— Да, это довольно круто.
Я думал о том, какая красавица Морган. Этта определенно ничего бы не потеряла, если бы была больше похожа на свою мать. Генри и Морган, должно быть, были похожи на парочку кинозвезд, когда гуляли вместе. От этой мысли у меня скрутило желудок.
— Что такого крутого? — спросила моя тетя, когда они с дядей вошли через черный ход.
— Насколько ребенок Генри похож на него, — с ухмылкой ответила мама
— Это жутко.
— Без шуток, — ответила тетя, ставя на прилавок блюдо, наполненное чем-то пахнущим, как небеса. Она тоже видела фотографии десятки раз. Они с мамой просматривали и изучали их снова и снова, говоря о том, насколько счастливым и здоровым выглядел ребенок, что мог означать ее язык тела, и какие куклы Этта предпочитала, судя по игрушкам на фотографии.
Как будто они в одночасье превратились в частных детективов, экспертов по языку тела и детских психологов. И, если честно, это меня немного раздражало. Они много говорили об Этте, но мало говорили о ее маме. Я знал, что это было непреднамеренно, потому что у них не было с чем сравнивать, но я видел девочку. Видел, почему Этта была так счастлива. Почему она казалась бесстрашной в бассейне и совершенно счастливой, играя на полу в одиночестве. Это все сделала Морган. Она воспитывала этого бесстрашного, счастливого ребенка.
Всякий раз, когда моя мама упоминала, что Генри был бесстрашным в этом возрасте — он не был, — или как он играл сам по себе — нет, не играл, — мне приходилось стискивать зубы от желания оспорить эти утверждения. Моя мама все еще горевала. Она вспоминала Генри таким, каким хотела: как счастливого и уверенного ребенка, которым он стал позже, после многих лет жизни в стабильном доме с любящими родителями. Зачем мне отнимать это у нее? Я бы не стал. Не через миллион лет.
— Не бойся, Ариэль здесь! — позвала Ани, неся Ари на кухню в стиле «Короля Льва», и ребенок визжал от восторга, так как Ани высоко ее держала. — А мы умираем с голода.
— Я принес пиво, — сказал Брам с явной усталостью в голосе. — Я поставлю его в холодильник.
Он прошел мимо меня, лишь кивнув головой. Судя по тому, что я понял, когда увидел его на работе, Ариэль не спала по ночам. Ани и ребенок смогли немного отдохнуть в течение дня, пока он был на работе, но он почти всю неделю засыпал за своим столом. Также не было похоже, что он много отдыхал за выходные.
— Я скрещиваю пальцы, потому что она спит на этой неделе, — объявила Ани, усаживая Ариэль на один из высоких стульев рядом с обеденным столом. — В какой-то момент она устанет так, чтобы крепко спать, верно?
— Ари все еще доставляет тебе неприятности, а? — спросила тетя Лиз, приглаживая волосы Ариэль, обходя стол.
— Ага. Ее педиатр сказал, что это нормально, но, черт возьми, я вот-вот упаду.
— Ты? — раздраженно спросил Брам. — Ты спишь днем.
— Едва, — огрызнулась Ани. — Если ты думаешь, что я сплю весь день, твоя голова так глубоко...
— Дети, — предостерегающе сказал отец, заставив их замолчать. — Знаю, что вы оба устали, знаю, что вы оба сварливы, но, черт возьми, если я собираюсь это слушать. Разберетесь в этом у себя дома.
Я хихикнул, а затем хмыкнул, когда Ани толкнула меня локтем, проходя мимо. Мой отец и дядя совершенно ясно дали понять, что не хотят решать какие-либо проблемы в отношениях детей во время семейных обедов. Это не было чем-то новым.
В любой другой день недели пожилые люди были готовы выслушать и дать совет. Все старшее поколение было таким. Однако за ужином в пятницу вы должны были оставить всю эту ерунду дома. Даже когда мы были детьми, нам не разрешали спорить за столом.
Мы сидели за столом и обсуждали все, что произошло за последнее время, когда мой телефон зазвонил в кармане. Если бы я подумал об этом, то поставил бы его на бесшумный режим.
При звуке звонка, голова моей мамы взлетела вверх, как у ищейки.
— Никаких телефонов за столом, — сварливо заметила Ани, запихивая еду в рот. Блин, этой женщине нужно немного поспать. Она приходила, пытаясь скрыть это, но чем дольше она сидела, тем больше я убеждался, что в любой момент она собиралась врезаться лицом в свое картофельное пюре.
— Это она? — спросила мама, пока я резал мясо на тарелке. — Тревор, это она?
— Не знаю, — спокойно ответил я. — Я кушаю. — И поднял вилку и нож, как будто они были уликами.
— Ну, проверь, — сказала она раздраженно.
Я знал, что она волновалась и ждала новостей, но меня все равно сводило с ума то, что мне пришлось вытаскивать телефон из кармана посреди ужина, чтобы сказать маме, кто мне написал. Я как бы надеялся, что это кто-то с работы, но знал, что это не так. Парни могли написать мне позже ночью, чтобы пригласить меня, но они не стали бы писать боссу — мне — сразу после работы в пятницу.
Морган: Привет, Тревор. Извини, что я не ответила, была безумно занята. Да, ребята, можете навестить, но мы действительно переезжаем, так что придется немного подождать.
Переезд? Куда, черт возьми, они собирались и почему? Эта мысль заставила мой желудок сжаться. Я знал, где они сейчас. Знал, как их найти. Если Морган переедет и изменит свой номер, они почти исчезнут. Это то, что она делала? Дерьмо. Я взглянул на маму и встал из-за стола.
— Она сказала, что ты можешь ее навестить, — сказал я, слегка улыбнувшись маме, когда она от счастья хлопнула в ладоши. — Я скоро вернусь.
Я вышел на улицу и нажал на контакт Морган еще до того, как дверь за мной закрылась.
— Привет? — ответила она.
Я был немного удивлен.
— Вы переезжаете? — озвучил свой вопрос.
— Хорошее приветствие, — сухо сказала Морган. — Да, мы переезжаем.
— Почему?
Она вздохнула, и я закрыл рот, сглатывая, чтобы не допрашивать ее. Я был как бы идиотом. Любопытной задницей.
— Не то чтобы это твое дело, — сказала она небрежно, — но я потеряла работу по франкированию (прим. пер. вид предоплаты на почте), поэтому мы направляемся к моему отцу в Сакраменто на некоторое время.
— Ты потеряла работу?
— Я как будто разговариваю с попугаем.
— Извини, — пробормотал я, качая головой. — Это отстой, что случилось?
