Фелисити:Не пойми меня неправильно, обед ДЕЙСТВИТЕЛЬНО заморочен и, вероятно, не нужен.
Я:Нет, ты права. Здесь всего пять человек, и я как раз собирался заказать чертову тонну еды и решил сначала посоветоваться с тобой.
Я стою на платформе между десятым и одиннадцатым этажами, останавливая спуск, чтобы отправлять сообщения, не звуча как неумелый идиот с автозаменой.
Фелисити:Рада, что смогла помочь!
Закрываю приложение LoveSwept и отправляю еще одно сообщение Бет.
Я:С другой стороны, как насчет подарочных карт? Что за спа на Килборн???
Бет:Water and Earth?
Я:Он самый!
Бет:Отличный выбор, босс! Я займусь этим.
Босс.
Все еще странно видеть это в письменном виде или слышать, если уж на то пошло. После того, как мой дедушка умер, а отец вышел на пенсию, единственным оставшимся в семье, кто мог управлять делами, был я.
К некоторым вещам, связанным с властью, я никогда не привыкну.
Офис недалеко от моего дома, но нет времени идти пешком и я не собираюсь брать такси, поэтому бегу трусцой, хотя надел джины. И меня не волнует, если я вспотею, так как еще не принял душ.
Я задыхаюсь, когда добираюсь до входа в штаб-квартиру «МакГинниса», останавливаюсь, чтобы избавиться от адреналина, бегущего по венам, оттягиваю свою тонкую зимнюю куртку и футболку под ней подальше от тела и от моих потных подмышек.
На улице чертовски холодно.
Без сомнения, я отморожу себе яйца, как только температура моего тела вернется к норме.
Когда поднимаю взгляд, Адам ждет в вестибюле, не отрывая глаз от телефона, небрежно прислонившись к столу у турникетов, выглядя гораздо более нарядно, чем я.
На нем брюки, шерстяное пальто, красный клетчатый шарф и черные кожаные перчатки.
Он поднимает руку, когда я подхожу, и мы даем друг другу пять.
— Эй, чувак, почему так долго? — спрашивает он, засовывая телефон в карман пальто.
— Я бежал.
Он оглядывает меня с ног до головы.
— Выглядишь дерьмово, чувак.
— Спасибо.
Мы подходим к вращающимся дверям и возвращаемся на улицу, останавливаем такси, чтобы отправиться на наш заказанный обед.
Ну, это может быть преувеличением. У нас с Адамом забронирован столик в спортивном баре-ресторане в непрестижной части города. Это заведение рядом с бейсбольным стадионом, которое существует дольше, чем сам стадион. Темное и грязное, стены которого украшены памятными вещами, которые я пытался выкупить у владельца, по меньшей мере, дюжину раз.
«Спенс и Бун».
За исключением того, что остался только Бун.
Еда чертовски фантастическая, местные жители любят слушать последние инсайдерские сплетни (когда это, конечно, не конфиденциально), а мы с Адамом любим выслушивать точку зрения фанатов.
Наше место у окна занято — заведение переполнено из-за игры в Кубок колледжа, — но Бун пододвигает стол к одному из телевизоров с плоским экраном, переставляет стулья и втискивает нас за стол, которого не было до нашего прибытия.
Это чертовски неудобно, и я чувствую, как мои щеки краснеют от смущения из-за того, сколько усилий прилагается, чтобы разместить нас, но кто мы такие, чтобы настаивать, чтобы сидеть где-нибудь без хорошего обзора?
Адам не позволил бы этому случиться. Он любит особое отношение. И когда приходит счет, мы всегда выражаем нашу признательность щедрыми чаевыми. Иногда билетами на игру, иногда ваучерами на товары. Иногда одеждой с автографами.
Когда как.
Бун попросил официанта принести нам наш обычный напиток, чтобы ни было в тот день на разлив у местного пивовара, и корзину чипсов, чтобы занять нас, пока ждем наш обычный обед: две сосиски с квашеной капустой, горчицей, кетчупом, и общую тарелку жареных сырных палочек, и еще одну жареных соленых огурцов.
И фермерский соус.
Да, да, да, я знаю, это, вероятно, вызывает отвращение, но мы со Среднего Запада, дайте нам передохнуть.
— Большие планы на вечер? — спрашивает Адам, запихивая в рот несколько чипсов и запивая их холодным пивом.
— На самом деле, да. Большое свидание.
Его глаза расширяются. Это новость. У меня уже несколько месяцев не было свиданий, и я даже не хотел говорить о них.
— Свидание? Типа... первое свидание?
— Ага.
— Первое свидание в канун Нового года?
Я откидываюсь назад, наклоняя голову.
— Да? Это плохо?
Адам, кажется, так думает.
— Канун Нового года. Это как первое свидание в День святого Валентина, чувак. — Он издает тихий свист. — Чувак, это поднимает планку очень высоко.
— Может быть, я хочу, чтобы планка была очень высокой. Мне нравится эта женщина.
— Ну, я надеюсь на это, потому что после этого можешь получить прилипалу. — Он снова свистит, жеваная крошка вылетает у него изо рта. — Не слишком увлекайся, иначе ты обрекаешь себя на разочарование.
— Ты действительно драматизируешь.
— Серьезно? — Адам жует, жует и глотает. — Как давно ты знаешь эту женщину?
