— Малыш, а ты чего здесь делаешь? — удивленно раскрыл глаза молодой парень в кожаной куртке.
— Работаю. А вы кто?
Слово за слово, мы познакомились, после чего я задал давно мучивший меня вопрос. Еще с самого первого момента своего знакомства с местными самолетами. Вот только рабочие отказались на него отвечать, сказав обратиться к летчикам. «Им виднее» — это цитата если что. А вопрос был простой:
— А как вы на нем летаете без приборов?
— Каких приборов? — удивился Николай, и непроизвольно заглянул в кабину.
Там кроме кресла пилота и ручки управления с парой педалей ничего не было.
— Ну. обычных, — пожал я плечами, догадываясь, что сморозил по меркам местных глупость. — Которые высоту там определяют. Скорость в полете. Сколько топлива осталось.
— Малыш, — хлопнул меня с улыбкой по плечу летчик. — Так нет таких приборов. Откуда ты вообще о таком слышал? Вот мой главный прибор, — гордо показал он мне… часы. — Наградные, — со значением в голосе поделился он со мной. — За установление рекорда по скорости полета.
— И как тот рекорд установили? Без приборов то, — хмыкнул я скептически.
— Так по ним и засекли. За сколько я от аэродрома до испытательного поля долетел.
— И чем же ценен этот прибор? Что он главный?
— Тем и ценен, что без него откуда мне знать, сколько я еще пролететь могу? Сколько у меня в баке перед вылетом я знаю. На сколько его обычно хватает — тоже. Вот каждый раз и засекаю время, как мотор заведу. Если вовремя не сяду — топливо закончится, а там остается лишь молиться, что рядом поле ровное окажется, да сильного ветра не будет. Иначе даже спланировать не удастся — разобьюсь.
— Но с приборами то наверно легче летать было бы?
— Возможно, — не стал со мной спорить Николай. — Вот и создай их тогда, — снова хлопнул он меня по плечу.
Сказал он это в шутку, после чего мы попрощались, но мысль меня заела. Успех со сборкой радиоприемника вселил в меня уверенность в собственных силах. К тому же я в отличие от местных имею представление, в какую сторону будет двигаться научная мысль в мире. Да же общую схему компьютера знаю! Были бы на руках микросхемы, так тоже собрать бы смог, как вот недавно радиоприемник. А может и соберу в будущем! Как аналоги микросхем появятся, так и сделаю!
Постепенно формирующиеся мысли о собственном будущем компьютере — это хорошо. Только дожить надо, когда хотя бы простейшие элементы, из которых его можно собрать, будут созданы. Но местным совершенно это непонятно и денег мне на его разработку никто не даст. Ни по возрасту не вышел, ни по авторитету. Да и чего греха таить — знаний у меня для этого сейчас тоже нет.
Зато создание авиационных приборов позволит мне заявить о себе. Вон как с радиоприемником получилось! Пусть пока лишь в собственном бараке, но меня уже не просто знают, а и уважают. Тот же Королев, выведший человечество в космос, изначально ведь боевыми ракетами занимался. А спутники делал попутно. И о космосе хоть и мечтал, но занимался им в свободное время. А запустить первый спутник смог лишь в тот момент, когда испытания по его «семерке» зашли в тупик. Не получалось боевую часть ракеты из космоса обратно на землю вернуть. Сгорала она в атмосфере и разваливалась. Тогда-то ему и дали возможность спутник запустить «в рамках отработки надежности носителя». А не работай он с военными, то так никогда бы первый спутник не запустил. Вот и мне надо также. Сначала зарекомендовать себя, как конструктора. Начать работать с заводами для блага нашей страны, по конкретным заказам правительства. А попутно и свой компьютер пилить, в частном порядке. И ждать подобной возможности, чтобы его показать и убедить руководство, что он нужен. Вот тогда у меня есть шанс начать заниматься тем, что интересно.
Откладывать дело в долгий ящик я не стал. И первым прибором, который я решил создать, был показатель уровня топлива. Часы — это хорошо, но видеть наглядно, сколько у тебя топлива в баке осталось гораздо лучше. Ведь бак и прохудиться может. Да и идея тут простая — подвести стеклянную трубку в кабину пилота и сделать на ней насечки. Главная сложность — сделать так, чтобы топливо в трубке поднималось ровно на столько, на сколько заполнен бак.
— Идея интересная, но сам я помочь тебе с ней не могу, — сказал мне Михаил Александрович, когда я подошел к нему и рассказал о своей задумке. — Однако обращусь к кому следует, а там посмотрим, получится ли что-то.
«К кому следует» оказался профессор физики Московского университета. Только благодаря его расчетам удалось выполнить мою задумку «в металле». Тут уж и я без дела не сидел. Правда был у отца больше на подхвате, чем самостоятельно что-то делал.
При первой проверке моей «прибора» бак заливали чуть ли не всем цехом сборки. Я же с замиранием сердца смотрел на стеклянную трубку, мысленно скрестив пальцы.
— Ну чего там? — просипел Петр Дмитрич.
Он как раз лил бензин в бак, и с его места трубки не было видно.
— Пока не видать, — был ему ответ.
— Пошла родимая! — не удержался я, когда низ трубки потемнел от поступившего в нее топлива.
Миллиметр. Второй. Вот уже половина трубки заполнена…
— Все, полный, — выдохнул Петр Дмитрич.
— Калибровать надо, — задумчиво почесал подбородок Михаил Александрович. После чего повернулся ко мне и протянул руку. — Поздравляю Сергей. Пусть и с огрехами, но твой прибор работает. Быть тебе конструктором!
Лето — осень 1919 года
Мой первый придуманный прибор мы с семьей все же отпраздновали. Правда своеобразно. Благодаря тому, что теперь я одевал себя сам, отец сумел подкопить деньжат и решился вывести всех нас в кинотеатр. Мне было любопытно, что показывают в кино в нынешнее время, да и как вообще выглядит картинка, и потому я тут же согласился. Мама сомневалась, но и ей стало интересно. Да и похвастаться в бараке перед соседями о походе в такое заведение — первое дело. В общем, в ближайшее воскресенье мы пошли в кинотеатр «Арс», который располагался на Тверской улице.
С первых минут показа фильма отцу стало неудобно. Просто потому, что само кино было не просто черно-белым, а еще и немым. С длинными полотнами текста между картинками. Он тут же стал коситься на меня — а ну как я не понимаю, что на экране происходит? Пришлось вслух зачитать то, что я видел на экране, чтобы его успокоить. А потом и вовсе зачитывать каждое такое «полотно» — оказалось, что мама неграмотная. Не на того отец косился.
Сам фильм назывался «Всеобуч» и был по сути пропагандистским. В нем призывали обучаться военному делу, показывая фотографии соответствующей тематики, а между ними вставляя стихотворения о пользе военной службы и обучению этому делу. Я больше смотрел на качество картинки, снова отметил отсутствие звука и необходимость работы в этом направлении, да попытался понять уровень подготовки местных солдат. Ну из того, что показали — так себе подготовочка. Надеюсь, тут не лучшие из лучших показаны, а то грустно становится за Красную армию. А вот маме понравилось. Особенно скорость моего чтения. Да и картинки ей тоже были по душе. Глаза горят, щеки раскраснелись. Отец даже слегка ревниво стал на нее посматривать.
— Сережа, как ты уже здорово умеешь читать, — восторженно сказала мама, когда мы вышли из кинотеатра. — Ученым человеком растешь.
В ее голосе была неподдельная гордость и счастье за сына.
— А то! Сергуня у нас инженером будет, — убежденно заявил отец.
И тут же приобнял маму, словно убеждаясь, что та никуда от него не денется.
Через неделю о моем приборе написали в газете. Статью мне показал сам Михаил Александрович.
— Вот, гляди, Сергей. Заметили твой прибор, — усмехаясь, заявил он.
— А чего это тут я как соавтор помечен? — поднял я на него обиженный взгляд.
Первым именем в статье стоял тот самый профессор физики. И судя по тону статьи, изобретение прибора приписали ему, а меня упомянули мимоходом. Стало до жути обидно.
— Так все расчеты-то он вел, — пожал плечами начальник цеха сборки.
Для него ничего удивительного в статье не было. Наоборот, все закономерно. А вот мое возмущение как раз и вызвало его недоумение.
— В следующий раз все сам делать буду, — пробурчал я, но так, чтобы Михаил Александрович не расслышал.
В этой ситуации в меня вселяло надежду на то, что и следующее мое изобретение не присвоят, лишь тот факт, что меня все-таки упомянули. Если все сам сделаю, вписать свое имя другому профессору будет в разы сложнее. Уж я постараюсь.
Наш завод «Дукс» все же национализировали. Теперь он стал называться «Государственный авиационный завод № 1». Но для рабочих мало что поменялось от этого. Хотя вру. Теперь отчитываться стали в первую очередь не только перед директором завода, но и перед секретарем партии, если тот потребует. Этих секретарей развелось, что блох на собаке. В каждом цеху обязали назначить из числа рабочих, состоящих в партии, человека секретарем. Над всеми ними поставили секретаря завода. А уже тот должен был отчитываться перед секретарем нашего города.
Свою идею о новом приборе для самолета я не оставил. На этот раз решил взяться за измеритель скорости. Первой мыслью было поставить небольшой пропеллер и считывать его скорость вращения. Однако когда взялся продумывать детали, то понял, что получается слишком сложно. И ненадежно. Конечно логично считывать скорость самолета с помощью встречного ветра. Чем сильнее лобовое сопротивление, тем выше скорость. Но пропеллер тут не поможет.
На какое-то время работа с новым прибором у меня застопорилась. Не было идей, как его сделать. Лишь была твердая уверенность — это возможно, причем что-то подобное сделают в скором времени. Надо быть первым.
Школьные будни отступили на летнее время, зато вместо них пришло новое увлечение. Боря с местной пацанвой постоянно стали бегать на речку — купаться, да кататься на лодках. Лодки дети брали на время у родителей, к тому же пошел слух, что скоро откроют клуб гребли. Короче, Боря и меня втянул в это занятие. Оказалось на удивление интересно. С отсутствием интернета-то и телевизора, чем еще заниматься? Игры в «красных-белых» как-то поднадоели. Вот теперь я по полдня и зависал на речке, если погода позволяла. Именно тогда, в очередной раз опуская весло в воду и ощущая чуть ли не всем телом, как вода тормозит лодку трением о ее дно, мне и пришла идея, как все же создать нужный прибор.
Все оказалось и просто и сложно одновременно. Простота заключалась в том, что встречный ветер должен давить на прибор. Подсоединить к прибору стрелку, которая будет отклоняться в сторону, и чем сильнее давление — тем значит выше скорость. Но на что конкретно будет давить ветер? Как подсоединить стрелку? И главное — как определить, с какой силой давит ветер, а значит какова скорость самолета? Тут без знаний физики не разберешься.
— Хрен тому физику, а не новая идея, — процедил я себе под нос, когда дошел до такой мысли. — Сам во всем разберусь.