Черт возьми, большую часть времени она делает больше и больше того, что от нее требуется. Она работает долгие часы, делает то, что никто не хочет делать, и решает все возникающие проблемы.
— Как насчет сладкого? — спросила Уиллоу, когда мы вернулись в машину.
Я заплатил за оборудование, заполнил все необходимые бумаги и назначил доставку. Мы успели пообедать до начала аукциона, и теперь моя цель – найти для нее несколько классных тако за то, что она так хорошо себя вела.
— Ты будешь диджеем, — отвечаю я.
Когда она включает радио, из динамиков льется музыка. Я не пользовался им с тех пор, как оставил Мейвен в лагере, и сморщился в тот момент, когда она разразилась приступом смеха. Поскольку ее смех заразителен, я не могу удержаться от того, чтобы не сделать то же самое.
— Вау, — говорит она, когда переводит дыхание. — Не думала, что ты фанат Бибера, Барнс.
Я убавляю громкость на несколько ступеней.
— Я не фанат. Мейвен – фанатка Бибера.
— Сваливаешь все на ребенка, да? Как удобно. — Она ударяет ладонью по лбу. — О. Боже. Мой.
Я поднимаю подбородок.
— Что?
— Папа моего ребенка – белибер.
— Кто?
— Белибер. Член фан-клуба Джастина.
Чтоб я сдох.
Мало того, что мне приходится слушать это дерьмо, так теперь еще и Уиллоу думает, что я его самый большой гребаный фанат с плакатами его рожи, размалеванными по стене моей спальни.
— Позволь мне повторить, я не член его фан-клуба.
— Я тебе верю. — Улыбка все еще танцует на ее влажных губах.
— Ценю это.
— Ты его президент.
Я не могу удержаться от улыбки, когда легкий смешок вырывается из моей груди.
— Да ладно, ты не можешь верить, что я слушаю это дерьмо.
— Доказательства налицо, защитник. Его музыка звучит на твоем радио.
Гром грохочет в небе так громко, что я не слышу Бибера, а дождь бьет в лобовое стекло. Блять.
— И посмотри на это. Бог знает, что ты тоже врешь.
— Или погода предсказала семидесятипроцентную вероятность грозы, но я надеялся, что она будет в нашу пользу.
По крайней мере, погода подождала до окончания аукциона, чтобы обрушить на нас адский ливень.
Стеклоочистители скрипят, когда я переключаю их на высокую скорость, и Уиллоу убавляет музыку, читая мои мысли, чтобы я мог лучше сосредоточиться на дороге. Мои фары ярко светят, а небо становится глубокого черного оттенка, несмотря на то, что сейчас только после шести.
Я снижаю скорость и лучше контролирую свой взгляд на дорогу, когда раздается громкий хлопок, и руль начинает трястись. Езда становится неровной, и Уиллоу держится за ремень безопасности для устойчивости.
Я останавливаю машину и ставлю ее на стоянку, после чего ударяю рукой по рулевому колесу, отчего раздается звук клаксона.
— Вот дерьмо, — бормочу я.
— Что? — спрашивает Уиллоу.
— У нас проблема.
Она смотрит на меня, как будто это не проблема.
— Ты ведь знаешь, как поменять шину, верно?
Я киваю.
— Это помогает, если у тебя есть запасное колесо.
У нее падает челюсть.
— Ты шутишь.
— Хотел бы я, чтобы это было так. — Я чувствую себя полным придурком.
