― Не совсем. Я брала уроки игры на пианино, когда мне было восемь. Я ненавидела их. Мама хотела, чтобы я играла, но я умоляла папу остановить эти мучения, и он сделал это.

Он колебался мгновение.

― Ты расскажешь своей маме… ? ― его вопрос оборвался.

― Когда уйду от Дэвида? Да, думаю, что да. В конце концов.

Он сильнее сжал мою руку и поцеловал мои пальцы.

― По крайней мере, у тебя был твой отец ― на одного хорошего родителя больше, чем у меня. ― Он задумался на мгновение. ― Но у меня есть Ширли и Митч ― они были больше родителями для меня, чем мои мать и отец. Я ненавижу то, что не могу рассказать им о нас.

Он нахмурился, и я погладила его руку, пытаясь сгладить неприятные ощущения или, что было невозможно, сказать, что понимаю.

― Я знаю и тоже ненавижу это. Но когда все это кончится, если... если они простят меня, можем, мы сможем...

Он поднял мой подбородок своими руками, чтобы я посмотрела ему в глаза.

― Здесь нечего прощать, ― сказал он, его голос был твердым. ― Мы влюблены ― это не преступление.

Но это все равно казалось преступлением. Иногда.

Он поцеловал меня в губы, пытаясь облегчить наше внезапное мрачное настроение.

― Давай, ― сказал он, потянув меня за руку. ― Давай потанцуем!

― Что? Ты же не умеешь танцевать?

― Ох, да? Вот что ты думаешь? Позволь мне показать тебе, детка!

И он показал, на самом деле, показал!

Он расположил мои руки так, чтобы я обнимала его за шею, обернул свои вокруг моей талии и подставил свою правую ногу между моих, и так мы присоединились к танцорам. Если бы не тот факт, что мы были практически переплетены вместе, я бы упала от шока. Никто не танцевал со мной так прежде. Это было так хорошо, что я почти была уверена, что это было незаконно. Я уверена, то, как наши тела были переплетены вместе, было незаконным в ряде штатов.

С Дэвидом мы танцевали очень медленно, обычно под совершенно другую мелодию, в отличие от той, что играла сейчас, и просто двигались на месте. Еще один мужчина, с которым я когда-либо танцевала, ― это папа, ― и это был вальс. Я даже не ходила на выпускной в старшей школе, я уже встречалась с Дэвидом, поэтому не видела смысла.

Но это! Это было больше как секс под музыку, но без помятого постельного белья. И на публике.

Он вжался в меня, наши тела двигались вместе с музыкой. Затем он покрутил меня и снова притянул крепко к себе. Я поймала проблески зависти на лицах других женщин. Затем его руки опустились на мою задницу, и он толкнул мои бедра к своим, растопырив пальцы на моих ягодицах.

Когда мелодия закончилась, мое лицо было красным, и я задыхалась и была чертовски возбуждена! Он озорно улыбался мне, точно зная, что сделал. Он опустил меня почти до земли, затем поднял и страстно поцеловал.

Наблюдающая за нами толпа рассмеялась, и некоторые из них крикнули нам снять номер. Это было лучшее предложение за весь день. Вместо этого Себастьян отсалютовал веселой толпе и, взяв меня за руку, потащил к машине.

― Где... где ты научился делать это? ― выдохнула я.

― Ширли и Митч, ― сказал он, идя так быстро, что я должна была бежать, чтобы успеть за ним.

― Ты издеваешься надо мной!

― Нет! Чемпионы базы по сальсе четыре года подряд.

Он тянул меня по улице с решительным выражением на лице. Когда мы достигли парковки, я увидела, что его глаза сканируют ряды припаркованных машин, пока он не увидел мой Форд. Я пыталась вытащить ключи из сумочки, но он шел так быстро, было тяжело поспевать за ним и делать что-то еще.

Когда мы вернулись к машине, он прижал меня к двери, его руки были в моих волосах, его губы и зубы на моем горле.

― Я так сильно хочу тебя, ― выдохнул он в мою кожу.

― Пустое парковочное место.

― Что?

― Ну помнишь... пустое парковочное место.

― Черт, да!

С трясущимися руками, я забралась на водительское сиденье и возилась со своим ремнем. Себастьян потянулся ко мне и помог пристегнуть его, его пальцы задели мой живот, когда он делал это, и от возбуждения, написанного у него на лице, в моем горле пересохло.

Я не знаю, как смогла вести машину и не попасть в аварию, ― все мое тело изнывало от желания. Себастьян откинулся на пассажирском сиденье, его глаза закрыты. Он выглядел спокойным, но его слишком быстрое дыхание выдавало его.

Я заехала на покрытое сорняками пространство, ударила по тормозам, и машина остановилась. Я только успела расстегнуть ремень безопасности, прежде чем Себастьян расстегнул свои штаны и показал мне, как сильно он хочет меня. Я так возбуждалась, когда видела его желание. Я забралась к нему на колени и поблагодарила судьбу, что я выбрала свободные штаны с эластичным поясом. Я стащила их по бедрам, игнорируя боль от ожогов, и опустилась на него.

Не было прелюдии, никаких нежных прикосновений ― это было грубо, быстро и жестко. Себастьян схватил меня за бедра, опуская меня вниз и поднимая еще быстрее. Его глаза были крепко зажмурены, и его голова уткнулась в мою грудь, все мышцы напряглись. Он кончил жестко, изливаясь в меня. Я захныкала, когда мое тело взорвалось от удовольствия, не желая того, я укусила его за шею.

Его руки обхватили меня крепче, и мы сидели так, пытаясь успокоить наше дыхание.

Наконец, боль от моей израненной кожи прорвалась сквозь ощущения от оргазма, и я неловко заерзала, возвращаясь на водительское сиденье.

Я взглянула и увидела, что Себастьян застегивает свои брюки, с огромной улыбкой на лице.

― Мы должны придумать название этому пустому месту, ― сказал он.

― Например? Пункт первой помощи?

― Да! ― Он громко рассмеялся. ― Я надеюсь, что они никогда не застроят его.

― Может, они построят один из этих японских отелей любви и поставят мемориальную доску в память о нас.

― Что за отель любви?

― Места, где влюбленные пары могут найти уединение. Ты можешь вносить почасовую оплату.

Он поднял брови.

― Серьезно? В Сан-Диего есть такие?

― Я знаю, о чем ты думаешь, Хантер, и ответ: ни за что!

Он сощурил глаза и затем наклонился ко мне с похотливой улыбкой. Он провел пальцами по моему горлу, затем опустился к моей футболке, провел между грудями и дальше вниз к моему животу.