Есть только один голос, который может заставить меня чувствовать себя хорошо, но когда разбитое сердце захлестывает меня, и слова, которые он сказал мне в последний раз, звучат в моей голове — просто знай, что если ты позовешь меня, я приду. Если ты почувствуешь себя в опасности, я буду здесь, но я не могу гарантировать, что смогу снова уйти от тебя. Если ты позвонишь, не не уйду, — я ухожу, оставляя телефон, более чем когда-либо полная решимости попытаться оставить Киллиана ДеЛоренцо позади.
30
КЬЯРА
Тяжело вздыхая, я оглядываю свою скромную квартиру, готовясь к очередной ночи на работе. Раньше я так гордилась своим домом, была так довольна всем, чего мне удалось достичь самостоятельно, но присутствие Киллиана в моей квартире, даже на мгновение, заставило все казаться таким маленьким и незначительным.
Он больше, чем жизнь, и, увидев его в моем доме, я почувствовала, что все, чего я достигла в этой жизни, абсолютно ничего не значит по сравнению с его империей. Я больше не радуюсь своей жизни. Вся она кажется такой скучной по сравнению с жизнью, которую я могла бы иметь с Киллианом, и я не имею в виду меркантильные вещи.
Находиться рядом с ним было захватывающе. Оказаться в его объятиях было кайфом. Быть женщиной, занявшей его постель, было взрывоопасно, но вонзать ногти в его сердце и объявлять его своим — это был целый гребаный мир.
Боже, я скучаю по нему.
Без него все болит, и я знаю, что концепция принадлежать ему в мире, которым он правит, означала постоянную жизнь с мишенью за спиной, но, несмотря на все это, я думаю, что он был неправ, отталкивая меня, потому что у людей чувства не появляются просто так. У меня были парни, и в моей жизни были моменты, когда я думала, что влюблена, но никогда так, как сейчас.
Это поглощает меня, и каждое мгновение, когда я пытаюсь не думать о нем, становится невыносимым. Мне просто нужен еще один шанс побыть в его объятиях, еще одну ночь побаловать себя на его безумной орбите.
Мне нужно принадлежать ему. Я уже принадлежу ему. Каждая частичка моей разбитой души принадлежит ему, и без него я никогда не чувствовала себя такой опустошенной. Но более того, я не просто хочу принадлежать ему, я хочу, чтобы он тоже принадлежал мне. Я хочу, чтобы каждая частичка того, кто он есть, была моей. Я хочу любить его и быть любимой им. Я хочу все это. Черт возьми, даже если для этого придется обзавестись несколькими детьми и проводить каждый день оставшейся жизни, называя себя его женой.
Я никогда ничего так сильно не хотела, и меня даже не волнует, если это звучит как влюбленный подросток, сходящий с ума по какому-то глупому мальчишке. Я буду тем глупым подростком, если это значит заполучить его. Хотя я понимаю, почему он оттолкнул меня. Он абсолютно прав, его мир уничтожил бы меня. Я бы этого не пережила, но я верила, что он сможет защитить меня. Я все еще верю, и его сомнения в своей способности сделать это уничтожают меня.
Глупый вздох вырывается из глубины моей груди, и я резко разворачиваюсь и пересекаю квартиру к одинокому телефону, который стоит на кухонном столе. Я беру его, открываю текстовую цепочку с Киллианом и просто смотрю.
Это моя самая близкая связь с ним прямо сейчас. Слова, которые он написал мне, это все, что у меня осталось, но мне нужно больше.
Без должной осознанной мысли мои пальцы скользят по экрану.
Кьяра: Забери меня домой, к себе.
Удалить.
Кьяра: Я скучаю по тебе.
Удалить.
Кьяра: Перестань быть такой высокомерной задницей и посмотри, что у тебя прямо перед носом. Мое место там, с тобой. Я люблю тебя, и я знаю, что ты тоже любишь меня. Все остальное не должно иметь значения.
Тяжело вздохнув, я собираюсь удалить и это, когда в коридоре раздается громкий шум, и, когда мои брови хмурятся, я бросаю телефон на стол и спешу к своей двери, чтобы заглянуть в маленький глазок. Откуда бы ни доносился шум, он находится слишком далеко по коридору, и все, что я могу видеть, — это грязный дверной проем моего соседа. Я раздраженно выдыхаю, желая хоть немного острых ощущений в свой день.
Я собираюсь отвернуться, когда из коридора доносится громкий, пронзительный крик, на этот раз гораздо ближе, но в одно мгновение крик обрывается, как будто кто-то физически заставил его замолчать.
Мое сердце бешено колотится, когда я снова прижимаюсь лицом к двери, отчаянно пытаясь понять, что происходит, когда перед моей дверью появляется тень. Я судорожно втягиваю воздух, отстраняясь и надеясь, что, черт возьми, кто бы это ни был, он продолжает идти, только тень колеблется, вскоре превращаясь в две, а затем и в три.
Я качаю головой, отступая на несколько шагов, мой желудок скручивается узлом от глубокого страха, зная, что каким-то образом это возмездие со стороны Моники. Я спровоцировала ее прошлой ночью. Я глупо верила, что я неприкасаемая, что она не сможет причинить мне боль, пока я была вне ее мира . . . но сейчас? Черт.
Насколько глупой я могла быть?
Я отступаю еще на шаг, когда страх сжимает меня обеими руками, отказываясь отпускать, и как раз в тот момент, когда я думаю, что могу ошибаться, что все это у меня в голове, по ту сторону моей двери раздается громкий ХЛОПОК, сотрясающий всю гребаную стену.
— О черт, нет, — паникую я, застыв на месте.
Из-за двери доносится еще один ХЛОПОК, и когда хрупкое дерево начинает трескаться, я начинаю действовать. Я бросаюсь к телефону на кухонном столе, мои руки трясутся, чтобы схватить его, когда дверь наконец поддается.
Куски входной двери разлетаются по моей квартире, когда врываются трое мужчин в масках. Пронзительный крик вырывается из моего горла, когда я вырываюсь, хватая телефон и мчась по своей слишком маленькой квартире.
Они бросаются за мной, от их криков "схватите ее" у меня леденеет кровь, а пальцы отчаянно пытаются пробежаться по экрану, зная, что есть только один человек, который, возможно, мог бы мне сейчас помочь.
Мне каким-то образом удается подключить звонок, и как только он звонит один раз, телефон яростно выхватывают у меня из рук, когда тиски сжимают мою руку, дергая меня так сильно, что я чуть не вывихиваю плечевой сустав.
Блядь. Блядь. Блядь. Блядь.
— Только через мой труп, сука, — раздается отвратительный тон, когда звонок прерывается, и они швыряют мой телефон через всю комнату, разбивая экран о деревянный пол.
В его голосе есть что-то знакомое, но когда двое других мужчин приближаются ко мне, срабатывают мои инстинкты "бей или беги". Я поднимаю колено со всей силы, какая у меня есть, и бью им прямо по яйцам.
Он рычит в агонии, немедленно падая на землю и разжимая мертвую хватку на моей руке, давая мне считанные секунды, чтобы вернуться к действию.
Поскольку двое других блокируют мои единственные пути к двери, все, что я могу сделать, это направиться к своей спальне, и я несусь к ней так быстро, как только возможно, мои босые ноги стучат по старым расшатанным половицам.
Промчавшись через свою спальню, я подбегаю к окну в последней попытке спастись, надеясь, черт возьми, что моя новая команда безопасности внизу и каким-то образом сможет спасти меня, но, черт возьми, если мне придется выброситься из окна третьего этажа просто для того, чтобы сбежать, я это сделаю, потому что я была здесь раньше.
Раньше я видела в людях только лучшее, но не сейчас. Я знаю, чего хотят мужчины, которые вламываются в женские квартиры, и у меня есть чертовски хорошая идея, куда они планируют меня отвезти, и я отказываюсь возвращаться туда или позволять обращаться с собой как с какой-то шлюхой, которую можно продать тому, кто больше заплатит.
Я скорее умру, чем снова столкнусь с этим дерьмом.
— СХВАТИТЕ ЕЕ, БЛЯДЬ, — рычит придурок, лелея свои яйца, как только я подхожу к окну. Мои руки дрожат на запорном механизме, и когда я открываю его, я выглядываю на улицу, готовясь позвать на помощь, когда вижу Трэвиса, безжизненно лежащего на тротуаре, а под ним лужу темно-красной крови.
