— Ты выглядишь взбешённой, — соглашаюсь я. Тяжело принимать её в серьёз, когда она выглядит так, будто вот-вот запляшет и споёт.
— Прекрасно. Открой их.
Я просматриваю обратные адреса на конвертах, когда она протягивает их мне. Нотр-Дамм и Колумбия. Письма из колледжей. Из крупных колледжей. Из двух самых уважаемых и обсуждаемых университетов во всём мире для тех, кто изучает психологию. Я переворачиваю их, немного ошарашенная тем, что собираюсь сделать.
— Хватит тянуть резину, открывай их! — просит отец. Он никогда не отличался терпением.
Я быстро стреляю в него глазами, а затем одновременно надрываю оба конверта, потянув за слабый конец. Я даже не дышу, пока вытаскиваю письма. Такое чувство, будто эти руки чьи-то ещё. И чьи-то глаза. Чья-то другая жизнь.
И этого человека только что пригласили поступать в Нотр-Дамм и Колумбию.
В оба колледжа.
Что предельно ясно означает, что я в деле.
Я чувствую, как моё тело становится таким лёгким, как будто его наполнили гелием. Цепляюсь за спинку кухонного стула, отчаянно желая ухватиться за что-то, что вернёт меня в «здесь и сейчас».
— Вот и всё, — говорит мама, сияя. — Это начало твоего будущего, Хлоя. Ты сделала это.
Они сжимают меня в объятиях, и мы все начинаем смеяться. Они продолжают повторять это снова и снова. Ты сделала это. Ты сделала это
Кто-то сделал всё это. Не уверена, что это была я.
Смотрю на свою сумку, в которой содержатся разные варианты будущего. Будущее в полицейских залах и судебных разбирательствах. Все эти танцы и смех на кухне резко оборвутся, когда будут проверять наши оценки и успеваемость. Возможно, даже проведут повторные тесты.
В этом другом будущем моим родителям напомнят, кем я являюсь на самом деле.
Глава 27
Я встречаюсь с Адамом в одной улице от офиса доктора Киркпатрик в пять. Он молчит, когда я сажусь в машину, и срывается с места прежде, чем успеваю поцеловать его. Удерживаюсь на краешке кресла, шокированная скоростью.
Такая быстрая езда для него не типична. И такая молчаливость.
Он выглядит бледно и изможденно, вокруг глаз залегли чёрные круги. Уверена, он совсем не спал. Вообще.
— Эй, ты в порядке? — спрашиваю я.
Он не отрывает глаза от дороги. Только кивает и проверяет телефон. Минутой позже он снова проверяет его. И затем ещё раз.
— Ждешь звонка от президента? — спрашиваю я, пытаясь смягчить обстановку.
Он лишь смотрит на меня.
— Следи за временем.
— Хорошо.
Но всё не «хорошо». Что-то серьёзно держит его в напряжении. А у меня нет ни одной долбанной идеи, что это и почему он ведёт себя так. Разве сейчас не я должна быть единственным человеком на взводе?
Сейчас не время для этого. У нас крупная рыба на крючке — чёрт, да это целая белая акула.
Адам заезжает на парковку, а я ищу машину доктора Киркпатрик.
— Вот. Эта. Я уверена, эта её.
— Здесь ещё кто-нибудь работает?
— Администратор, но она уходит после того, как приходит последний пациент за день.
— А что насчёт её последнего пациента?
— Сеанс заканчивается без десяти, так что мы должны успеть. Она, скорее всего, занимается бумажной работой.
Адам паркуется не возле офиса, а через одну улицу, где его машина не будет заметна. Опускаю глаза на бумажную папку в своих дрожащих руках и желаю не быть такой безропотной.
Я должна была позвонить в полицию. Чёрт, что, если она позвонит в полицию?
Отталкиваю эти мысли и следую за Адамом в офис. Звук электрического звонка на входной двери вызывает во мне всплеск адреналина.
— Доктор Киркпатрик? — зовет Адам.
Тишина. Я прочищаю горло и машу рукой перед потрескавшейся дверью в офис. Мы подходим ближе, но всё ещё не слышим ни звука. Мне это не нравится. От тишины покалывает пальцы и шею. Я начинаю дрожать, хотя мне и не холодно.
— Доктор Киркпатрик? — Адам стучит в дверь, и она со стоном приоткрывается под его ударами. Он толкает появившийся зазор и захлёбывается при вдохе.
— Что там? — Встаю впереди него, чтобы увидеть.
Но лучше бы я этого не делала.
