— Я предприняла систематические усилия, чтобы удалить фотографии из интернета. Я настроила автоматический поиск, отправила электронное письмо с уведомлением о прекращении...
Отец издает нетерпеливый звук. Он не одобряет доморощенных юристов.
— ... это все, что я могла придумать, чтобы отключить их. А потом, когда это не сработало, я наняла службу, которая помогла мне очистить свою репутацию. В интернете, я имею в виду. Они ищут тебя, стирают фотографии, пытаются протолкнуть законные результаты на страницы поиска...
И я уже несколько недель ничего о них не слышала. Отчеты, которые они мне присылали, были запоздалыми, отрывочными и неполными.
Вполне возможно, что они мошенники или просто дерьмо в том, что они делают.
Вполне возможно, что я выбросила полторы тысячи долларов денег Уэста на несбыточную мечту.
Сколько часов его усилий, я потратила впустую, чтобы жизнь была справедливой?
В списке моих сожалений этот кредит стоит на самом верху.
— Но эта последняя атака была предпринята с онлайн-доски объявлений, — продолжаю я. — Предположительно Нейтом. Вместе с ним в ней участвовал и ряд других людей. Я не знаю, кто они такие. Что я знаю точно, так это то, что фотографии распространились так далеко и широко, что, вероятно, напрасно пытаться их удалить. В данный момент я хотела бы сосредоточить свою энергию на...
— Напрасно? Ты хоть представляешь, что с тобой будет, если ты не уберешь фотографии?
— Да, у меня есть идея по этому поводу.
— У тебя будут проблемы с поступлением в юридическую школу. Получить рекомендации будет сложно, но даже при условии, что ты сможешь подать хорошее резюме, приемные комиссии ищут в интернете. Заявки на стажировку, стипендии, заявки на работу. Нет никаких шансов получить стипендию Родса Маршалла. Удаление фотографий из сети должно стать твоим главным приоритетом. Ты должна была привлечь меня с самого начала, Кэролайн. Столько вреда уже нанесено.
Столько вреда уже нанесено.
Но чему? Кому?
— Я не повреждена.
— Я не это имел в виду.
— А кажется, что так оно и есть. Ты говоришь об этом, о моем будущем так, словно я испачкалась в белой, чистой вещи. Как если бы ты отправил меня играть в белом платье, и сетуешь почему я не была с ним осторожнее?
Он хмурится.
— Я не в белом платье, папа. И я не делала этих снимков. Я не выкладывала их. Я не говорила всего этого о себе. Нейт это сделал.
— Ты не знаешь этого наверняка.
— Ладно. Кто-то это сделал. Важно то, что этим кем-то была не я.
Он хмыкает и смотрит в окно на наш двор. Наш дом находится в самой красивой части Анкина, с большим тенистым участком и акром газона, который мне приходилось стричь в старших классах, если я хотела, чтобы мне позволили выйти на улицу в выходные. Сегодня пасмурно, на земле все еще лежит пятнистый снег, до весны еще несколько недель.
Это больше не мой двор.
Это не мой дом.
Я не ребенок.
— Ты сообщила об этом инциденте в университете? — спрашивает он. — Или в полицию?
— Нет. Но я намерена это сделать.
— Ты говоришь, что, по-твоему, Нейт выложил эти фотографии в первую очередь потому, что был расстроен. Есть ли у него какие-то причины продолжать расстраиваться из-за тебя? Что-то, что спровоцировало это второе нападение?
Конечно, это Уэст. Уэст и я, вместе. На публике, в кампусе, так явно влюбленная пара, так явно влюбленные друг в друга.
Что Нейт сказал мне в тот вечер на вечеринке, когда не дал мне выйти из комнаты?
Что он беспокоится обо мне. Что мы друзья и всегда будем друзьями.
Чего он хотел той ночью, когда пришел в квартиру Уэста с Джошем и предложил купить травку? Заявить на меня какие-то права? Доказать, что он лучше того парня, с которым я закончила?
— Мне кажется, он все еще испытывает ко мне чувства.
— Понимаю.
Потом папа замолкает, и мне приходится терпеть тиканье дедушкиных часов и ждать его приговора.
— Мне нужно поговорить с Диком, — говорит он. — Возможно, у него есть некоторое представление о том, как лучше всего действовать в подобных случаях.
Дик Шаффер — друг моего отца, прокурор.
— Я изучала этот вопрос, — говорю я. — А сегодня днем у меня встреча с отделом по делам студентов, где я собираюсь спросить о возможных подходах. Нет ничего противозаконного в том, чтобы делиться сексуальными фотографиями в интернете, при условии, что это фотографии взрослого человека и они принадлежат тому, кто ими делится, что они не украдены и их не принуждали. А это, я думаю, означает, что полиция почти ничего не может сделать. Но если мы обвиним Нейта в нарушении технологической политики...
Взгляд отца становится острее.
— Обвиним его?
