Она смотрит на Хейса, ожидая, что он ответит.
— Элли должна была быть парой Алекса. — Он ухмыляется. — Оплачено полностью.
Большое тело Александра качается вперед, как будто он хочет надрать задницу близнецу, но я удерживаю его.
К счастью, я уже знаю об истории Александра с сопровождающими, поэтому попытка Хейса расстроить меня проваливается.
— Черт, прости меня, Элли. Похоже, ты застряла с утешительным призом. — Я бросаю на Хейса преувеличенно хмурый взгляд.
Элли поджимает губы, и в ее глазах пляшет веселье.
— Думаю, нам пора занять свои места, — шепчу я Александру после третьего и последнего объявления.
Мы усаживается за стол с семьей Александра и их соответствующими парами. Ужин вкусный, беседа сносная, и хотя Александр почти ничего не говорит, ему удается выглядеть лишь умеренно несчастным.
Его отец встает и произносит речь о благотворительности для детей, и я внимательно слушаю. Деньги идут на образование детей в приемных семьях, и я задаюсь вопросом, имеет ли выбор благотворительности какое-либо отношение к тому факту, что Александр был в приемной семье.
Август открывает тихий аукцион, и под аплодисменты люди встают со своих мест, чтобы ознакомиться с предметами, доступными для торгов.
Александр поворачивается ко мне за столом.
— Хочешь сделать ставку за что-нибудь?
Я хихикаю и потягиваю шампанское, продолжая незаметно наблюдать за людьми. Потому что количество платьев от кутюр в этой комнате ошеломляет.
Он хватает меня за руку и сжимает.
— Это «да» или «нет»? — Он прищуривается, как будто действительно пытается прочитать меня, но не может.
Я забыла, что ему нужно более прямое сообщение.
— Я не могу себе этого позволить.
Мужчина встает и тащит меня за собой. Я ожидаю, что он оттащит меня от стола, но вместо этого Александр прижимает меня к своей груди. Его руки обнимают меня за талию, и он прижимается теплыми губами к моей шее.
— Ты не можешь быть такой невежественной.
Я откидываю голову назад, готовясь дать ему словесную пощечину, но слова застывают у меня в горле, когда я вижу, что он улыбается. Это должно быть незаконно, чтобы мужчина был таким красивым.
— Выбирай. Я сделаю ставку. — Он все еще улыбается.
Я прижимаю кончики пальцев к его губам, наслаждаясь ощущением его счастья на моей коже.
— Зачем?
— Большинство людей хватаются за возможность потратить мои деньги.
Я хмурюсь.
— Это ужасно.
— Это для благого дела, и я хочу, чтобы ты выбрала, как их потратить.
— В самом деле? — Внутри меня поднимается пузырь счастья. — Ладно.
Он берет меня за руку, и могу сказать, что замедляет шаг, чтобы не было похоже, что он тащит меня к столам аукциона. Мы внимательно изучаем каждый предмет, от изготовленных на заказ ювелирных изделий с бриллиантами до билетов на Суперкубок на три места. Многие из них предназначены для роскошного отдыха, напоминая мне, что я уже встречалась с гостиничным магнатом мистером Эндрю Грантом. Это, должно быть, его пожертвования.
— Вот этот. — Я беру со стола планшет. — Одна неделя в бунгало над водой на Бора-Бора. Сколько ты хочешь предложить?
— Насколько сильно ты этого хочешь?
— Не настолько сильно, чтобы тратить на это непристойную сумму твоих денег.
Он закатывает глаза.
— Прекрати. Я серьезно. Я даже не знаю, сколько стоит нечто подобное.
— Предложи полмиллиона.
У меня отвисает челюсть, и я роняю ручку. Александр хмурится. Мы обмениваемся мгновением молчаливого общения, пока он не забирает у меня планшет. Мужчина что-то пишет на нем, затем кладет на стол и уводит меня прочь, положив руку мне на поясницу.
— Хочешь еще что-нибудь?
Я не могу ответить и просто разеваю рот, как рыба, вытащенная из воды.
— Значит, твое молчание — это «нет»?
Я качаю головой, сглатываю и обретаю голос.
— Нет. Все в порядке. — Я не создана для такого образа жизни. Став взрослой, я могла бы прожить неделю на пятнадцать долларов. Я овладела искусством борьбы с голодом и знаю, как приготовить пятидолларовую пиццу на завтрак, обед и ужин. — Полмиллиона долларов…
Александр проводит кончиками пальцев вверх и вниз по моей спине.
— Я готов убраться отсюда к чертовой матери, как насчет тебя?
— Разве мы не должны остаться до конца?
Он пристально смотрит на меня, и его взгляд обещает все виды обнаженности, как только мы останемся одни.
— Эй, вы двое, — говорит Хадсон, вставая между нами и обнимая нас за плечи, как будто мы на футбольном матче, а не на официальном мероприятии. — Нам уже весело или как? — Его беззаботная улыбка заразительна.
— Мне весело.
Александр только хмыкает и вырывается из-под руки брата.
Рука Хадсона скользит по моей спине, и он платонически прижимает меня к себе, положив руку мне на плечо.
— Я только что познакомился с Чарльзом Линдквистом.
