Её слова ударяют меня в живот как ледяной кулак. Мой язык становится сухим от страха.
— Я думаю, что-то случилось с Джулиен, Мэгги. Вот что я пыталась тебе сказать по голосовой почте.
Очевидно не впечатленная, она скрещивает руки.
— Да, Хлоя. Я п-п-получила твоё голосовое сообщение. На три месяца п-п-позже.
— Зачем ты ведёшь себя так? Что, если она в беде, Мэгги?
— Почему ты ведёшь себя так, словно тебе не наплевать? Я говорила тебе всё это, Хлоя. Я г-г-говорила месяцы назад.
— Я тогда запуталась, — возражаю я, отчаянно пытаясь узнать, что ей известно, прежде чем сама скажу что-нибудь не то. — Я была запутана и отвлечена, окей? Но я стараюсь стать лучше, я хочу поговорить об этом.
Она складывает руки на груди и отгораживается от меня выражением лица, словно стеной.
— Какое жестокое дерьмо. Я н-н-не хочу.
Восемь лет. Вот сколько я знаю Мэгги. Мы боролись как сестры, но она никогда не затыкала меня, как сейчас. Никогда прежде.
— Ты должна уйти, — говорит она.
Я открываю рот, готовясь рассказать о том, что случилось со мной, но она наклоняется вперед.
— Я хочу, ч-ч-чтобы ты ушла.
Слёзы застилают мне глаза, я встряхиваю головой и чувствую, как дрожит подбородок.
— Мэгги…
— Просто уйди, Хлоя!
И я ухожу.
Я лечу вниз по лестнице мимо её мамы. Я отчаянно хочу быть снаружи, подальше от этого тёплого, знакомого дома и ото всех воспоминаний. Прочь от тяжёлых слов Мэгги и глаз, наполненных ненавистью. Миссис Кэмпбелл зовёт меня, но я игнорирую её. Я вылетаю из двери, бросаясь в холодную темноту за ней.
Сбегая по крыльцу, смахиваю слёзы и выбегаю на тротуар. Рыдающая и наполовину ослепшая, я бегу, пока не врезаюсь в чью-то спину. Кто бы это ни был, он высокий и широкий и едва смещается от моего воздействия.
— Что за чёрт? — говорит он, и я отпрыгиваю назад, потому что узнаю голос.
Адам поворачивается, стряхивая волосы с глаз, и потирает спину в том месте, где я в него врезалась. Я в ужасе отшатываюсь, и он ловит меня, хватая за руки.
— Господи, Хло, что с тобой происходит?
Я пытаюсь вырваться, чувствуя, как глаза расширяются.
— Как ты узнал, что я здесь? Зачем ты преследуешь меня?
— Преследую тебя? Я здесь живу, — говорит Адам, прищурившись.
Я качаю головой, тяжело дыша и чувствуя себя пойманным животным.
— Нет, это не правда. Я бы знала, если бы ты жил здесь.
— Ты знаешь. — Он хмурится. — Я живу в квартире с другой стороны школы.
Он смотрит так, словно это очевидно. Но для меня нет. Ничего очевидного, за исключением того, что я сошла с ума. Я абсолютно точно сошла с ума, и мне не становится лучше.
Я думала, что будет лучше. Я сделала всё, что они говорили мне сделать год назад. Я ходила к психологу и вела безумно длинные записи в дневнике. Господи, да я даже йогой занималась! И это должно было сработать. Доктор Киркпатрик говорила, что мои результаты были настолько хороши, что мне не надо было больше приходить к ней.
И теперь это. Как, чёрт возьми, мне с этим справиться? Скажет ли она когда-нибудь, что мне не надо прийти снова?
Боль поднимается из груди, прямо к маленькому шарику в моём горле. Адам просто стоит, внимательно смотря на меня, в то время как я задыхаюсь во время собственного вздоха.
Я качаю головой.
— Перестань смотреть на меня так!
— Как «так»?
— Как будто я должна знать что-то, чего я, возможно, не знаю. Ты ничего не знаешь обо мне.
— Эй, эй! — говорит он, растирая пальцами мои руки сверху вниз. — Успокойся. Просто дыши.
Я смотрю на руки Адама на моих руках. У меня нет чувства вторжения в моё личное пространство. Прикосновения Адама чувствуются правильными. Нет, лучше, чем правильными, они чувствуются… родными.
Он подходит ближе и скользит руками в манжеты моего пальто. Он снова говорит мне дышать.
Теперь я слушаю. Я делаю глубокий длинный вдох. И что-то пахнет… знакомо.
