— Например?

Джек только покачал головой.

Городской ландшафт вокруг склада скоагулировался до мутного студня из раздавленных зданий, пропитанных ленивыми потоками грязи, с примесью драных облаков, едва прикрывавших срамоту покалеченного неба. Последний лимб жуткой арки огня утонул за горизонтом. Облака осветились кроваво-красным, затем пригасли до мрачно-бурого оттенка, хотя нижние кромки порой предпринимали жалкие попытки окраситься в вихрящиеся сполохи оранжевого и зеленого.

— Весь город стал вещмешком, куда запиханы и прошлое, и настоящее, — сказал Даниэль. — Если вы правы, Алебастровая Княжна до сих пор где-то там — выждет, пока все утрясется, и придет за нами. Главк в этом убежден.

— Он вас защищает, — заметил Джек.

— В самом деле? Странно. Я не нуждаюсь в защите. — Даниэль почесал висок большим пальцем. — Между прочим, тех женщин и след простыл. Ваших друзей. Которые вас покинули.

Главк удостоверился, что ни Даниэля, ни Джека поблизости нет, и приблизился к закутку девушки. Он, как летучая мышь, улавливал малейшие движения Джинни. Главк моргнул и с застенчивым видом отодвинул жалкую занавеску.

— Не подходите, — предупредила Джинни, чуть мямля после долгого сна. — Я на помощь позову!

— Умоляю простить за грубое вторжение и манеры, — опустив очи долу, промолвил Главк. Через секунду он взглянул на девушку. — Молодые люди поднялись на крышу, желая удовлетворить любознательность. По-моему, они начинают доверять друг другу.

— Вот уж вряд ли! Джек не дурак, — заявила Джинни, все еще хлопая глазами — то ли от нервов, то ли от раздражения. На зубах будто песок скрипит, до того все кажется омерзительным. Дело явно идет к концу — включая ее мозги.

— Несомненно, несомненно. Как бы то ни было, я не представляю ни малейшей угрозы, — мягко продолжил Главк. — Более того, это я устранил человека, который прибыл сюда охотиться на вас. Мужчина с монетой — помните? — и женщина с пламенем и дымом. Мерзейшая парочка. Разумеется, я верен определенным обязательствам — и, может статься, они не всегда совпадают с вашими — однако без направляющей и властной руки я опасен не более кота, обитающего на складе. Вы вовсе не моя мышка. Кому мне вас доставить? Да и зачем?

— Я прошу вас: уйдите! — сказала Джинни.

— Рад повиноваться, только прежде хотел бы пролить бальзам на раны собственной совести. Вы ошиблись в объекте своего доверия, и сейчас, боюсь я, грядет худшее. Бидвелл прятался многие десятилетия, но среди нас, охотников, он известен со стародавних времен. О нем слагали легенды.

— Ко мне он очень мил.

— Да, мы располагаем способностью насильно очаровывать, невзирая на прочие обстоятельства. Вы даже сейчас это чувствуете. — Он вновь опустил взгляд и, словно устыдившись, прикрыл лоб рукой. — Простите. Это инстинкт, ошибочно адресованный. Я отключу его незамедлительно.

Липкая, слащавая атмосфера в закутке исчезла.

Джинни поерзала на раскладушке, не зная, как реагировать.

— Я не буду приближаться к вам и сиюминутно удалюсь. Но должен сообщить — во имя благородного, спортивного духа охоты, которая вот-вот возобновится, — что Бидвелл привлек вас сюда по той же причине, по которой я следую за человеком, именующим себя Даниэль. Занятный тип, не находите? Он отнюдь не тот, кем кажется. Очень, очень древнее существо. Подобных мы называем «зловредный пастырь». Впрочем, не важно. Тот, кто владеет камнем, проецирует атмосферу защиты и способен предоставить другому человеку нечто вроде пропуска на следующий уровень сего удивительного эндшпиля. Так же как и вы, юная Вирджиния. Итак, вот диспозиция, расположение фигур на следующие несколько мгновений. Я завершу свою часть игры, Бидвелл — свою. Он передаст вас своей госпоже, а я передам Даниэля и Джека моей.

— Я не верю ни единому вашему слову, — пробормотала Джинни, однако в глазах читалось нечто иное. Она никогда не умела выбирать, кому верить.

— Умоляю, простите за то, что сообщил правду. Но правила существуют даже среди таких, как я.

Отвесив поклон, Главк попятился за занавеску. В чулан он вернулся с лицом жестким и серым, как камень.

ГЛАВА 78

ХАОС

Пилигримов едва не сцапали Молчальники, спикировав на них под вечно бдительным оком Свидетеля. Вся местность вдруг взорвалась гейзерами и фонтанами угольно-черного мрака. Гигантские, плоские морды с рыскающими, выискивающими глазами одновременно напоминали Высоканов, членов древнего племени, да и прочих существ, чьи расы не были ведомы путепроходцам. Чудища неожиданно унеслись прочь, оставив Тиадбу и ее товарищей распластанными на черном грунте в ожидании неминуемой погибели — которая никак не приходила.

Тиадба отняла руку от лицевого щитка. Кхрен с Шевелем успели привстать на колени, их примеру последовали Херца и Фринна. Тиадба нашла в себе силы перекатиться на спину и теперь лежала, слушая вопли и завывания, летевшие с неба. Руины мертвого города частично поднялись выше к Свидетелю, а частично ушли в почву, напоминая раздавленные бревна, набросанные для огромного костра.

— Где мы? — прохрипела она. — Хаос сузился?

К ней подползли Махт и Кхрен. Нико нашел разваленную стену и вцепился в нее обеими руками.

— Произошло смещение, — объявил голос во всех скафандрах. — Расстояния уменьшились.

К этому моменту пилигримов больше волновала не судьба города, а то, что случилось с Молчальниками и где оказался Свидетель — практически над ними.

Нахмурившись, Тиадба пригляделась к массивному оку: исполинская изувеченная голова — высотой не менее трех-четырех жилых ярусов, поставленных друг на друга, — покоилась на мощном постаменте из старых зданий. Ее выражение застыло в гримасе усталого огорчения. Полуоплывшая физиономия, казалось, демонстрировала эмоции на протяжении отрезков времени, превышающих срок жизни любого члена древнего племени. С другой стороны, коль скоро все кругом сдвигалось и смещалось, Хаос, наверное, все же заставит эту голову ускорить смену выражения. Девушке почудилось, что агония волнами бежит по разорванным бровям, подчеркивая вращение исполинского, выпученного глаза, в чьем зрачке — бездонной яме — подмигивали тускло-зеленые проблески.

Круговой бег прожекторного луча был на время прерван, хотя проблески уже возвращались к прежней форме, фокусировались и… да, луч вновь вырвался в Хаос, возобновив медлительное, неумолимое вращение.

Кхрен и Шевель помогли Тиадбе встать на ноги. Никто не пострадал — пока что. Их оставили целехонькими непосредственно в тени Свидетеля, в лабиринте полуразрушенных стен и опрокинутых сооружений — спиралей, башен, разукрашенных орнаментами фасадов…

Стены вырастали из грунта на глазах, в то время как небо приобрело больной, серо-металлический оттенок. По Хаосу пронесся вихрь, увлекая за собой размытые, плотные кляксы черной сажи. Фонтаны, до этого бившие ввысь, внезапно слились в группы вертлявых воронок и согнулись к покореженному горизонту.

— Сюда! — хором крикнули Херца и Фринна.

Тиадба влезла на стену. Пилигримы следили за маневрами Молчальников, которые носились по колее, втягивая ноги-пилоны, чтобы не задеть воронки. В целом их конечности напоминали пальцы руки, в чьей ладони оказались путепроходцы. Нечто вроде живого дыма с серыми и серебристыми прожилками вырвалось по сторонам, и Хаос извергнулся вновь — на сей раз алыми молниями, которые расплющились о мятое небо.

— Очередная серия вторжений, — пояснила броня.

— Сама вижу, — буркнула Тиадба, затем потянулась к набедренным карманам, желая проверить, на месте ли ее книги. Их книги.

Как Джебрасси разыщет ее группу в этом месиве, как пройдет сквозь такое!

— Где маяк? — встревожился Нико. — Я ничего не слышу.

Если не найти указующий луч, не важно, погибнут они или останутся живы.

— Смотрите, успокаивается! — крикнул Кхрен.

Фонтаны теряли силу, гейзеры уже не били, а просто плевались, неумолчный хор из воплей и визга перешел на басовитые ноты, а затем и вовсе утих до вялого громыхания.

— Надо пересечь колею, — сказала Тиадба.

— Там что-то есть, вон на той стороне, — показал пальцем Нико.

Их скафандры сделали «наплыв» и все увидели иной тип руин: массивные кубы и параллелепипеды, уложенные своеобразной сеткой под небесным вихрем более светлого оттенка.

Тиадба смежила веки и попыталась припомнить, как это называла ее визитерша.

Улицы. Дороги.

— Я, кажется, знаю, что это, — сказала она.

— Надо перебраться как можно скорее, — посоветовал Нико. Кхрен горячо его поддержал.

Они перелезли через гору мусора и побежали к усеянной вмятинами колее, чья поверхность с краев оказалась губчатой, а ближе к середине вязкой, как болотистая низина. Позади них на тонких ножках вырастал Молчальник, гримасничая широкой, тонкогубой пастью, как если бы мучился страшной болью.

— Быстрей! — скомандовал голос Патуна, и они поднажали, выдергивая ступни из липкой, засасывающей топи… пересекли колею, ступили на глянцевую черную корку, которая хрупала под ногами, пыхая из трещин облачками серой пыли, и вот уже…