У меня невольно волосы на затылке стали дыбом. Это что же получается? У Гоши психологическая зависимость, как у маньяка? Ему нужен пленник, которого можно мучить, и точка??? Это плохо. С психами страшно иметь дело.
Впервые за долгое время я немного растерялась. Физически мне никогда в жизни этого борова не одолеть, да и морально при психических отклонениях не подавить. Нужен другой способ, вот только какой?
***
- Скажи-ка, Жун! – игнорируя безумный рев и грохот разбиваемой мебели, я оттянула старика подальше и устроила допрос. – Когда у пленника… подвального так сказать… случались приступы, вы чем-то его успокаивали?
С трепетом ждала ответа, но на лице отражалось лишь хладнокровное спокойствие.
- Дык… поджигали в чугуне сушеную «ашарру». От дыма того… лекарственного… он и выключался.
Ага, наркота местная пожаловала!
Я выдохнула. Сейчас мне это на руку.
К счастью, пару минут назад в голову пришла эта замечательная идея, и я не прогадала, решив копнуть в суть вопроса.
- Где «ашарру» эту взять?
Жун опрометью бросился в кухню. Дрожащими руками достал из буфета кувшин, а оттуда связки сухих листьев.
Что ж, кажется, выход найден!
***
Бросить пучок в чугунок, поджечь и незаметно сунуть в комнату Гоши оказалось делом несложным. У того реально снесло крышу. К счастью, нам удалось его запереть, подставив к двери тяжелый комод.
Но этого и не требовалось. В порыве неутихающей ярости мужчина ничего не заметил, а уже через несколько минут начал тяжело дышать, и очень скоро раздался громкий звук упавшего на пол грузного тела.
Готов боец!
- И что теперь? – старик просмотрел на меня испуганным взглядом.
Я улыбнулась.
- В подземелье его! У работничка поехала крыша. Он опасен! Если не посадить его на цепь, может нас тут всех перебить!!!
- На цепь??? – ужаснулся Жун. – Но также нельзя….
- Разве? – я не сдержала сарказма, но заставила себя успокоиться. – Когда оклемается, отпустим. Нам не нужны проблемы, не так ли?
Старик, понимал, что я, наверное, права, но страх перед Гоши и Сибилл не давал спокойно согласиться.
- Всю ответственность беру на себя! – ответила миролюбиво. – В приоритете сейчас безопасность!
Наконец, старик согласно кивнул и начал двигать комод в сторону, я же с глубоким удовлетворением подумала: «Око за око, зуб за зуб. Ты держал ни в чем неповинного парня на цепи в грязной темнице, Гоши, а теперь посидишь на его месте! Посмотрим, насколько тебе станет это по душе!»
Жун ушёл к себе, держась за стеночку. Впервые за время пребывания здесь мне стало его искренне жаль. Все-таки он стар, а борова Гоши в темницу пришлось тащить на собственном горбе. Как вообще справился, не представляю!
Чтобы Жуну полегчало, я подарила ему серебряную монетку, и он нашел в себе силы благодарно кивнуть.
Когда я осталась во дворе одна, то призадумалась.
Нужно срочно планировать отъезд отсюда вместе с Хорошим Уильямом. Но как это сделать, не вызвав раньше времени подозрений?
Допустим, можно нанять карету под видом отлучки в ближайший город на пару часов. Но погрузить бывшего пленника в неё незаметно не получится. А ночью кареты не приезжают.
Ладно, еще варианты? Отправить стариков на время куда-нибудь? Нет, опасно. Двина точно поймет, что здесь что-то не то. Она подозрительна и хитра. Жаль, что старуха не такая, как ее муж. Тем при желании можно вертеть, как угодно, используя монеты и правильные слова.
Остаётся еще один вариант: понадеяться, что за несколько дней Хороший Уильям достаточно оклемается и сможет пробраться в карету обходными путями, как здоровый разумный человек. Это было бы идеально. Может... использовать для его исцеления медальон?
От подобной мысли в груди вдруг вспыхнула яркая надежда. Точно! Почему я не подумала об этом раньше???
Мой медальон волшебный и удивительный. Если я попрошу его о помощи, возможно он не откажет…
С этой мыслью я поспешила возвратиться в комнату парня и осторожно вошла.
Уильям спал. На молодом симпатичном лице отражалось небывалое удовлетворение. Серик свернулся клубком у него на груди, и эта умилительная картина заставила улыбнуться сквозь боль.
Как прекрасно, что муки парня закончены! Боже, как бы хотелось, чтобы он снова мог стать собой – тем самым отважным умным юношей, который собирался побороться за свою свободу и жизнь…
Вспомнив про медальон, я коснулась его пальцами и прошептала:
- Верни ему личность, прошу! Пусть он снова станет нормальным, пусть станет собой и будет здоров всю оставшуюся жизнь!
Это было мое заветное желание.
Закончив эту своеобразную молитву, я аккуратно накрыла парня одеялом. Потом обнаружила, что еды на поносе больше нет: кажется, Хороший Уильям и Серик приговорили её напару…
