Нокс:Иисусе, ты вообще когда-нибудь спишь? Люсьену нужен минимум час, чтобы натянуть свой пафосный костюмчик и прилететь сюда на вертолёте.
Люсьен:Я уже одет и за это утро провёл два созвона-совещания из приватной комнаты в Кафе Рев.
Нокс:Жополиз.
Люсьен: Нытик в трико.
***
Я добрался в участок наперёд их обоих и отрывисто кивнул в знак приветствия ночной смене.
Я покинул свою квартиру, не прощаясь, просто чтобы доказать себе, что мне не нужно начинать свой день с неё.
В голове всё как будто затуманилось, желудок горел от кофе и нервов. Беспокойство ползало по моим венам подобно тысяче пауков.
Чтобы отвлечь себя, пока я дожидался Нокса и Люсьена, я открыл почту, ждавшую меня на столе. Только вскрыв и развернув содержимое конверта, я осознал, что это письмо от моего отца.
Один лишь вид его подписи внизу усилил мою тревожность.
Сколько раз я хотел чего-то от него, нуждался в чём-то от него? Сколько раз он подводил меня, потому что его зависимость была сильнее его любви ко мне? Дьюк Морган нуждался в таблетках, просто чтобы пережить день. Чтобы выжить. Чтобы притупить себя, пока мир и его реалии ещё не загнали его в могилу.
Несмотря на утреннюю прохладу, я покрылся лёгким потом.
«Я делаю то же самое?»
Я провёл ладонью по губам и невидящим взором уставился на почерк моего отца.
Даже спустя только времени он был таким же узнаваемым, как и мой собственный. Мы писали маленькую букву е с одинаковым резким наклоном. У нас были одинаковые глаза, одинаковые буквы е. Что ещё было схожим?
Моё сердце громче колотилось как будто в голове. Но теперь меня угрожал задушить не страх. А злость.
Злость на себя за то, что пошёл по его стопам.
Я же знал, что не стоит. Я знал, что опираться на костыль, чтобы пережить день — это начало конца.
И разве не это я делал с Линой? Использовал её? Обращался к ней, чтобы помочь оттолкнуть боль и страх? Это необязательно должны быть наркотики, алкоголь или что там ещё люди использовали, чтобы приглушить боль существования. Это может быть что угодно, кто угодно, в ком ты нуждался, просто чтобы выживать, просыпаться и начинать ужасный цикл заново.
— Всё в порядке? — Люсьен вальяжно вошёл внутрь, и я убрал непрочитанное письмо отца в ящик стола.
— Нет, не в порядке. Но я предпочту подождать Нокса, прежде чем приступать.
— Тут он я, — сказал Нокс, издавая ревущий зевок.
— Прошлой ночью кто-то закинул это в окно Лины, — я бросил на стол камень и записку в пакете.
— Ну бл*дь, — выдал мой брат.
— Видимо, внешние камеры становятся приоритетом, — сказал Нокс Люсьену после того, как я закончил вводить их в курс дела.
— Я так понимаю, Лине нужно выдать её личный трекер, — предложил наш друг.
Нокс усмехнулся.
— Она будет в восторге.
— Хорошо. Тогда ты ей его и доставишь, — сказал я.
— А ты почему не можешь, бл*дь? Ты же с ней спишь. Или, если верить Уэй, делаешь глазки-сердечки.
— Я сегодня занят. Просто отдай ей трекер и ори на неё, пока она не согласится носить его при себе, — сказал я.
Нокс сощурился.
— Кто-то нассал тебе в сухой завтрак с утра, солнышко?
— У меня нет на это времени. Просто сделай это.
К счастью, с утра Нокс бывал не таким упрямым, так что вышел из моего кабинета, матерясь себе под нос.
Люсьен, однако, остался сидеть.
— Ты ещё не покрылся сыпью? — спросил я у него. Он недолюбливал копов и полицейские участки, причём по весомой причине.
— Ты сегодня утром особенно взбешённый. Что случилось?
— Не считая камня в окно в три часа утра?
Люсьен сидел и невозмутимо смотрел на меня. Я решил взять его измором и переключил своё внимание на электронную почту. Наше противостояние продлилось на протяжении трёх с половиной писем.
