Любые сомнения, которые у меня могли быть по поводу их отношений, рассеиваются.
Сдергиваю одеяло с кровати и ложусь на диван. Может быть, я все-таки не так уж сильно скучала по подушкам.
ДЖОРДАН
Просыпаюсь в пять часов утра и, когда иду в ванную, вижу, что все вещи Кортни исчезли. Линкольн, должно быть, спрятал все это после того, как вернулся в квартиру прошлой ночью. Он не терял время.
Принимаю душ, используя его шампунь, что я бы возненавидела, если бы не провела несколько недель с грязными волосами. Одетая в ту же одежду, что и вчера, я хватаю телефон, не глядя на мужчину, спящего на кровати.
Единственная еда на кухне — остатки еды на вынос и приправы, но мне удается приготовить себе бутерброд с желе и арахисовым маслом. Проверяю свой банковский счет и хмуро смотрю на жалкий остаток в четыреста долларов. Восьмисотдолларовая часть арендной платы была снята с моего счета неделю назад. У Линкольна явно нет проблем с тем, чтобы брать деньги у мертвой женщины. Мудак.
Я потрачу все, что у меня есть, на одежду и еду, а потом возьму любую смену, какую смогу, в ресторане. Если буду экономить каждый заработанный доллар, у меня будет достаточно денег, чтобы переехать через… Я делаю расчеты на своем телефоне и стону.
Два месяца.
Черт.
Линкольн, спотыкаясь, выходит из спальни, потирая растрепанные волосы.
— Все в порядке? — Он сильно зевает.
— В полном. — Я откусываю бутерброд и смотрю на телефон, чтобы избежать разговора.
Он хлопочет на кухне, заваривая свой утренний зеленый чай, и я мгновенно скучаю по Гризли и запаху кофе, смешанному с древесным дымом.
— Как быстро ты сможешь ввести меня в расписание на этой неделе? Я возьму все что можно.
Линкольн прочищает горло.
— Ты вернешься на работу?
— А почему нет?
Он садится напротив меня, и я хочу огрызнуться, что он слишком близко, но вместо этого кусаю свой сэндвич.
— Ну, не знаю. Ты сказала, что у тебя сломаны ребра…
— Я в порядке. — Мне нужно как можно скорее вернуться к работе, чтобы убраться отсюда к чертовой матери. — Любые смены, брось меня на мытье посуды, мне все равно.
Он уставился на жидкости в своей чашке.
— Есть небольшая проблема. Видишь ли, я уволил тебя, когда думал, что ты мертва.
Мои зубы скрежещут друг о друга.
— Сюрприз! Я явно жива. Так что восстанови меня на работе.
— Я нанял другую девушку…
— Ты серьезно говоришь, что у меня нет работы? — Медленное кипение ярости перерастает в бурление. — После всего… — Я позволяю этой последней части повиснуть в безмолвном, наполненном напряжением воздухе между нами.
Он кивает.
— Я посмотрю, смогу ли втиснуть тебя куда-нибудь. Сначала это может быть неполный рабочий день…
— Линкольн!
— Прости, ладно? Я сделаю все, что в моих силах, — он вздыхает. — И тебе придется купить новую форму.
Я бросаю бутерброд на тарелку и встаю.
— Подожди, куда ты идешь? — кричит он мне в спину, когда я вылетаю из квартиры.
Вместо ответа я хлопаю дверью. Во время моего пребывания в хижине я хотела вернуться в город. Теперь отдала бы все, чтобы вернуться к жизни в этой хижине.
Я разоряюсь на очень большой кофе в кофейне и убиваю там время, пока не откроются магазины. Я провожу утро в «Гудвилле» охотясь на распродажи, чтобы купить несколько основных вещей для своего гардероба — теннисные туфли для работы, пижаму, нижнее белье и бюстгальтер, аптечную косметику, толстовки и леггинсы. Мне даже удается найти сумочку. На моем счету теперь на двести долларов меньше, и я чувствую себя более благодарной, чем когда-либо, за то, что братья Норт подарили мне один стильный наряд на случай, если мне придется идти на собеседования.
В полдень я возвращаюсь в квартиру. Зная, что Линкольн уже ушел на работу, я не так несчастна, когда поднимаюсь по лестнице. С помощью ключа, который стащила из его связки ключей до того, как он проснулся, вхожу внутрь и обнаруживаю, что все убрано. Хотелось бы мне думать, что Линкольн сделал это по доброте душевной, но я знаю лучше. Он убирал улики против Кортни, чтобы прикрыть собственную задницу.
Вешаю свою новую одежду в шкаф для одежды у двери и кладу всю косметику и зубную щетку в сумочку. Я отказываюсь чувствовать себя слишком комфортно в этом временном пространстве. Одеяло аккуратно сложено на диване, что, я надеюсь, означает, что Линкольн смирился с тем, что мы больше никогда не будем спать в одной постели. В конце концов, мне придется отважиться на этот разговор. Чем скорее, тем лучше.
Мой телефон оповещает о новом сообщении.
Линкольн:«Марли заболела. Ты можешь прикрыть ее смену завтра. Кортни сказала, что у нее есть лишняя униформа, которую ты можешь одолжить. Интересно?»
Одолжить. Ха. Каковы шансы, что униформа не была моей?
Рассеянно пробегаю языком по ранке на губе, что заставляет меня скучать по упрямому, властному мужчине, который нанес ее. Я не должна скучать по нему. Он лжец, как и все остальные. У него была масса возможностей рассказать мне, кто он на самом деле, но Гризли предпочел этого не делать. И чем тогда он отличается от Линкольна?
