Мои шепотом сказанные слова затихли.

― Из-за меня.

В его голосе была горечь.

― Ты не можешь пойти в любое из этих мест, где тебе помогут... из-за меня.

Я знала, почему он думал так и так говорил, но не могла позволить ему обвинять себя.

― Это не твоя вина, Себастьян,― сказала я нежно, поглаживая его руку. ― Ты самое лучшее в моей жизни. Я не променяю это ни на что. Ни на что. Я, наконец, чувствую себя живой.

Я услышала, как он ахнул и притянул меня ближе.

― Я чувствую то же самое, Каро. Ты научила меня всему, что я знаю.

Я моргнула в удивлении.

― Так и есть. Ты научила меня, кто я такой на самом деле, сделала меня сильнее. Ты заставила меня увидеть волшебство в мире. Я... я не знал, что влюбляться может быть... так.

Он на самом деле это чувствовал? Вот, как он видел меня ― как кого-то, кто делает его сильнее? Вот как он чувствовал? Я была такой слабой и трусливой. Но и я чувствовала небольшой расцвет надежды внутри себя. Я становилась сильнее ― не полностью сильной, но я стремилась к этому.

Казалось, будто и он учил меня. Возможно, мы учили друг друга.

Он обнимал меня осторожно, убедившись, что ноги случайно не касались моих.

― Я не знаю, что делать, ― сказал он тихо. ― Я так сильно хочу быть с тобой, но каждый раз, когда я с тобой, заканчивается тем, что тебе больно. Почему для нас так трудно быть вместе? Это так чертовски несправедливо!

― Я знаю, tesoro.

Ему было так больно, и он был в замешательстве, и было так мало того, что я могла сделать, чтобы помочь нам.

Я выпустила долгий выдох.

― Я думаю, что сейчас тебе лучше уйти.

― Нет! ― он ахнул. ― Ни за что! ― повысил он голос. ― Я не оставлю тебя с этим придурком!

― Я не могу ругаться и с тобой, Себастьян, ― прошептала я. ― У меня нет сил на это.

― Нет! Я не... что если он... я не могу оставить тебя здесь одну! ― сказал он отчаянно.

Я осторожно повернулась, чтобы посмотреть на него.

― Ты не можешь это исправить, Себастьян. Я так облажалась, и я должна исправить это. Но ты прав в одном ― я не могу оставаться здесь, ― я протяжно выдохнула. ― Много пустых комнат в студенческом городке, пока студенты на каникулах. Я проверю списки тех людей, что ищут соседей. Места, где плата меньше пятисот долларов. Я смогу позволить себе это.

Я не сказала Себастьяну, что понятия не имела, как одновременно позволить себе еду и топливо для машины.

― И есть мотель «6» в Сан Исидро за пятьдесят долларов в сутки. Это может быть последним пристанищем, в случае необходимости.

Лицо Себастьяна стало мрачным.

― У меня есть почти семьсот долларов. Этого хватит оплатить еще один месяц, плюс вода и бензин.

Может, он может читать мои мысли.

Я погладила его щеку.

― Я не могу взять твои деньги.

― Да, ты можешь! Я хочу этого, Каро. Позволь мне помочь тебе. Я хочу позаботиться о тебе. Все, что мое....

Я приложила палец к его губам. Мне невыносимо было слышать отчаяние в его голосе, пока он пытался заботиться обо мне, как мужчина о женщине.

Он поцеловал мой палец и убрал мою руку от своего рта.

― Ты должна пойти к адвокату, Каро. Забрать половину того, что есть у этого ублюдка.

Я покачала головой.

― Нет, Себастьян, я не буду делать это.

― Почему, нет? ― сказал он порывисто. ― Ты заслуживаешь...

Я осторожно прервала его.

― Я не хочу ничего, что принадлежит ему. Ты понимаешь? Ничего. Но есть еще одна причина... Если я буду судиться с ним, я боюсь, что он узнает о нас. Я знаю его: он будет копать и копать, и копать, пока не найдет причину, почему я оставила его после всего этого времени. Его эго будет требовать, что есть причина кроме... кроме него самого. И затем он уничтожит меня.

Я могла чувствовать, что тело Себастьяна напряглось, ― все его мышцы были твердыми, и он едва сдерживал свой нрав. Он притянул меня крепче к своей груди, его руки дрожали, но он не говорил. Он зарылся лицом в мою шею, и мы обнимали друг друга всю ночь напролет.

Я гладила его спину, и постепенно его тело начало расслабляться, его дыхание становилось глубже.

Я не могла спать, но радовалась, что Себастьян уснул. Я слушала его тихое дыхание, и смотрела, как его лицо становилось расслабленным и умиротворенным. Я чувствовала, что вина обрушивалась на меня, когда я смотрела на него ― он такой красивый, такой милый и молодой. Все что он делал ― это любил меня, и теперь он был в опасности быть уничтоженным паводковыми водами моего неудавшегося брака.

Правильным для меня было бы тихо уехать и направиться в Нью-Йорк, чтобы мы с Дэвидом достойно могли провести наш развод, ― я надеялась на это, ― и мои отношения с Себастьяном могли остаться скрытыми. Как только ему исполнится восемнадцать, и меня уже здесь не будет, он мог бы сбежать. Люди будут говорить и возможно догадаются о правде, но у них не будет доказательств, и мы будем в безопасности.

Но кое-что удерживало меня от этого решения: первое, я знала, что Себастьян никогда не согласится на это, и будет еще одна ссора, и второе, я чувствовала ответственность за его хрупкую душу и не хотела оставлять его незащищенным.

Я знала, что Ширли и Митч присмотрят за ним, они и так заботились о нем как о сыне, но у них не было власти защитить его от желаний Дональда и Эстель. И ко всему прочему Дональд был одним из них ― частью военной семьи. Это работало в двух направлениях. Военные присматривали дуг за другом, но при этом существовал другой закон: не лезть в чужое дело.

Я не думала, что Митч захочет идти по этому пути ― это будет концом его карьеры. Если бы Себастьян был моложе, то возможно, но не сейчас, когда ему почти восемнадцать, возраст совершеннолетия и выхода из-под родительской опеки.

Поэтому мой план был такой: провести несколько дней в поисках комнаты, затем набраться мужества, чтобы сказать Дэвиду, что ухожу от него.

Я достаточно хорошо знала своего мужа, и была уверена, что он будет чувствовать вину за сегодняшний несчастный случай, и поэтому будет вести себя тихо несколько дней, в которых я нуждалась.

По крайней мере, на это я и надеялась.

16 глава