На ней красный с белым горошком верх от бикини, чашечка которого, как минимум, третьего размера, Эмилия. Ее талия узкая, бедра округлые, и она загорелая. Раньше она всегда была бледной, как рулон туалетной бумаги. У нее подтянутые длинные ноги, и она на голову выше тебя. Ее задница просто… Бам! Мне нравятся задницы, Эмилия. Твоя тоже, детка, так что не волнуйся. Ее волосы длиной до лопаток, завиты в локоны и откинуты в сторону. Они ярко мерцают вишнево-красным в восходящем солнечном свете. На самом деле она похожа на Эмбер, только моложе и жарче, при том, что Эмбер еще горячая. Ее губы полные и накрашены темно-красной помадой. Она стоит возле перил, опираясь на локти, и смотрит на море перед собой. Легкий ветерок развевает ее волосы назад.
Черри.
Она здесь.
— Мейсон? — спрашиваешь ты позади меня, и я вздрагиваю.
— А вот и Эмбер! — говорит мама и исчезает с кучей сумок на втором этаже. Папа разгружает машину, ругаясь, что мама забрала много багажа. Мисси выбегает к Черри на террасу, и она улыбается.
— Привет, детка! — вскрикивает она, когда Мисси прыгает на нее и начинает облизывать ее лицо.
— Мейсон, — зовешь ты немного громче, и я быстро поворачиваюсь к тебе.
— Что? — ты стоишь, обвешанная моими сумками.
— В какую комнату отнести это? — спрашиваешь ты. Я агрессивно срываю большую сумку с твоего плеча.
— Дай сюда! — рявкаю я. Потом поднимаюсь по ступенькам наверх, а ты неуверенно следуешь за мной.
Почему ты всегда такая неуверенная, Эмилия?
Я же знаю, что ты умеешь и по-другому.
Есть повод быть неуверенной, да?
Не глядя, бросаю вещи в комнату, и ты растерянно смотришь на меня
— Освежись, переоденься и спускайся вниз! — рявкаю я и ухожу.
— Мейсон? — зовешь мне вслед, но я продолжаю идти.
Дерьмо, Эмилия.
Я в заднице, и это не хорошо.
***
Только я хотел поприветствовать Черри на террасе, как ее мать появляется прямо в поле моего зрения и лучезарно улыбается. Но это больше похоже на ухмылку психопатки.
— Здравствуй, Мейсон! Я слышала, ты здесь со своей девушкой. Я так рада за тебя!
— Привет… тетя Эмбер. — Я выдерживаю ее поцелуи на своих щеках, после которых она шепчет мне на ухо: — Если ты хоть раз прикоснешься к Черри, я убью тебя, Мейсон Раш! — с этим она отрывается от меня и идет дальше.
Дерьмо, кажется, мои яйца только что сжались в узел, Эмилия. Но ее слова, к сожалению, только еще больше подстегнули меня, она должна была бы это знать. Засунув одну руку в карман, зажимаю сигарету между зубами и неспешным шагом прогуливаюсь по террасе.
Останавливаюсь прямо возле нее.
— Привет, Черри-бэйби!
Она не улыбается и не смотрит на меня, но румянец окрашивает ее щеки. Мне это нравится, Эмилия. У нее веснушки на курносом носу и темно-карие глаза, глубокие, как две пропасти.
— Здравствуйте, мистер Раш, — улыбаясь, говорит она, и, наконец, смотрит на меня.
Черт, Эмилия. Я совсем забыл, какая она красивая. На несколько секунд теряю дар речи. Прислоняюсь локтем к перилам и затягиваюсь сигаретой, но выдыхаю дым не в ее сторону. Она, правда, тоже курит, но ей совсем не нравится нюхать дым. Один раз это произошло — хорошо, это было сделано специально — и имело плохие последствия.
— Ну как? Твоя мать, наконец, вытащила тебя из этой тюрьмы?
— В которую ты меня засунул? Конечно, Мейсон, — вздохнула он.
— Никуда я тебя не засовывал.
— Ты засунул его в меня, поэтому она засунула меня туда. — Она жесткая, Эмилия; знает ответы на все вопросы и за словом в карман не лезет.
Я начинаю смеяться, так же, как и она.
— И? Оно того стоило? — поднимаю бровь.
— О, да. Каждая секунда, мистер Раш. — Ее глаза с вызовом поблескивают.
— И? У тебя еще кто-то был?
Она улыбается.
— Нет, не было. Я ведь не шлюха, в конце концов, Мейсон.
— Что ты хочешь этим сказать? Что шлюха я?
— Да, именно это! — она хихикает, и я улыбаюсь. Дерьмо, Эмилия, она мне до сих пор нравится.
