— Что она собирается делать, переезжать сюда?

Соломон прочищает комок в горле.

— Мы об этом не говорили.

— Не говорили они… — пробормотал Хаулер. — Ну что ж, тебе лучше, парень. И поскорее. Она, похоже, готова взорваться.

Отрезвев, Соломон проводит ладонью по лицу, его грудь сжимается от беспокойства. От реальности. Может, он и был эгоистичным ублюдком, попросив Тесси вернуться с ним, но с Сереной он усвоил урок.

Не позволяй ей уйти. Иди за ней.

Тесси выходит из кухни и тычет пальцем в чучело белки, держащей банку с чаевыми.

— Это действительно говорит о шике таксидермии, не так ли?

— Не суди, — кричит Соломон, с ухмылкой глядя на календарь с обнаженной женщиной за барной стойкой.

— Я не осуждаю. Я наблюдаю критическим взглядом.

Переключив внимание на Хаулера, она спрашивает:

— Во сколько вы открываетесь?

Хаулер вздрагивает.

— Мы уже открыты.

— Не похоже на то. — Она проводит пальцем по пыльной столешнице бара, отчего Хаулер еще больше хмурится. — Какой у вас бюджет на реконструкцию?

— У нас большой бюджет.

Соломон сдерживает улыбку, наблюдая за тем, как Тесси борется с его другом.

Она выходит из-за барной стойки, затем, остановившись перед ними, дергает плечом в дальний угол комнаты.

— Что вы планируете делать с этим пространством?

Хаулер бросает на Соломона раздраженный взгляд.

— С пространством?

— Просто смирись с этим, — говорит Соломон.

Смущенный вздох.

— Отлично. Мы подумали, что надо сделать его более соответствующим тому, что делают другие популярные бары. Может быть, добавим бильярдный стол.

Тесси фыркает.

Хаулер напрягся, выражение его лица стало угрюмым.

— Думаешь, ты можешь сделать лучше?

Соломон потирает лоб, голова уже болит.

— Не надо. Не начинай.

Тесси поднимается, как будто это вызов.

— Вообще-то, я могу. — Закончив сделку с Хаулером, она окинула Соломона взглядом. — Это место может быть впечатляющим. — Она вскидывает руку. — Я вижу кабинки от стены до стены. Темные кабинки. Музыкальный автомат останется. Добавим освещение по настроению. Может быть, окно от пола до потолка? О! Гаражные ворота! — Остановившись посреди бара, она раскидывает руки, словно обнимая пространство вокруг себя.

Соломон кивает.

— Это отличное помещение. Мы планировали многое сделать сами, чтобы сократить расходы.

Тесси поднимает брови.

— Я могла бы это сделать.

Он уже качает головой. Меньше всего ему хочется, чтобы Тесси была на лестнице. Тесси, таскающая большие предметы. Тесси на седьмом месяце беременности, разбивающая десятифунтовым молотком все дерьмо из каменной кладки.

Не хватало еще, чтобы она летела восьмичасовым рейсом и три часа торчала в машине. Ей нужно быть у него дома, без каблуков, отдыхать.

— Нет, — говорит он. — Нет, черт возьми.

— Да, Соломон. Да, черт возьми. — Она хватает его за руку, трясет ее и пританцовывает на месте. — Пожалуйста. Позволь мне помочь вам. Я могу заказать все через своих поставщиков по себестоимости. Все, что тебе нужно будет сделать, - это подвигать своими большими мускулами.

Он открывает рот, чтобы сказать "нет", но не может. Потому что вот оно. На ее лице. Он на крючке. В ее великолепной голове уже летают цвета Pantone.

— Ладно, черт возьми, — рычит он, одновременно забавляясь и раздражаясь тем, как быстро она заставила его уступить.

Она взвизгивает и прижимается поцелуем к его бородатой щеке.

Господи. Вот как выглядит его гребаное будущее? Завязывать себя в узлы, спотыкаться, чтобы дать ей все, что она хочет? Господи. Он в полном дерьме.

И все же он сделает все, чтобы удержать ее в Чинуке.

Хаулер бросает на него язвительный взгляд предательства.

— Это мой бар, — ворчит он.

— Наш бар, — отвечает Соломон.

— Ну конечно же, ты разыгрываешь эту карту после семи чертовых лет.

Блестя глазами от возбуждения, Тесси любовно проводит руками по кирпичной стене.

— Мы могли бы перекрасить это дерьмо в цвет Pantone.