подрагивали. Он даже не следил за действия Лотти, хотя с придворными прелестницами, бывало, даже не разрешал себя касаться первым в постели. А здесь отпустил себя и доверился, на полную.
– Я твой, – хрипло выдохнул Флоран, сжимая пальцами простынь. – Если ты этого хочешь, Лотти, я твой.
Ему хотелось потянуться к ней, коснуться, Флоран привык проявлять инициативу в постели, быть горячим и страстным любовником. Но кажется, сегодня Лотти прописала для него новую роль. Доверить ей тело. Доверить… что-то гораздо более хрупкое?
Внутри нее будто что-то с хрустом сломалось. Треснул лед, которым Лотти окружила свое сердце. В отношении Флорана. Она видела, он так искренне тянулся. Так сильно жаждал близости с ней, надышаться не мог каждым касанием.
Лотти медленно провела тонкими пальцами по его груди и чуть царапнула напрягшийся низ живота Флорана. И снова наклонила свечу, чтобы прочертить капельками воска путь от груди вниз, к напряженному члену. Когда Флоран испуганно выдохнул стоны и попытался свести бедра, Лотти стыдно замахнулась шлепком по его бедру. Голая ладонь по коже скользнула так эротично.
– Лежи смирно… – мурлыкнула Лотти ему на ухо и потянулась за кувшином с водой, в котором плавали кубики льда, а потом натянула ленту на шее Флорана с силой. – А не то накажу тебя.
Лотти провела кубиком льда по горящей капельке воска, остывающей на коже. Потом охватила кубик льда губами, чтобы они заледенели. И спустилась поцелуями уже на головку члена Флорана. Впервые она так распутно и горячо обхватила губами его член, начиная ласкать. Неумело, но медленно и искушающе. Холодные, ледяные губы и горячий от желания член. Ей нравился этот контраст: плавящийся от ее власти Флоран и собственная жесткость с ним.
– Тебе нужна твердая рука, мой король. Я тебе ее обеспечу, – остановилась и замерла Лотти, проводя языком по выделяющимся венам.
Флоран резко распахнул глаза, с удивлением ощутив прохладные после льда губы на своем члене. У него вырвался стон, низкий, гортанный, ошеломленный. Он посмотрел на Лотти, совершенно не ожидавший такого. Что она захочет ублажать его, как распутная девка, но не боязливо-заискивающе, а… как страстная любовница, бесстыдная и горячая.
– Лотти… – выдохнул Флоран хрипло.
У него на глаза едва слезы не навернулись от остроты ощущений. От того, как по горячей коже ловко скользил кончик ее языка. От того, как на его головке сразу выступала влага, все больше влаги. Флоран невольно вскинул руку, хватаясь за волосы Лотти на затылке, не в силах привыкнуть в той расстановке ролей, где он не имеет права требовать, лишь принимать.
Лотти отстранилась и отложила истекающий ледяной влагой кубик льда. И улыбнулась так мягко, нежно, осторожно, потянувшись к Флорану. Он был не связан, но она сильнее притянула его за ленту к себе, прикасаясь губами к его губам, и шепнула в них, не разрывая поцелуя:
– Что же ты дрожишь… Не бойся меня. Я не причиню тебе боли. Обещаю.
В ее голосе и впрямь таилось обещание… чего-то глубже, чем обычные игры в постели. Она будто клялась мужу, что не разобьет ему сердце подлостью. Хрупкое, которое он впервые так неуверенно ей приоткрыл.
Лотти оценила этот шаг от Флорана. И ненадолго переставая играть, изводить его ощущениями, она снова принялась целовать его в губы. Как безумная. И переплела их ладони. Их пальцы. Крепко стискивая до слез на ресницах.
– Расслабься. Отдайся мне, – Лотти сама себе казалась демоном, демоницей-искусительницей, которая то манит, то наказывает ударами когтей.
У нее не было когтей, но когда Флоран заерзал от того, что она задела следы от свечи на груди, Лотти снова прошлась замахом по его бедру, нарочно подгибая пальцы.
– Несносный мальчишка… Нужно научить тебя терпению. Не только доверию, – выдохнула Лотти на ухо и снова взяла свечу.
На этот раз наказание или награда за покорность были жестче. Она капнула воском на внутреннюю сторону бедра, оставляя ярко-алый след, ведь место было чувствительное. И перехватила новый кубик льда из графина. Чтобы буквально наброситься на Флорана и терзать, терзать его головку ледяными губами. Впускать глубже в свое горло его напряженный от желания, истекающий смазкой член. И слушать его стоны. То низкие, животные, рычащие. То, наоборот, высокие, тонкие, будто Флоран вот-вот сорвется не то на слезы, не то на крик… В руках Лотти. В ее губах.
Флоран подавался навстречу бедрами, не в силах сдерживать порывы тела. Его пальцы хватались за ладони Лотти, такие тонкие, изящные, но сейчас они казались ему единственной соломинкой, связывающей с этим миром. А после он снова коснулся ее волос, но уже не вцепляясь с силой, а поджимая пальцы на затылке, с легким нажимом поглаживая, как гладят дикую кошку, позволившую коснуться себя.
Флоран метался головой по подушке, как в бреду, запрокидывал лицо, не скрывал стонов. Его член уже пульсировал от напряжения, каждая взбугрившаяся венка казалась наполненной живым огнем.
– Лотти… я хочу тебя… – хрипло выстонал Флоран обреченно, почти умоляя о разрядке.
Лотти отстранилась снова с легкой дразнящей улыбкой. И потянула за ленту, связывающую шею Флорана. Медленно распустила ленту и протянула ему, снова залившись румянцем. Будто выпуская его на волю.
– Я тоже хочу тебя, Фло, – смущенно выдохнула Лотти и удобнее выгнулась, оседлав его бедра.
Она поерзала, будто нарочно задевая напряженный член низом своего живота. Но ее игра имела и обратный эффект… Лотти задевала чувствительной точкой головку члена Флорана и не могла сдержать стонов. Ее глаза прикрылись, а пальцы впились в плечи Флорана. Она раздвинула свои бедра, безмолвно приглашая его… в себя.
– Возьмешь то, что тебе принадлежит, Фло? – чуточку лукаво спросила Лотти и склонилась над Флораном, целуя его в губы, терзая их, прикусывая так, чтобы он застонал, не сдерживаясь, сдвигая свои бедра.
Флоран подхватил Лотти под бедра, насаживая на себя. Он уже не помнил, как она избавила его от брюк, только ощущал, как соприкасается обнаженная кожа. Флорана выгнуло от желания, от наслаждения, когда Лотти туго обхватила его член внутри себя. Горячая. Жаждущая. Влажная. Тело не врало? А Флоран не так уж долго изводил ее ласками, чтобы списать все на дело техники. В эту ночь они оба хотели друг друга.
«И даже если сейчас ты спасаешь Луи, Лотти, я знаю правду. Ты могла бы влюбиться и в меня. Я это вижу», – подумал Флоран удивительно связно для этого момента.
Он подался бедрами вверх, желая оказаться глубже и сильнее. Но теперь Флоран не был послушен и мягок. Он подавался навстречу Лотти, он брал ее даже сейчас, когда она седлала его сверху. Его пальцы по-звериному жадно царапали ее бедра, едва не оставляя отметины. Флоран хотел, хотел Лотти так, что туманилось перед глазами, и с каждым толчком это становилось только сильнее.
В тот момент, когда руки Флорана коснулись ее бедер и он подхватил, словно тряпичную куклу, демонстрируя свою силу, Лотти ощутила подступающие слезы. Внутри будто что-то сжалось. Флоран, Фло… он такой сильный. Он мог и в этот раз подмять ее под себя. И сделать все, что пожелал бы. Исполнить самую грязную свою фантазию, наказать сексом почти изменившую жену. Но он не сделал этого. И теперь, когда она ощутила, как медленно и сладко Флоран проникает в нее, наполняя ее собой, Лотти застонала. И поняла: она все-таки изменила. Но не ему, а Луи. Тем, что поддалась чарам Флорана. Тем, что позволила ему открыть ей свое сердце. И ответила… телом на его притязания. Да, она знала с самого начала: ей придется отдаться Флорану, чтобы спасти Луи. Но Лотти не думала, что это произойдет именно так. Феерично. До слез из глаз. До трогательной близости между ними двумя. Она не планировала этого. Это должен был быть секс. Только секс. Хороший секс. Ничего больше! А теперь… Лотти должна будет во всем признаться Луи. И разбить этим признанием уже его сердце. Нелегкий выбор стоял перед ней. Оттолкнуть Флорана? Или Луи? Ведь, кажется, они оба… влюбились в нее.
– Да, Фло, пожалуйста… еще, – выдохнула Лотти, закрывая глаза.
Она отдалась на волю своего мужа, который уверенно управлял ее телом. Заставляя выгибаться, стонать, просить еще ласки. Еще сладкой боли от толчков внутри. Флоран приближал ее к оргазму… все ярче, все сильнее. Ей было сложно сопротивляться искушению. И она знала, что они сгорят. Сгорят сегодня вместе. Одновременно.
На лице Флорана наслаждение было таким ярким, что казалось мучительным. Черные брови почти в страдальческом заломе, разомкнутые искусанные губы, шальной румянец на щеках… Его стоны, с трудом заглушаемые, были протяжными и пошлыми. Он сам продлевал свою пытку удовольствием. Ведь настоящее наслаждение всегда заключается в мучении, граничит с ним? В безудержном желании сгореть и такой же тяге застыть в этой секунде.
Секунде, пока Лотти еще его? Флоран не хотел думать об этом. Он скользнул ладонями по ее груди, по изогнутому телу, приближая к пику. И сам застонал, ощутив, как она начала сжиматься внутри в оргазме.
Лотти смотрела, не отрываясь, на Флорана в этот момент. Говорят: «Оргазм – это маленькая смерть». Так вот, сейчас Флоран умирал. Его красивое лицо с правильными чертами искажалось. С его искусанных губ срывались стоны, развратные, сладкие. А темные глаза закатывались от наслаждения.
– Флоран! – вскрикнула Лотти от желания.
Она вцепилась пальцами в спину мужа, раздирая ее в кровь. Не от того, что хотела причинить ему боль. А просто потому, что не могла сдержать реакций тела. Лотти извивалась, насаживаясь на Флорана глубже, сильнее, принимая в себя его член до самого основания. Она застонала так низко, горловым стоном, когда сгорела, и стиснула член Флорана сильно, жестко, будто сцепляясь с ним воедино. И сомкнула руки на его шее. Не собираясь размыкать объятий, выпускать его из своих тесных глубин.
