— Создатель обещаний, — рычит он.
Линкольн переводит взгляд с Александра на меня.
— Вы двое знаете друг друга?
— Да, это Александр Норт, — говорю я, чувствуя себя немного самодовольной от восхищения, сияющего в глазах Кортни, когда она смотрит на него. — Человек, который спас меня.
Глаза Линкольна расширяются, когда он оценивает весь рост и ширину Александра.
— Ни хрена себе... — выдыхает он. Он протягивает руку. — Ну, я в долгу перед тобой за то, что ты вернул мою девочку в целости и сохранности.
— Твою девочку? — Александр хмуро смотрит на руку Линкольна, а затем переводит взгляд на Кортни.
Ее глаза наполняются слезами, и мне жаль, что я не могу предостеречь ее от влюбленности в Линкольна. Судя по ее виду, я бы сказала, что уже слишком поздно.
— Думаю, мы оба знаем, что наши отношения закончились на той горе. — Когда я вижу, что Линкольн и Кортни не улавливают моего тонкого намека, я жду еще несколько секунд, надеясь, что они не заставят меня сказать это.
— Давай, Джо. — Линкольн протягивает мне руку. — Поехали домой.
Воздух потрескивает от напряжения, и Александр отпускает меня, чтобы сделать шаг вперед. Я хватаю его за бицепс, и затвердевшая мышца дергается под моей ладонью.
— Не надо. Он того не стоит.
Гризли поворачивает голову, и в его глазах бушует буря.
Еще одна дверь машины открывается и закрывается, и Мерфи спокойно обходит капот внедорожника.
— Мистер Норт, сэр, какие-то проблемы? — Он смотрит на Линкольна убийственным взглядом, что заставляет меня задуматься, есть ли у парня военная подготовка помимо лицензии пилота.
— Нет, мы здесь закончили. — Александр берет меня за плечо и усаживает на заднее сиденье.
Я забираюсь внутрь, радуясь, что меня избавили от неловкой ситуации. Александр скользит следом за мной, и Мерфи закрывает дверь. Я наблюдаю за Линкольном и Кортни через тонированные стекла, как они спорят на тротуаре, пока мы отъезжаем.
Александр нажимает несколько кнопок на задней панели центральной консоли, и вскоре я чувствую, как тепло проникает в заднюю часть моих бедер и ягодиц. Я бы прокомментировала обогрев сидений, но слишком устала, чтобы набраться энтузиазма.
— Ненавижу имя Джо, — грубо говорит он, сжимая челюсть. — Ненавижу этот дурацкий ресторан. И ненавижу, что тебе приходится работать практически в нижнем белье, чтобы выколачивать деньги из отчаявшихся мужчин!
Он серьезно кричит на меня?
— Не ты сейчас должен сходить с ума!
Его голова медленно поворачивается ко мне, глаза сверкают от ярости.
— Нет?
Я наклоняюсь вперед и смотрю ему в глаза.
— Нет!
Его рука взлетает так быстро, что я не замечаю, как он двигается, пока его пальцы не обхватывают мое горло.
— Ты не принадлежишь ему. — Он сжимает меня не так сильно, чтобы причинить боль, а только для того, чтобы удержать на месте, близко.
— Я никому не принадлежу! — Я шлепаю его по запястью, он отпускает мою шею и хмуро смотрит на свою руку.
Я отворачиваюсь к окну, поворачиваясь к нему спиной, пытаясь разобраться в эмоциональном торнадо, закручивающемся внутри меня. Например, почему, черт возьми, когда я увидела его, моим первым инстинктом было вцепиться в него, как будто он исчезнет, если я не буду держаться достаточно крепко? Мы занимались сексом, и на следующий день он обращался со мной так, словно я ничего для него не значила. Он послал своего брата, чтобы попытаться откупиться от меня, заставить меня отказаться от нашего совместного времени, подкупить меня, чтобы я никогда больше не говорила об этом. Он думает, что только потому, что богат, он может купить чувства людей?
Мой ход мыслей продолжается все время, пока мы не подъезжаем к его высотке, и тогда я по-настоящему злюсь.
— Зачем мы здесь? Я думала, ты отвезешь меня домой.
Александр открывает дверь, и я впиваюсь кулаками в нагретую кожу, отказываясь двигаться. Он вздыхает, проникает внутрь, хватает меня за руку и легко притягивает к себе.
Я шлепаю его по руке, но это бесполезно, когда мужчина вытаскивает меня из машины.
— Если ты не отвезешь меня домой, я просто возьму такси, — шиплю я.
— Только через мой труп.
— Продолжай грубо обращаться со мной, и это можно устроить. — Я толкаю его двумя руками и морщусь от боли. — Ай! Черт!
Он прижимает меня к груди и обнимает.
— Черт. Ты в порядке?
— Мои дурацкие ребра.
— Перестань драться со мной, и они не причинят тебе вреда.
— Перестань таскать меня за собой, и я перестану с тобой драться!
Он отпускает меня и отступает.
— Ладно.
Снаружи только Мерфи, парковщик и швейцар. Все они отводят глаза.
Александр сжимает челюсть.
— Пойдем со мной внутрь… пожалуйста. — Последнее слово прозвучало так, словно сорвалось с его губ.
— Хорошо, но только потому, что я действительно не хочу видеть, как мой бывший парень и моя бывшая подруга трахаются в моей бывшей постели.
АЛЕКСАНДР
Джордан несется через вестибюль впереди меня. Она сняла свою толстовку в машине, и с ее волосами, собранными в конский хвост, у меня был полный обзор ее стройной шеи. Воспоминание о том, как она чувствовалась под моими губами, врезалось в меня с силой, которой я не ожидал, и только разозлило меня. Я разозлился, что она общается с людьми, которые не ценят ее и не заботятся о ее интересах. Разозлился, что она не заботится о своих интересах.
Но в основном злился на то, что позволил себе провести целую неделю без нее.
