Подняв глаза, я увидела очень худую, бедно одетую женщину с очень изможденным лицом. На вид ей было лет сорок пять, но что-то мне подсказывало, что ей намного меньше.
Одежда ее выглядела крайне ветхой, но, на что я сразу же обратила внимания, она была чистой.
Это обстоятельство очень многое сообщило мне об этой незнакомке.
- Простите, что напугала вас... – поспешила улыбнуться приветливо. – Меня зовут Наталья, и я теперь буду жить с вами…
Женщина несколько мгновений недоверчиво разглядывала меня, но наконец немного расслабилась.
- Я Кама... – произнесла она несколько невнятно. – Вы из главного поместья?
При разговоре она опускала взгляд и слегка подрагивала. Кажется, это очередная жертва чужого произвола.
- Да, я приехала час назад. Вы не поможете мне? Мне нужно ведро, тряпка и немного воды.
- Зачем? – удивилась женщина, а потом спохватилась: – Ах, простите! Я не привыкла, что кто-то убирает в этом доме, кроме меня...
- Понимаю... – снова улыбнулась я. – Но мне действительно нужно прибраться в моей новой комнате. Поможете?
- Да, конечно, - ответила женщина, и я почувствовала, что первый ее испуг прошел.
- Кстати, у вас такое необычное имя... – добавила я, чтобы перейти на какую-то нейтральную тему.
- На самом деле я Камилла... – вдруг улыбнулась женщина, и лицо её вмиг помолодело. - Просто моему сыну трудно выговаривать это имя, и я привыкла быть просто Камой…
- Ваш сын?
- Да, его зовут Гойко…
Я вспомнила того несчастного мальчишку с хворостом. В сердце мгновенно вспыхнула жалость.
Но я не успела ничего ответить, так как в кухню ввалился Гойко, держащийся окровавленными руками за свой лоб над правым глазом.
- О Боже, сынок! – всплеснула руками Камилла. – Опять деревенские???
Мальчик кивнул и опустил глаза. Я в ужасе взирала на эту дикую картину.
- Его кто-то обижает? – наконец выдохнула я, нахмурившись и наблюдая, как Камилла привычным движением достает из буфета деревянную коробку, набитую кусками серой ткани. Наверное, раны у мальчика – привычное явление. Какой ужас!
- Да, это деревенская ребятня... – гневно пробормотала женщина, едва сдерживая яростные эпитеты. – Постоянно задирают моего Гойко. Специально лезут сюда, чтобы бросать в него камнями. Выродки!!!
Мои брови полезли на лоб.
Камнями, значит?
Господи, как знакомо! Когда-то в меня тоже бросали и камни, и яйца, и гнилые помидоры…
В душе вспыхнуло привычное упрямство.
- Гойко, рогатка есть? - спросил я бодро.
Мальчишка не понял, о чем я, поэтому я уточнила:
- Ты на птиц чем охотишься?
Мальчик изумленно уставился на меня единственным не залитым кровью глазом.
- Откуда вы знаете... что я охочусь на птиц? – прошептал он.
- У тебя воробьиные перья из карманов торчат... – хмыкнула я. - Так есть оружие?
- Да, - ответил Гойко, смутившись. – Рогач... на поясе висит.
Ага, рогатка здесь называется рогачом.
Подошла ближе и вытянула её из-за пояса мальчишки.
- Я одолжу! – произнесла с улыбкой и еще несколько мгновений понаблюдала за тем, как Камилла вытирает с лица сына кровь. – Скоро вернусь...
И направилась через холл на выход. Если деревенские еще здесь, я с ними немного потолкую. Зачем рогатка? А с ее помощью хулиганы обычно становятся сговорчивей.
Богатым личным опытом проверено!
Между деревьями чуть поодаль сновали тощие фигуры в серых тулупах. Приглядевшись, я действительно увидела ребятню – мальчишек лет двенадцати-четырнадцати. Они о чем-то беспечно шушукались и ломали ветки деревьев, ничуть не стесняясь того, что это была частная собственность.
Прячась за стволами, я подбиралась всё ближе и ближе, по ходу подбирая с земли небольшие камешки. Большие нельзя. Во-первых, они хуже летят, а во-вторых, калечить детей я не собиралась. Так, слегка проучить…
Жестокость подростков во всех мирах была совершенно одинаковой. И хотя я натерпелась в детстве от таких вот хулиганов немало бед, злости в сердце не осталось. Только желание осадить взращённую взрослыми наглость и беспредел.
