— Почти. Я тебе все расскажу, но не поможешь ли ты мне попасть к нам домой?
— Меня трясет. Не могу поверить, что ты жива. Никуда не уходи. Я уже в пути.
Телефон отключается.
Я вешаю трубку, и мистер Бартли поднимает бровь.
— Он уже в пути.
— Можешь подождать здесь. — Он хватает ржавый ящик с инструментами и хромает к двери. — У меня вызов в триста вторую.
Вместо того чтобы сидеть в его душном кабинете, где воняет сигарами и ржавым металлом, я сижу на крыльце. Город выглядит по-другому с тех пор, как я уехала. Листья стали ярко-оранжевыми и красными и ловят ветер, который шепчет, что скоро зима. Я никогда больше не смогу воспринимать снег как раньше — грязную уличную слякоть и покрытые мокрым снегом окна. Вместо этого снег всегда будет напоминать мне о долгих днях и ночах, тихой хижине и теплом огне. Замерзшем сиденье уборной и ветре, завывающем в деревьях. Горячей еде и затхлых шкурах животных. Даже не закрывая глаз, я вижу большую спину Гризли, сидящего за тем столом. Я слышу его ворчливые ответы и чувствую напряжение, которое все сильнее и сильнее накручивается между нами. Я все еще чувствую его руки. Грубую силу, когда он работал, чтобы спасти мою жизнь, и соблазнительную нежность, когда позволил себе прикоснуться ко мне.
Такси подъезжает к фасаду здания, и прежде чем оно полностью останавливается, Линкольн выскакивает из задней части и мчится ко мне. Он останавливается в метре передо мной и рассматривает мою одежду, волосы и, наконец, мое лицо.
— Боже мой, ты действительно здесь.
Я поражаюсь тому, что мы стоим лицом к лицу, и все же кажется, что между нами все еще огромное расстояния.
— Я здесь.
— Ты выглядишь… — Он моргает, как будто не может поверить в то, что собирается сказать. — Фантастически.
Я ценю комплимент, но, учитывая все обстоятельства, последнее, чего я хочу — это его лесть.
— Мы можем войти внутрь?
— Да, конечно. — Он достает из кармана ключи и, поднимаясь по ступенькам, заключает меня в объятия. — Мне кажется, что я сплю.
Когда-то быть в его объятиях было моим любимым местом. Местом, где я чувствовала себя в безопасности, зная, что я для кого-то важна. Что моя жизнь имеет значение. Его руки больше не дают эту безопасность.
Я похлопываю его по спине в молчаливой просьбе об освобождении.
— Я действительно устала.
— Прости, — говорит он и отстраняется.
Я задерживаю дыхание от запаха плесени и мусора на лестничной клетке, когда поднимаюсь в нашу квартиру на втором этаже. Линкольн отпирает дверь и впускает меня внутрь.
Площадь в пятьдесят четыре квадратных метра мало изменилась с тех пор, как я была здесь в последний раз. Здесь все также пахнет тропическим освежителем воздуха, смешанным с древесной гнилью, и единственное окно все еще пропускает очень мало солнечного света.
— Что, черт возьми, случилось, Джордан?
Я стою в гостиной и замечаю контейнеры с едой на кофейном столике и слой пыли на экране телевизора.
— С чего начать…
Он тяжело вздыхает и падает на диван.
— Как насчет той части, где ты покинула лагерь и больше не вернулась?
Сажусь за наш обеденный стол, который на самом деле представляет собой железный столик во внутреннем дворике на двоих, который мы купили на гаражной распродаже в прошлом году.
— Я заблудилась, поскользнулась и упала с хребта, вывихнула плечо, довольно сильно ударилась головой... — Я касаюсь красной метки, скрытой под волосами. — Сломала пару ребер.
— Господи… — выдыхает он. — Было так холодно. Мы повсюду искали тебя.
Я наклоняю голову.
— Очевидно, не везде.
Мужчина отшатывается.
— Подожди, ты же не винишь нас за то, что мы тебя не нашли, правда?
Я вздыхаю и качаю головой.
— Нет. Конечно, нет.
— Нам нужно было выбраться оттуда до того, как разразится буря. Мы спустились вниз, отправились прямо в офис лесничества и сообщили, что ты пропала. Они сказали, что ничего не могут сделать до утра, а затем шторм приостановил их поиски. — Его лицо бледнеет. — Боже мой, Джо. Погода. Как ты… — Он с трудом сглатывает.
— Меня нашли. Я то теряла сознание, то приходила в себя, мне было холодно и очень больно. Следующее, что помню, я оказалась в тепле в маленькой охотничьей хижине.
— О, слава богу. — Линкольн откидывается на спинку дивана и трет глаза. — Нам сказали, что никто не смог бы пережить шторм без укрытия. Я подумал... — Он качает головой.
— Нам?
Он садится ровно и моргает.
