— Нет… — я с трудом выцеживаю слово через сжавшееся горло.

Блейк шумит на другом конце трубки. Я слышу нечто среднее между фырканьем и вздохом.

— Ты точно уверена, что с тобой всё в порядке? Мне неприятно это говорить, но ты ведешь себя так, будто у тебя не всё в порядке с головой.

Слова задевают последний нерв, который у меня остался, но я уверена, что он не хотел сказать ничего дурного. Если он действительно думает, что я его девушка, тогда я буду ненормальной.

Я издаю короткий смешок.

— Прости, я плохо спала. Я ценю то, что ты заглянул. Можешь дать мне пару минут?

— Конечно, жду.

Мне не нужны пара минут, но я прошу их, чтобы привести свои нервы в порядок. Надевая пару серебряных колец, я замечаю новые фотографии, вставленные в рамку возле зеркала на комоде. Три новые серии снимков моментально заставляют мою кожу заледенеть.

На этих снимках не я. Из фотографии в фотографию на них изображена богатая, красивая, сверкающая девушка, но это не я. Я, конечно, не изгой общества, но и не девушка с этих снимков.

Блейк стоит возле меня на каждой второй фотографии, его рука лежит на моем плече, а моя голова наклонена к нему. Этот тип позы не оставляет никаких вопросов к статусу — мы вместе.

Чертовски невероятно.

Моя память решила избирательно изъять некоторые файлы, и это те месяцы, которые я пропустила? Как насчет нескольких лет, когда я носила брекеты? Или времена, когда моя собака и бабушка умерли с разницей в месяц? Но нет, я пропустила именно те месяцы, которые превратили мою жизнь из поезда, потерпевшего крушение, в совершенство. Очаровательно.

Я смотрю из окна на Мустанг Блейка, который стоит на зажигании на тротуаре рядом с моим домом. События определенно могли бы быть хуже.

Я спускаюсь навстречу к его машине. Держа во рту пончик, он открывает для меня дверь и протягивает бумажный пакет.

— Доброе утро, — говорю я.

Он склоняется ко мне, и я заставляю себя поцеловать его. Это по-прежнему неловко, но будет лучше. Должно быть. Он же Блейк Таннер, ради Бога.

Я погружаю нос в пакет и вдыхаю.

— Пахнет восхитительно, спасибо.

— Садись быстрее. Мы уже опаздываем.

Я никогда так не радовалась черничным булочкам. Я смакую каждый кусочек, медленно пережевывая, чтобы ничего не говорить всю дорогу. Мне нужно заполнить ещё несколько белых пятен, прежде чем я загоню саму себя в угол. Всё происходит словно во сне, и прежде, чем я осознаю это, мы уже на парковке.

Блейк подхватывает меня возле дверей, и я автоматически беру его за руку. Я чувствую, как будто мы танцевали этот танец тысячу раз. Моё тело знает шаги, даже если не играет музыка.

Соль хрустит под ногами, в то время как я поднимаюсь по второй лестнице в привычное время. Сомневаюсь, что, если я опоздаю, это будет иметь значение. С теми баллами, что висят на моём холодильнике, я могла бы месяц не ходить в школу и всё равно поступила бы в любой колледж, какой захочу.

И потом, фото на моем столике — не розыгрыш. Я популярна. Девушки, которые только кивали мне прежде, визжат, машут и шлют воздушные поцелуи, и даже Алексис обнимает меня за плечи и говорит: «Эй, крошка!», когда я прохожу мимо неё.

К тому времени как я добираюсь до шкафчика, голова кружится от всех этих приветствий, полученных по пути. Я получаю кучу внимания от толпы и чувствую себя так, словно не хватает только помпонов и плиссированной юбки.

А затем, когда я уже думаю, что лучше и быть не может, я вижу Мэгги на другом конце коридора. Её клубничного цвета волосы на шесть дюймов короче и завиваются прямо над плечами, но я никогда не спутаю поворот её плеч и полуулыбку, которая, кажется, всегда присутствует на её губах.

— Мэгги! — кричу я.

Она поднимает на меня взгляд, и на короткий миг мир встаёт на место. Сейчас Мэгги потащит меня в туалет и позаимствует мой блеск для губ или спросит, не нужно ли ей покрасить волосы в более тёмный цвет. Тогда я расскажу ей о своей амнезии, и она поможет мне восстановить все основные события, которые я пропустила. Моя тайна будет в безопасности. Всё будет превосходно.

Всё это проносится в моей голове за долю секунды, прежде чем наши взгляды расстаются. А затем глаза Мэгги становятся холодным. Её рот превращается в гримасу, которую я редко видела, и она отводит взгляд.

***

Звенит звонок, но я всё ещё смотрю на пустое место, где только что стояла Мэгги. Замки в шкафчиках защёлкиваются, двери классов закрываются, и затем я слышу мягкий гул голосов многих учителей, которые обращаются к учащимся.

Мои ноги прирастают к земле. Я могу заставить их двигаться, но куда я пойду? Я не знаю, какой у меня сейчас урок. Я не знаю, что делать, и я не могу попросить помощи, ничего не объяснив.

Дура! О чем я только думала, придя сюда? Думала, что я могу со всем этим справиться?

Слезы обжигают уголки моих глаз, сжимают горло. Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужна помощь, потому что я не в порядке.

Прямо передо мной открывается классная дверь. Проверка коридора. И вот она я, в коридоре, когда должна быть в одном из этих классов. Я уже представляю: кабинет директора, вопросы… и конец этой идеальной жизни, после секундного наслаждения ею.

Я слышу, как кто-то торопливо подходит сзади, а затем по талии скользит сильная рука, задевая книги, зажатые в моих руках. Я вздрагиваю, наблюдая, как все они падают на пол. Мистер Фибс высовывает голову из класса, настороженно оглядывая коридор.

— Столкновение в коридоре, — говорит кто-то у меня за спиной. — Моя вина. Мы собираем учебники.

Адам. От звука его голоса меня охватывает облегчение. Хотя, погодите, не облегчение. Это должно быть что-то другое. Хотя отчасти ощущается как облегчение.

Его рука задевает мою ногу, когда он приседает, тщательно собирая тетради и папки, которые я уронила из-за него. Онемев, я стою и ошеломленно смотрю, как он собирает мои вещи в аккуратную стопку.

— Поторапливайтесь, — говорит мистер Фибс, закрывая дверь и возвращаясь в класс.

Я не слышу ничего, кроме своего дыхания и мягкого трения бумаги о бумагу, которую собирают его длинные пальцы.

Я никогда не была так близко к Адаму. Он здесь местная знаменитость, наш постоянный преступник и всё такое. Но когда он, чуть склонив голову, смотрит на меня, я удивляюсь, почему же никогда не думала о нём раньше.

Потому что теперь я едва могу прожить час, не вспоминая о нём. Он ухмыляется.

— Ты никогда его не проймешь.

— О чем ты? — спрашиваю я, смотря прямо в его невероятно голубые глаза.

Адам встает, и я вынуждена запрокинуть голову, чтобы удержать его взгляд.

Он протягивает мне книги.

— Мистер Фибс. Он до сих пор не купился на новую, улучшенную тебя.

Он говорит последнее слово, подмигивая, как будто это наша маленькая шутка. Конечно, у нас нет общих шуток, а если бы и были, я не понимаю всей соли. Я не смеюсь. Но когда он направляется дальше по коридору, я автоматически иду за ним.

Он останавливается на углу, кладя руку на моё плечо, и поворачивается ко мне.

— Так когда ты собираешься мне рассказать, почему звонила прошлой ночью?