— Школа.

Ряды шкафчиков и плакаты университетских команд, натянутые над ними.

— Любовь.

Парень отрывает взгляд от книги. Тёмные волосы и улыбка убийцы.

Адам.

Я резко поднимаю голову, глаза широко распахиваются. Доктор Киркпатрик записывает что-то в свою книгу. Её лицо безмятежно.

— Ты в порядке, Хлоя?

— Без понятия.

***

Дом Мэгги, возможно, не лучшая идея. Но куда ещё я могу пойти? Мои родители заняты сожалением о снижении умственных способностей их абсолютно совершенной дочери. Я могу позвонить своему парню, но проблема в том, что я едва знаю его. И с тех пор, как моя ассоциация со словом «любовь» возникла с совершенно другим парнем, я абсолютно уверена, что не настолько близка с Блейком, как должна бы.

Я звоню в дверь и засовываю руки обратно в карманы пальто. Раздается эхо шагов перед дверью, перед тем как лицо миссис Кэмпбелл показывается в окне сбоку. Она выглядит удивлённой и обрадованной в равной мере.

— Хлоя! — Она открывает дверь шире и сжимает меня в объятиях, которые пахнут как в пекарне, которой она владеет. — Сколько лет, сколько зим. Заходи, дорогая.

Я тяжело сглатываю.

— Все нормально. Знаю, уже довольно поздно. Мэгги дома?

— Конечно, сладкая. Заходи, снаружи холодно.

Я захожу внутрь и встаю на ковер, в то время как она направляется к лестнице. Одумываясь на полпути, она разворачивается ко мне и наклоняет голову.

— Почему ты просто не поднимешься наверх?

— Я не уверена.

Миссис Кэмпбелл проводит своей бледной рукой по рыжим волосам и улыбается.

— Ты знаешь, что бы там ни было, вам двоим давно пора решить это. Давай, Хлоя.

Я киваю и медленно поднимаюсь по лестнице, а мама Мэгги исчезает на кухне. Даже после её слов поддержки у меня ощущение, будто я взбираюсь на свою собственную виселицу.

Я должна была подождать ещё денёк-другой. Возможно, тогда бы меня не так ранила память об Адаме. Но зачем? Почему я представила картинку с ним при слове «любовь»? Я имею в виду, как я так запуталась?

Наверху лестницы я поворачиваю налево и вижу коллекцию наклеек на бамперы на двери Мэгги. Слишком поздно, чтобы отступать.

Она говорит мне войти, прежде чем я успеваю постучать. Перед её дверью скрипучая половица, поэтому она всегда знает, когда кто-то подходит. Раньше мы называли это системой родительского оповещения.

Я открываю дверь и стою там, смотря на россыпь подушек на кровати Мэгги и на плакаты неизвестных мне панк-групп, висящих над ней. Её огромный белый комод завален, как и всегда, морем шёлковых шарфиков и потерявшихся непарных серёжек. Она переворачивается на бок поперёк кровати с открытым ноутбуком перед собой.

Шок от того, что я и есть посетитель, проступает на её лице.

— Зачем ты здесь?

Я пожимаю плечами.

— Ты не отвечала на мои звонки.

— Обычно это значит, что кто-то не хочет г-г-г-оворить с тобой.

Я вздыхаю и смотрю на свои ноги. Она заикается. Она обычно не заикается так сильно. Не со мной. Я прикусываю губу, чувствуя, что на ней уже нет живого места.

Мэгги садится на кровати.

— Я думаю, ты с-с-сказала достаточно в п-п-последний раз, когда мы говорили.

Я перевожу дыхание, стараясь унять дрожь в голосе.

— Я не знаю, что на меня нашло тогда. — Это абсолютная правда. — Но я хочу поговорить с тобой, Мэгз. Я скучаю.

— Нет, ты не с-с-скучаешь, — говорит она. — Чего ты на самом деле хочешь, Хлоя? П-п-потому что я не собираюсь быть твоим очередным п-п-проектом.

Я не могу поверить в это. Не могу переварить то, что эта холодная девушка и есть Мэгги.

— Я не… Я не знаю, о чём ты говоришь.

Тогда она смеётся. Обычно это самый дружелюбный звук в мире, но сегодня он обжигает как кислота.

— Возможно, я недостаточно умна, ч-ч-чтобы объяснить, — говорит она. — Почему бы тебе не попросить одну из своих п-п-подружек по школе, например, Джулиен… О, подожди, ты не можешь больше с-с-спрашивать Джулиен о чём бы то ни было, не так ли?

Её слова ударяют меня в живот как ледяной кулак. Мой язык становится сухим от страха.

— Я думаю, что-то случилось с Джулиен, Мэгги. Вот что я пыталась тебе сказать по голосовой почте.

Очевидно не впечатленная, она скрещивает руки.

— Да, Хлоя. Я п-п-получила твоё голосовое сообщение. На три месяца п-п-позже.

— Зачем ты ведёшь себя так? Что, если она в беде, Мэгги?

— Почему ты ведёшь себя так, словно тебе не наплевать? Я говорила тебе всё это, Хлоя. Я г-г-говорила месяцы назад.

— Я тогда запуталась, — возражаю я, отчаянно пытаясь узнать, что ей известно, прежде чем сама скажу что-нибудь не то. — Я была запутана и отвлечена, окей? Но я стараюсь стать лучше, я хочу поговорить об этом.

Она складывает руки на груди и отгораживается от меня выражением лица, словно стеной.

— Какое жестокое дерьмо. Я н-н-не хочу.

Восемь лет. Вот сколько я знаю Мэгги. Мы боролись как сестры, но она никогда не затыкала меня, как сейчас. Никогда прежде.