- Итак, - взял он на себя инициативу в разговоре. – Мы практически обо всем уже договорились, но мне хотелось бы понимать… с чем связано ваше столь горячее желание избавиться от бизнеса? Дела идут не так плохо, но вы продаёте мастерские по цене, заведомо ниже той, что могли бы выручить и при этом… именно мне?
Её губы дрогнули, изгибаясь в неприятную, неживую улыбку.
- Я избавляюсь от прошлого.
- Вы могли это сделать, продав бизнес кому-то другому.
- Вам – приятнее. Потому что для него это больнее. А я хочу, чтобы он страдал… за все, что сделал.
Роман догадывался, о чем она говорит. Нетрудно было сопоставить то, что видел перед собой – а именно, её словно бы сдувшийся живот – со словами, которые слышал.
- Шурик к сделке прилагается? – уточнил он насмешливо.
- Нет, он там больше не работает.
- Но у него ведь была доля в деле…
- Очень ничтожная. И половина её при разводе досталась Насте.
Это он знал. Именно поэтому вообще откликнулся на сделанное ему предложение.
- А где же тогда Шурик? – осторожно поинтересовался Роман.
Она осклабилась, выказывая отвращение, но…
При этом он видел: ей, кажется, даже было необходимо поговорить об этом хоть с кем-то. Пусть даже совершенно посторонним.
- Надеюсь, вовсю развлекается на исправительных работах. Хотя он заслуживал худшего. Он забрал у меня… то, чего я хотела больше всего на свете.
Она, несомненно, говорила о ребенке. Но он не стал вдаваться в подробности и что-то уточнять. Каждый, вероятно, получил ровно то, что заслужил и говорить тут было попросту не о чем.
- Если ваши условия и решение – окончательные, то я согласен. Дальше я передам все своим юристам для завершения оформления сделки.
***
Я шагала к кабинету Ромы с бумагами по последней сделке, которые он просил меня ему занести, как только все будет готово.
Работать с ним я согласилась совсем не сразу. И не только потому, что у меня не было никакого опыта в сфере продажи недвижимости, но и оттого, что, начиная новую жизнь, совсем не хотела быть кому-то обязанной.
Да, на двух работах приходилось несладко, но зато я ощущала, что делаю все правильно. Делаю то, что должна.
Однако Роман продолжал настаивать. И в конце концов я решила, что просто глупо отказываться, когда кто-то искренне хочет облегчить твою жизнь.
И это было верное решение.
Секретаря на месте не оказалось, да и у меня было разрешение от Ромы заходить практически в любое время, поэтому, предварительно постучав, я приоткрыла дверь кабинета и шагнула внутрь.
И столкнулась лицом к лицу с той, кого совсем не ожидала увидеть. Особенно – здесь.
Мой взгляд невольно упёрся в её живот, растерянно замер на практически плоской поверхности…
Разве она не должна была находиться сейчас уже на шестом, по меньшей мере, месяце?..
Словно прочитав мои мысли, Катя заговорила первой, и в голосе её слышалась плохо скрытая мука…
- Я потеряла ребёнка.
Я нахмурилась. Что она, интересно, хотела услышать от меня в ответ на свое признание?
- Мне жаль, - сказала вполне искренне.
И это было правдой. Я и злейшему врагу не желала бы пройти через такую трагедию. Тем более, что она, судя по всему, действительно его хотела.
Я подняла глаза и наши взгляды встретились. В её карих глазах промелькнуло нечто, похожее на сожаление…
Но о чем она жалела в этот миг? О том, что разрушила мою семью, что годами спала с моим мужем? Вряд ли. Ведь она считала Сашу по праву своим, а меня – лишь временным явлением в его жизни…
Может, она жалела о нашей дружбе длиною в жизнь, которую потеряла? В это я тоже не верила, ведь совесть годами не мешала ей меня обманывать…
Впрочем, люди многое готовы переосмыслить, когда остаются одни. Но Катя всегда умела найти себе компанию…
Скорее всего, она жалела только себя саму. И скорбела исключительно о своих потерях.
- Я попозже зайду, - наконец очнулась я, вспомнив о том, что пришла по делу и что, наверно, прервала чужой разговор.
- Не надо, - донёсся до меня голос Ромы. – Екатерина уже уходит.
Катя кинула на меня ещё один затравленный, горестный взгляд и губы её на мгновение разомкнулись…
