— Школа.
Ряды шкафчиков и плакаты университетских команд, натянутые над ними.
— Любовь.
Парень отрывает взгляд от книги. Тёмные волосы и улыбка убийцы.
Адам.
Я резко поднимаю голову, глаза широко распахиваются. Доктор Киркпатрик записывает что-то в свою книгу. Её лицо безмятежно.
— Ты в порядке, Хлоя?
— Без понятия.
***
Дом Мэгги, возможно, не лучшая идея. Но куда ещё я могу пойти? Мои родители заняты сожалением о снижении умственных способностей их абсолютно совершенной дочери. Я могу позвонить своему парню, но проблема в том, что я едва знаю его. И с тех пор, как моя ассоциация со словом «любовь» возникла с совершенно другим парнем, я абсолютно уверена, что не настолько близка с Блейком, как должна бы.
Я звоню в дверь и засовываю руки обратно в карманы пальто. Раздается эхо шагов перед дверью, перед тем как лицо миссис Кэмпбелл показывается в окне сбоку. Она выглядит удивлённой и обрадованной в равной мере.
— Хлоя! — Она открывает дверь шире и сжимает меня в объятиях, которые пахнут как в пекарне, которой она владеет. — Сколько лет, сколько зим. Заходи, дорогая.
Я тяжело сглатываю.
— Все нормально. Знаю, уже довольно поздно. Мэгги дома?
— Конечно, сладкая. Заходи, снаружи холодно.
Я захожу внутрь и встаю на ковер, в то время как она направляется к лестнице. Одумываясь на полпути, она разворачивается ко мне и наклоняет голову.
— Почему ты просто не поднимешься наверх?
— Я не уверена.
Миссис Кэмпбелл проводит своей бледной рукой по рыжим волосам и улыбается.
— Ты знаешь, что бы там ни было, вам двоим давно пора решить это. Давай, Хлоя.
Я киваю и медленно поднимаюсь по лестнице, а мама Мэгги исчезает на кухне. Даже после её слов поддержки у меня ощущение, будто я взбираюсь на свою собственную виселицу.
Я должна была подождать ещё денёк-другой. Возможно, тогда бы меня не так ранила память об Адаме. Но зачем? Почему я представила картинку с ним при слове «любовь»? Я имею в виду, как я так запуталась?
Наверху лестницы я поворачиваю налево и вижу коллекцию наклеек на бамперы на двери Мэгги. Слишком поздно, чтобы отступать.
Она говорит мне войти, прежде чем я успеваю постучать. Перед её дверью скрипучая половица, поэтому она всегда знает, когда кто-то подходит. Раньше мы называли это системой родительского оповещения.
Я открываю дверь и стою там, смотря на россыпь подушек на кровати Мэгги и на плакаты неизвестных мне панк-групп, висящих над ней. Её огромный белый комод завален, как и всегда, морем шёлковых шарфиков и потерявшихся непарных серёжек. Она переворачивается на бок поперёк кровати с открытым ноутбуком перед собой.
Шок от того, что я и есть посетитель, проступает на её лице.
— Зачем ты здесь?
Я пожимаю плечами.
— Ты не отвечала на мои звонки.
— Обычно это значит, что кто-то не хочет г-г-г-оворить с тобой.
Я вздыхаю и смотрю на свои ноги. Она заикается. Она обычно не заикается так сильно. Не со мной. Я прикусываю губу, чувствуя, что на ней уже нет живого места.
Мэгги садится на кровати.
— Я думаю, ты с-с-сказала достаточно в п-п-последний раз, когда мы говорили.
Я перевожу дыхание, стараясь унять дрожь в голосе.
— Я не знаю, что на меня нашло тогда. — Это абсолютная правда. — Но я хочу поговорить с тобой, Мэгз. Я скучаю.
— Нет, ты не с-с-скучаешь, — говорит она. — Чего ты на самом деле хочешь, Хлоя? П-п-потому что я не собираюсь быть твоим очередным п-п-проектом.
Я не могу поверить в это. Не могу переварить то, что эта холодная девушка и есть Мэгги.
— Я не… Я не знаю, о чём ты говоришь.
Тогда она смеётся. Обычно это самый дружелюбный звук в мире, но сегодня он обжигает как кислота.
— Возможно, я недостаточно умна, ч-ч-чтобы объяснить, — говорит она. — Почему бы тебе не попросить одну из своих п-п-подружек по школе, например, Джулиен… О, подожди, ты не можешь больше с-с-спрашивать Джулиен о чём бы то ни было, не так ли?
