— Ты превратился в тыкву? — дразню я.
— Мило, — отвечает он.
— Ты ещё не знаком с моими родителями. Кажется, немного грубо стоять с тобой на пороге.
Он улыбается, но его лицо снова становится напряжённым. Оглянувшись по сторонам, он снова смотрит на меня, а затем быстро касается моих губ своими.
— Сладких снов, Хлоя.
Киваю сквозь зевок, но, когда он поворачивается, чтобы уйти, я хватаю его за руку.
— Ты ведь всё ещё собираешься помочь мне разобраться со всем этим?
— Как я могу отказаться от такого предложения?
Я снова целую его, немного задержавшись перед тем, как отступить.
— Никак. Я не позволю. Скоро увидимся?
— Недостаточно скоро.
Когда захожу внутрь, не уверена, что мои ноги касаются земли. Я дрейфую на пузыре гормонального легкомыслия. Клянусь, я могла бы услышать щебетание птиц, летящих за мной.
Скольжу на кухню с такой широкой улыбкой на лице, что щекам становится больно. Но она умирает на моих губах, когда я включаю свет, освещающий мою мать, прислонившуюся к раковине.
— Думаю, нам надо кое-что обсудить.
Глава 18
С мамой у нас не бывает коротких разговоров, и этот не исключение. О похоже на траурную речь на похоронах или чтение вслух всего телефонного справочника. За исключением того, что я бы предпочла их этому разговору.
Она даже не начала кричать. Только снова и снова монотонное повторение того, насколько сильно она разочарована моей неспособностью раскрыть свой потенциал.
— Ты даже не слушаешь меня? — спрашивает она.
Не совсем.
— Да.
Она качает головой, сигнализируя о переходе к третьей части — воздействию на моё чувство вины.
— Хлоя, когда ты говоришь мне, что ты на встрече с друзьями по учебной группе, я верю тебе. Но теперь эта вера разбита.
— Я сказала, что мне жаль, — говорю я, сжимая свои всё ещё чувствительные губы вместе. — Не думаю, что ты хочешь услышать подробности.
— Ну, я бы спросила, где ты была, но не уверена, хочу ли знать это.
Я поднимаю взгляд, и невозможно ошибиться в том, как она смотрит на меня. У меня не было шанса взглянуть в зеркало, чтобы знать наверняка, но я уверена, что мои губы и прическа даже близко не в порядке.
— Всё не настолько плохо, как ты, наверное, думаешь, — говорю я, надеясь успокоить её.
Не срабатывает.
— Знаешь, ты хоть раз за весь вечер подумала о том, как почувствует себя Блейк, если узнает, что ты была с другим парнем?
— Мам, я тебя умоляю.
Это не тот разговор, который я хотела бы с ней вести.
— Не говори мне «я тебя умоляю», — говорит она. — Я думала, что воспитала тебя лучше. Этот парень заботится о тебе. И он мог бы обеспечить тебе чертовски лучшее будущее, чем Адам Рид.
Я резко встаю, и стул отлетает, издавая скрип по деревянному полу.
— Ты шпионила за мной?
— Я беспокоилась за тебя. Когда Блейк позвонил мне сегодня вечером, я даже понятия не имела, где ты.
— Подожди, Блейк звонил сюда?
— Разве это не то, что я сказала?
— Он звонил сюда этим вечером?
— Да, этим вечером. Он сказал, что находится с большей частью учебной группы, и хотел узнать, собираешься ли ты присоединиться к ним. Что определённо было интересной новостью, ведь ты уверила меня, что уже с ними.
Страх пробегает через меня, такой же холодный, как воздух снаружи.
— Что ты ему сказала?
