Магия! Он даже не понимает, что применяет магию! Воплощённый дракон, уникальное создание этого мира! В то время, как его сородичи давно потеряли свои способности и стали жалкими подобиями драконов, он был сильным и могучим. Но при этом не знающим о своей силе почти ничего.

- Твои глаза... – шепнула я, но Вилли жестом попросил меня молчать.

Повернувшись, я увидела, что работники банка с блаженными выражениями на лицах протягивают нам документы, которые Уильям жадно схватил и начал внимательно изучать.

По мере того, как он хмурился, я начинала догадываться, что Вайлем задумал действительно что-то крайне нехорошее.

- Я аннулирую этот договор! – вдруг заявил Уильям, твёрдо посмотрев начальнику банковских служащих в глаза. – Я передумал….

- Что??? – поразился работник, но на большие эмоции его не хватило: кажется, магическое воздействие Уильяма дало свои плоды, и за несколько мгновений непонятная сделка Вайлема была аннулирована.

Мы вышли из банка воодушевленными и решительными, хотя я мало что понимала.

- Что именно хотел сделать твой брат? – уточнила в карете, когда мы возвращались в гостиницу.

- Он склонил Викторию переписать часть имущества барона Освельского на неё, а потом и на себя. Короче, украл, но очень завуалировано. Так просто этого не поймешь. Мой братец оказался манипулятором и вором! Впрочем, чего еще можно было ожидать от избалованного матерью ребенка? Да, он полжизни провел в монастыре, но мать убедила его в некой исключительности и пообещала в награду за страдания полмира. А теперь он собирается эти полмира незаконно присвоить себе. Тебя отдали замуж, как племенную кобылу, чтобы ты смогла родить хоть какое-то подобие драконов: мол, авось, драконья кровь возьмет да подарит истинного наследника драконьего рода. Мерзкий ублюдок!

На лице Уильяма застыло такое презрение, что я тяжело выдохнула.

Что ж, он прав. Вайлем нехороший человек, и его сделала таким неадекватная мать.

Но что теперь будем делать мы?

Я так и спросила, на что парень, наконец заглянув мне в глаза, ответил:

- Я… разорю его! – голос Уильяма звучал решительно. – Я заберу свою жизнь обратно, а потом мы встретимся и… поговорим, так сказать, по душам. Хотя разговаривать нам, очевидно, не о чем…

Я ничего не ответила. Слова были излишни. Только протянула руку и сжала ею его холодные пальцы.

Маска злости на лице парня дрогнула, и он посмотрел на меня с легким и каким-то беспомощным удивлением. Смотрел так, словно не понимал мотивов моего прикосновения. Я аж смутилась от этого и попыталась спрятать руку, но он накрыл мои пальцы другой своей рукой и неожиданно охрипшим голосом прошептал:

- Не уходи. Просто… посидим так еще немного, ладно?

Я нервно сглотнула и, смутившись еще сильнее, кивнула.

Так и ехали дальше, согревая руки друг друга, и было в этом прикосновении гораздо больше чувств, чем порой бывает при объятьях и поцелуях.

Наверное, мне всё-таки не кажется, и я... нравлюсь ему.

***

С того дня началась настоящая эпопея… мести?

Уильям, снова и снова поражая меня своим умом, эрудированностью (много книг в свое время прочёл) и актерским мастерством, победно шествовал по кулуарам высшего общества, повсюду представляясь истинным наследником дома Диери. Его встречали с неприязнью, а провожали с недоумением. Он всё делал не так, как в прошлом поступал Вайлем: уничтожил несколько сомнительных дел, разрушив мутные схемы братца, разорвал отношения с десятью «текущими» любовницами Вайлема, поссорился с его закадычными друзьями. Я не всегда могла присутствовать при этом, но парень обо всём мне подробно рассказывал.

Общество загудело, расползлись слухи, а торжество в глазах Уильяма только росло.

И вот однажды нам передали приглашение посетить прием в честь... принца Энтони, который был хорошим другом юности для Вилли.

Когда парень это приглашение зачитал, я увидела, как дрогнули его руки.

Да, идти вперед, когда в спину дует ветер решительной ненависти, довольно просто. Тогда и суд вершить легко. А вот встретиться с тем, кто тебе не враг… кто однажды был тебе сердечным другом, этот как заново раскрыть едва начавшую заживать рану или не очень удачно снять повязку. То есть больно.

Но принц показался мне весьма положительным человеком. Я рассказала Уильяму о том, как он защитил меня в доме Диери, и парень укрепился.

- Я не знаю, как вести себя с Тони... – проговорил Уильям на выдохе. – Мы выросли, стали взрослыми, он мог измениться, но… и врать ему я не хочу. Открываться до конца глупо и опасно, по крайней мере, в данное время, но притворство заранее тяготит…

- Давай доверимся судьбе и Всевышнему... – прошептала я, подходя к Вилли ближе. – Я знаю, что над нами точно парит Ангел с крыльями. Небо вытащило нас из темницы, значит, всё будет хорошо…

Парень кивнул, хоть тревога из его глаз так и не ушла...

***

Основное поместье семи Диери. Кабинет Вайлема…

- Дорогой! – Сибилл ворвалась к сыну тот момент, когда он делал очередной глоток крепкого напитка. – Прекрати пить! Что происходит??? Только что приезжала соседка, леди Афгания, сказала, что о тебе вся столица гудит. Что ты натворил?

Вайлем посмотрел на мать крайне мрачно и снова сделал глоток.

- Ну же, не молчи! – затрясшись от волнения, вскричала женщина, а потом, почувствовав, что готова вот-вот упасть в обморок, грузно опустилась на софу. На мгновение прикрыла глаза, заставляя себя успокоиться, напустила на себя несчастного жалостливого вида, меняя тактику общения со своим трудным, но горячо любимым сыном, и снова произнесла:

- Вилли, дорогой! Расскажи маме о том, что тебя гложет. Мы обязательно решим все проблемы, вот увидишь…

- Ты способна только на то, чтобы эти проблемы создавать… - неожиданно выдавил из себя Вайлем злобно, а Сибилл уставилась на него глазами, полными непритворного ужаса. – Это ты привела в наш дом рыжую бестию, ты заставила меня жениться на ней, а теперь она связалась с призраком или демоном моего мёртвого братца и бесчинствует, уничтожая мою жизнь!!! Во всем виновата ты, мама! Натали – ведьма, а ты это проворонила!!!

У Сибилл отпала челюсть и перехватило дыхание. Она несколько минут пялилась на своего сына, тщетно пытаясь вдохнуть. Ее глаза буквально выкатились из орбит, руки подрагивали, как во время приступа, но наконец ей удалось сделать вдох, и она шокировано прохрипела:

- О чем ты говоришь, Вилли? Ты сошел с ума??? Какие еще Натали и призрак? Эту дуру ты отправил к черту на кулички. Она что вырвалась на волю и что-то вытворяет в столице???

- Не она! – вскричал Вайлем и со всей дури ударил кулаком по столу, отчего письменные принадлежности с грохотом упали на пол. – Она одержима призраком моего брата и является с ним вместе перед моими партнерами, друзьями и любовницами! Уильям вернулся, чтобы отомстить мне за то, что я занял его место! Ведь это ты убила его, не так ли мама??? Ты все эти годы лгала мне, что он умер от болезни, но на самом деле ты избавилась от него, чтобы я мог стать им!

Глаза Вайлема безумно горели. Сибилл смертельно побледнела и схватилась за сердце.

- Нет… я не… я не... убивала его... – она начала заикаться, а потом всхлипывать. – Твой брат жив! Я… я спрятала его в старом заброшенном поместье в районе деревни Ликанька… потому что... потому что он сошел с ума. Да, его драконья сущность вышла из-под контроля, и мне пришлось... пришлось запереть его. А о его смерти я тебе сказала для того, чтобы ты смог жить нормальной жизнью и не бояться его возвращения. Уильям никогда не станет... нормальным. Он всё равно что мертвец...

Настало время жутко бледнеть Вайлему. Он выпустил из рук бутылку, и та покатилась по столу, разливая своё содержимое.

- Старое поместье? – прошептал он, вмиг лишившись голоса. – Именно туда я отправил Натали….

Лица матери и сына вытянулись одновременно и через пару мгновений они в один голос неверяще произнесли:

- Они встретились…

На прием я надела красивое платье персикового цвета с завышенной талией и меховую накидку. Страшно дорогие вещи, но Уильям настоял на том, что мы их приобрели.

Прическу сделала юркая служанках гостиницы, которую Вилли отблагодарил несколькими серебряными монетами, отчего девчонка едва не упала в обморок... от счастья.

Уильям облачился в костюм-тройку, который добавил ему благородства. Волосы уже доставали ему до лопаток и слегка вились. Я залюбовалась им.