Александру.
— …Хейсу.
Я смотрю на свои ботинки.
— Хейс. Конечно.
— Желаю вам удачи, мисс Уайлдер. И добро пожаловать домой. — Она выходит из спальни, а я остаюсь на месте и смотрю в окно.
— Пора домой. — И все же дом больше не чувствуется прежним. Когда эта пыльная деревенская хижина стала больше походить на дом, чем что-либо еще?
Я медленно выхожу из спальни, стараясь рассмотреть каждую деталь пентхауса, зная, что никогда больше не окажусь в таком прекрасном месте. Я нахожусь наверху винтовой лестницы, когда слышу приглушенные голоса, доносящиеся снизу. Наклоняюсь и сосредотачиваюсь, пытаясь уловить голос Александра.
—...на этот раз удалось увернуться от пули. — Это, похоже, Хадсон или, может быть, Хейс.
— Надо признать, ей повезло, — говорит другой мужской голос, на этот раз более ровный, громкий и немного ленивый. — Не могу дождаться встречи с ней. Она горячая штучка?
— Тише, — говорит другой голос. Несколько секунд тишины, а затем: — Тебе нужно подстричься.
— Ой, не порть совершенство.
— Ты просто не можешь удержаться, чтобы не нажать на кнопки старика, не так ли? — Это определенно Хадсон. Я слышу улыбку в его голосе.
— Он слишком занят поклонением вам троим, ему плевать на меня.
— Выплачь мне речку из своего годового жалованья в двести тысяч штук.
Очевидно, Александра там нет, иначе я бы услышала, как он огрызнулся на кого-то или, по крайней мере, фыркнул. Я спускаюсь вниз, делаю последний поворот и почти спотыкаюсь на последних двух ступеньках, когда замечаю мужчину, стоящего рядом с Хадсоном. Он высокий, как и все остальные, но полная противоположность Александру. Там, где Гризли громоздкий, грубый и с жестоким лицом, этот парень худой, одетый так, как будто сошел с подиума в Милане, и смотрит на меня, как будто я десерт.
— Так, так, так… — Он неторопливо идет вперед, как будто плывет. Единственным доказательством того, что его ноги действительно касаются земли, является звук его начищенных шнурованных ботинок. — Женщина часа. — Его взгляд пожирает меня от лица вниз, и, вернувшись к глазам, он одаривает меня похотливой улыбкой, которая обещает все виды грязи. — Ты великолепна. — Он дотрагивается до лацкана моего пиджака, разглаживает его на ключице и отрывает кусочек невидимой ворсинки. Золотое кольцо на его среднем пальце светится, и я читаю инициалы КН. — Должен отдать должное самому себе. Я бог моды. — Он протягивает мне руку, а когда я протягиваю ему свою, подносит костяшки моих пальцев к губам. — М-м-м, ты пахнешь божественно. — Он одет в вельветовые брюки цвета клюквы и застегнутую на все пуговицы рубашку черного цвета с принтом ярких роз. — Ты носишь эту одежду, как вторую кожу.
— Я должна благодарить тебя за то, что ты выбрал их?
— Да. — Мужчина берет меня за руку и велит покрутиться. — Но видеть тебя в них — уже достаточная благодарность.
Вырываю свою руку из его и пытаюсь улыбнуться, как будто его внимание не доставляет мне особого неудобства.
— Ты всегда такой прямолинейный?
Он убирает прядь волнистых волос со лба, приглаживая ее на макушке вместе с остальными.
— Ага.
Хадсон хватает мужчину за плечи и оттягивает его от меня.
— Джордан, это наш младший брат Кингстон.
Мы обмениваемся улыбками, и должна сказать, что мне больше всего нравятся эти два брата.
— Ладно, я должен отвезти тебя домой. — Хадсон предлагает мне локоть и любезно улыбается. — Мадам?
Я беру его под руку, и он ведет меня к двери. Отклоняюсь, чтобы заглянуть в длинный коридор.
— Александр здесь? Я хотела бы попрощаться. — И спросить его, что, черт возьми, происходит и как случилось, что я проснулась в его объятиях сегодня утром только для того, чтобы быть отброшенной в сторону.
— Боюсь, он уже уехал в офис. — Хадсон открывает передо мной двойные стеклянные двери. — Представь себе, сколько работы накопилось за последние пять недель.
— Пять недель?
Мы останавливаемся у лифта, и он нажимает кнопку.
— Он вернулся на неделю раньше. Обычно он предпочитает получать шесть.
Дверь лифта открывается, и мужчина жестом приглашает меня войти первой. Вместо того чтобы прислониться спиной к стене, я поворачиваюсь и задыхаюсь от вида за стеклянным окном.
— Довольно удивительно, правда? — Хадсон стоит рядом со мной, наслаждаясь видом, пока мы спускаемся.
— Невероятно. — Я качаю головой, пораженная тем, что сейчас это моя жизнь.
— Теперь ты видишь, из-за чего весь этот шум. — Когда я смотрю на него, он заполняет пробел. — Александр. Он чертов гений, — хадсон вздыхает, как будто он часто хвастает своим братом и устал от этого. Лифт останавливается внизу — и в центре бассейна с кристально чистой водой, наполненной золотыми рыбками. — Сюда.
Мужчина дружески кладет ладонь на мою спину и ведет по мосту через безупречный вестибюль. Все здесь белое, включая униформу швейцара и персонала.
— Мистер Норт, — говорит швейцар с легким поклоном. — Ваша машина ждет.
— Спасибо, Томас.
Гладкий черный «Линкольн» стоит на холостом ходу, и мужчина, одетый так же, как Мерфи, открывает заднюю дверцу.
