— Он переживает непростой период. Мне было бы ненавистно видеть, как кто-либо этим злоупотребит.
Я показала пальцем на себя.
— Я?
— Кто-либо, — повторил Люсьен.
— Рада слышать, — не собираясь упрощать ему разговор, я наколола на вилку очередной кусочек салата и тщательно прожевала, не разрывая зрительный контакт с Люсьеном, который не шевелил ни единым мускулом.
Мы сверлили друг друга взглядом, повелевая друг другу капитулировать первым.
В таких социальных ситуациях я преуспевала. Светская болтовня о нормальных девчачьих штуках? Неа. Но стычка со скрытным мужчиной, когда на кону стояла важная информация? Это мои Олимпийские игры, а я — чёртова золотая медалистка.
Я театрально отпила чая со льдом.
— Аааах.
Его губы изогнулись.
— Ты бы хотел озвучить ещё несколько расплывчатых заявлений, или же ты просто ходишь от столика к столику и выносишь предупреждения? — спросила я.
— Мы оба знаем, что у тебя есть скрытые мотивы находиться здесь. Я знаю, кто твой работодатель, и я также в курсе того, в какой интересный момент ты прибыла в город.
Я изобразила шок.
— А в городе действует некий запрет, согласно которому нелегально работать в сфере страхования?
— Нам обязательно играть в эти игры?
— Слушай, приятель. Это ты решил поиграть в кошки-мышки, выследив меня здесь просто для того, чтобы доказать, что ты можешь. Мне, как и тебе, не нравится, когда со мной играют. Так что прекращай, иначе выбесишь меня, — сказала я со злобной улыбкой.
Люсьен подался ближе и переплёл пальцы на столе.
— Ладно. Я знаю, кто ты, на кого ты работаешь, и что произошло на твоём последнем задании.
Я сохраняла выражение подчёркнутой скуки, хотя последняя часть впечатлила меня и заставила нервничать.
— Пусть ты и стараешься не привлекать внимания к себе, — продолжал он, — ты наработала впечатляющую репутацию человека, который находит те вещи, что другие не могут найти. Ты известна тем, что бесстрашна аж до беспечности, и твой работодатель вознаграждает эту черту. Ты в городе не ради того, чтобы несколько недель общаться с давним приятелем Ноксом. Ты здесь ищешь что-то... или кого-то.
Он позволил этому обвинению повиснуть между нами. Я снова съела небрежный кусочек своего сухого салата.
— Почему мы разговариваем об этом сейчас? Почему не после моего приезда в город?
— Потому что есть разница между уроном от пуль и уроном от разбитого сердца.
— По своему опыту говоришь? — я показала на него вилкой.
Он проигнорировал мой вопрос.
— Ты не только прибыла в город прямо перед тем, как Наоми и Уэйлей были похищены, но ты и чисто случайно заселилась в соседнюю квартиру рядом с Нэшем.
— Ты не похож на человека, который проводит значительное количество времени в тараканных отелях, так что я не буду тратить время на объяснение переезда. Хотя учитывая тот факт, что твоё состояние превосходит бюджет некоторых государств, тебе правда стоит подумать о том, чтобы выкупить отель и привести его в порядок... или просто сжечь дотла.
— Я приму это к рассмотрению, — сухо сказал он. — А теперь убеди меня, что Нэш не понесёт ещё больше урона из-за тебя.
Чувствуя странное желание защитить упомянутого мужчину, я положила вилку.
— Для галочки, я не имела никакого отношения к ранению Нэша или похищению Наоми и Уэйлей. Если я приехала в город в поисках чего-либо, это не твоё чёртово дело, и всех остальных тоже не касается. И наконец, Нэш — взрослый мальчик. Он может о себе позаботиться.
— Льюису Леви ты тоже так сказала?
Вот теперь я официально рассержена.
Я улыбнулась.
— Ты как маленький ребёнок, показывающий ужасный рисунок, который ты накалякал в школе, и ожидающий похвалы. Если я повешу его на холодильник, ты уйдёшь?
— Рано или поздно все вокруг тебя оказываются под угрозой, и лучше бы это не распространялось на Нэша.
— И что ты сделаешь? Дашь ему телохранителя вдобавок к федеральному маршалу? — дерзко поинтересовалась я.
— Если понадобится. Я знаю, что ты переночевала у него.
— Не волнуйся, папочка. Мы оба взрослые люди. Я верну его до комендантского часа.
Люсьен хлопнул ладонью по столку, отчего ложечка со стуком свалилась с его блюдечка, а кофе расплескался через край.
— Не пытайся свести всё в шутку, — холодно сказал он.
