— Ничего не случилось.

— Тогда почему ты плачешь?

— Потому что все кажется слишком идеальным. Таким идеальным. — Она качает головой, горячие слезы текут по ее щекам. Прижав ладони к своему животу, она смотрит вниз на Мишку. — И я беременна. И я глупая.

— Ты не глупая. — Он прикасается к ее щеке, переводя взгляд на него. — Я тоже это чувствую.

— Чувствуешь?

— Чувствую. Что-то настолько чертовски правильное, что я ежедневно хочу это потерять. — Его лазуритовые глаза смотрят на нее. И она понимает. То, как он смотрит на нее, - он понимает. Ее страхи. Ее сомнения. Ее радость. Понимает их и будет держать. — То, что ты здесь... это значит для меня все, Тесси. — Он кладет руку ей на живот. — Ты значишь все.

Ее губы раздвигаются, но она не говорит этого.

Пока не говорит.

Вместо этого она падает вперед, и Соломон, как она и знала, ловит ее и прижимает к своей груди. Его большое тело - теплое, крепкое и надежное - обхватывает ее, и она приподнимается на цыпочки, чтобы встретиться с его губами.

И пульс Тесси отбивает мелодию в ее кровеносной системе.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Соломон и Тесси идут по тротуару к дому его детства. Двухэтажный дом кремового цвета с крыльцом и большим дубом во дворе.

Воскресный бранч.

Бранч дает им выход. Два часа разговора, а потом они могут идти.

Сделав вдох, Тесси разгладила переднюю часть платья.

— Хорошо, — говорит она. — Давай. Стучись.

Уголок рта Соломона дергается. Его девушка играет в свою игру. Он заметил все признаки. Как она пожевывает нижнюю губу. Как она трет три круга на животе, а потом вздыхает.

— Ты нервничаешь.

Она пихает его в руку.

— Конечно, я нервничаю. Я знакомлюсь с твоей семьей. — В ее голосе звучит опасение. — А вдруг они меня возненавидят? Вдруг они подумают, что я мошенница, которая нарочно залетела?

Он выгнул забавную бровь.

— Мошенница?

Ее милое личико сморщилось, и она погладила себя по животу.

— Это семья Мишки. Я безработная. Я беременна. Я калифорнийка. Я не произвожу хорошего первого впечатления.

— Тесс, детка. — Он берет ее за руки, успокаивая. Ее печальный взгляд способен уничтожить его. — Ничего подобного, хорошо? Ты им понравишься.

Никто и ничто не тронет ее. Особенно пока он рядом.

Она наклоняет лицо вверх, выражение ее лица смягчается.

— Ты обещаешь?

Он целует ее лоб.

— Обещаю.

— Без нервов?

— Без нервов.

Черт, это у него должны быть нервы. Он не приводил домой женщину со времен Серены. Но он чертовски не может дождаться, когда его семья познакомится с Тесси. Здесь, в Чинуке, с ней, его чувства возросли в десять раз. Когда он увидел ее в своей хижине, когда она полюбила хижину так же сильно, как и он, у него перехватило дыхание.

У него нет нервов. Не сегодня.

Не с Тесси.

Он больше не хочет прятать ее. Он хочет, чтобы все видели в ней ту силу, которой она является. Чтобы знали, что она станет частью его жизни.

Вот как он в ней уверен.

На крыльце Соломон приостанавливается, прежде чем постучать.

— Ты скажешь мне, если это слишком, и мы уйдем. Поняла?

Для нее это много, он это понимает. Она не в своей тарелке, не в Лос-Анджелесе, беременна, в его мире, а теперь еще и встречает незнакомых людей, которые захотят узнать все об их планах, о ребенке. Слава Богу, что единственный член семьи, способный отпугнуть Тесси, находится в Анкоридже.

Тесси откидывает волосы за тонкое плечо, выражение ее лица меняется на холодно-уверенное.

— Со мной все будет в порядке.

— Просто будь собой.

Она фыркнула.

— Быть беременной и ворчливой. Понятно.

Он ждет, пока она слегка кивнет в знак согласия, затем берет ее за руку, а другой рукой стучит в деревянную дверь.

Через несколько секунд входная дверь распахивается, как будто Мелоди ждала у глазка, готовая устроить засаду. Не обращая на него внимания, его младшая сестра направляется прямо к Тесси. Глаза светятся, на лице искренняя теплота.

— Привет! Я Мелоди.

Тесси улыбается и протягивает руку, ее рама расслабляется.

— Тесси.