День у девочек проходит относительно спокойно. Температура у Есении поднимается ещё разок к обеду. Дав ей очередную порцию жаропонижающего, Уля укачивает дочку на дневной сон, а сама принимается за работу.

Сбрасывает смс Кате, что к ним пока лучше не заходить.

Самыми тяжёлыми оказываются первые два дня, пока Ясенька испытывает слабость из-за высокой температуры. А потом уже девочка оживает и просит испечь с ней шоколадное печенье, сварить какао с маршмеллоу.

И Уля с Ясей устраивают предновогодний вечер. Включают гирлянду на ёлке. Наливают горячий напиток по кружкам. Насыпают самодельное печенье на тарелку. И мандарины… Уля вообще не представляет снежного декабря без мандаринов. Они у неё ассоциируются с новогодними праздниками.

Девочки усаживаются на мягкий пушистый коврик и начинают сочинять сказки со своими собственными героями, придумывая необычные для них испытания. И так у них весело получается, что хохочут обе.

За окном снег. Дома сказка.

Есения с мечтательным видом смотрит на огоньки ёлки. Она так верит в Новый год и Деда Мороза, что у неё даже сомнений не возникает, что её папа не найдётся.

Такого в принципе не может быть. У каждой девочки он должен быть. Защитник. А как без него? Кто-то же должен носить её на руках, баловать и заботиться. Как тогда Шмель на площади. Ведь он наверняка тоже чей-то заботливый, ласковый папа…

Ульяна с любовью засматривается на красивое личико своей дочки. В груди разливается тепло каждый раз, когда она разглядывает черты Егора в ней. Хоть маленькая частичка осталась ей от него. Пожалуй, это самый дорогой подарок, какой мужчина сам бы не придумал. Как же ей хочется сделать её счастливой. Просто безумно. Она ради этого готова на всё.

Уля крепко-крепко обнимает малышку. Целует в макушку мягких волос.

И девочкам ещё сильнее хочется верить в чудо. Они обе мечтают об одном и том же: чтобы поскорее нашёлся папа Яси, любимый мужчина Ули. Какой же холод без него внутри.

И никакой какао не спасает…

Но тут сказочную дымку мыслей развевает трель дверного звонка.

Шмель приехал по указанному адресу к многоквартирному двенадцатиэтажному дому. Отсчитав подъезды и найдя глазами возможные окна Улиной квартиры, мужчина с жадным нетерпением вглядывался в освещённые электрическими лампами стеклопакеты.

Он был в нескольких метрах от цели. Нетерпеливый. Взбудораженный. Дерзкий.

От одних воспоминаний о девушке в груди взрывались петарды ярких эмоций, мозг плыл, переставая соображать чётко и логично.

Встряхнув головой, мужчина решительно вышел из машины. Подошёл к подъезду. Набрал первую попавшуюся квартиру на домофоне.

— Кто там? — Раздаётся спустя несколько секунд в динамик.

— Я. — Уверенно отвечает Шмель.

Дверь подъезда открывают, даже не уточнив, кто этот «я». Беспроигрышный вариант. Шмель им пользовался не раз. Всегда прокатывало.

Мужчина поднимается на лифте на десятый этаж. Подходит к нужной квартире. И на мгновение замирает.

Когда долго ищешь, перед самой встречей почему-то хочется замедлиться. Остановиться. Волнение охватывает все внутренности Шмеля. Давно он не испытывал такого урагана внутри себя.

Пять долгих лет…

От нетерпения палец тянется к кнопке звонка, напрочь игнорирую подтормаживающие команды мозга. Через дверь слышно переливчатый звонок.

Эти несколько секунд ожидания от звонка до открывания двери кажутся дольше, чем те пять лет порознь.

Наконец входная дверь распахивается. На пороге с вопросительным взглядом Шмеля встречает мужчина.

— Добрый вечер. — Недоумённо изрекает хозяин квартиры.

А Шмеля внезапно рвут и душат неконтролируемые эмоции. Мысли сменяются одна хуже другой.

— Шестакова Ульяна здесь проживает?

— Нет.

— Как нет?

— Нет тут таких.

— У меня по последним данным временной регистрации она проживает именно тут. Вы ничего не путаете?

— А вы кто? — Настораживается хозяин жилья.

— Родственник Ули. — И протягивает для достоверности корочки. — Врать не советую.

— Девушка с таким именем снимала у меня квартиру на протяжении двух лет. Но полгода назад она съехала.

Шмель с трудом отмечал отголоски разношёрстных эмоций, что сейчас бушевали внутри него. И настолько они были яркими. Просто адская смесь.

Он испытывал и разочарование, что поиск снова привёл в тупик. И радость, что этот мужик оказался никем Ульяне.

Душу рвало на части.

— Вы, конечно, не знаете, куда она переехала?

— Нет. Такой информации у меня нет.

Напряжение взрывается, и в стену рядом с дверью летит кулак Шмеля. Хозяин бывшего временного жилья Ули в испуге отшатывается.

Шмель облокачивается устало о косяк. И вроде ни к кому не обращаясь, обречённо произносит:

— Как же мне теперь её найти?

— Так это. — Чуть нервно делится мужчина. — Может тебе на работе её поискать. У меня договор сохранился. Я там обязательно квартиросъемщиков прошу место работы указывать. А то впустишь, а потом они номер телефона сменят и ищи свищи.

Мужчина пропадает в глубине квартиры. Через несколько минут возвращается с договором, и показывает Шмелю адрес, который тот тут же фотографирует на телефон.

— Спасибо большое.

Шмель на эмоциях крепко пожимает руку владельца квартиры. По жизни задротов он не очень любит. Но в этот раз педантичность этого мужика ему сыграла на руку.

Не теряя больше ни минуты Шмель спускается обратно к своей машине. Забивает адрес в навигатор. Этот запах охоты раззадоривает его сильнее прежнего. Майор входит во вкус и даже ловит некий кайф от процесса.

Неуловимость Ули делает желание найти её ещё острее. Оно жгучей подперченной тоской смесью течёт по его венам.