— Тогда зачем?
Ее взгляд возвращается ко мне, когда краска отливает от ее лица.
— Пожалуйста, не надо, Киллиан, — умоляет она. — У меня нет достаточных доказательств в поддержку моей теории, и я не хочу выдвигать подобные обвинения в адрес твоего заместителя. Если я ошибаюсь, он покусится на мою жизнь.
— Криста, пожалуйста, — говорю я, не стесняясь умолять. — Я уже просмотрел записи с камер наблюдения, и ты не ошибаешься в своих предположениях. Однако мне нужно знать, почему в то время ты сочла необходимым проверить, как она.
— Он плохой человек, Киллиан. Я живу здесь уже много лет и встречала самых разных мужчин. Я знаю разницу между человеком с добрым сердцем, человеком хитрым, человеком, умеющим манипулировать, и человеком, который просто злой. Серджиу и есть это зло. И в тот момент, когда появилась Кьяра, он был слишком любопытен для своего же блага. Он ненавидел ее без всякой причины, презирал просто за то, что она была здесь, несмотря на то, что она не сделала ничего, чтобы заслужить такую враждебность, — объясняет она. — В то утро он приехал слишком рано. Ты должен был встретиться с ним только через час, и когда он поднялся наверх, я просто знала. У меня не было доказательств или какой-либо реальной причины делать такие мерзкие предположения, но я чувствовала это в своей груди. Он собирался попытаться причинить ей боль, и поэтому я сделала то немногое, что могла, и надеялась на лучшее.
— Спасибо тебе, Криста, — говорю я ей. — Жаль, что ты не сказала мне раньше.
— Я не хотела обидеть тебя, Киллиан. Ты действительно замечательная душа, и я люблю тебя. Ты подарил мне эту замечательную жизнь и ничего не попросил взамен. Однако давай не будем притворяться, что в этом доме нет иерархии. Я служанка, и не мое дело комментировать старших членов твоей семьи, людей, в которых течет твоя кровь. К тому же, я сама уже прошла через ад. Я не хочу привлекать к себе внимание Серджиу еще больше, чем это уже произошло. Я приношу свои извинения за то, что не довела это до твоего сведения. Однако, когда Кьяра была на ногах в течение дня, она не подавала никаких признаков того, что произошла нечестная игра. Я подумала, что, возможно, все, что он сделал, это поговорил с ней.
— Я понимаю, — киваю я. — Почему бы тебе не лечь спать? Мне нужно многое обдумать, но просто знай, что твое имя в этом деле не будет фигурировать. Тебе не о чем беспокоиться.
— Спасибо тебе, Киллиан.
— Не стоит меня благодарить, — говорю я ей. — Я уже подвел и тебя, и Кьяру, не видя того, что было прямо у меня перед глазами все эти годы, и пришло время все исправить.
29
КЬЯРА
Мое лицо — отстой.
Это были три мучительных дня, когда я ничего не делала, кроме как жалела себя, за исключением прошлой ночи, когда я сделала передышку от агонии потери Киллиана и нашла радость на дне бутылки текилы.
Проснувшись этим утром, я сразу же пожалела об этом решении, но, по крайней мере, я смогла пожалеть себя по совершенно новой причине, и это меня освежило.
Эти последние три дня были ужасными. Я сделала все это заявление о том, что верну свою жизнь в нужное русло, вернусь к работе и позабочусь о том, чтобы мое зачисление в колледж осталось в силе, и все же все, что я сделала — это заперлась в своей дерьмовой квартире и уставилась в пустую стену. Я действительно творю чудеса со своей вновь обретенной свободой. Киллиан должен гордиться мной.
Однако сегодня вечером все изменится.
Я не собираюсь просто говорить о том, как встать на правильный путь, я действительно собираюсь это сделать. Я надеюсь.
Проглотив несколько таблеток обезболивающего, чтобы справиться с жутким похмельем, я бросаю последний взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу презентабельно для ночи на работе. Мои волосы выглядят тусклыми, и все остальное во мне выглядит чертовски скучно по сравнению с дорогой одеждой, в которую Киллиан одевал меня последние несколько недель. Черт, я была в шелковых платьях и модном нижнем белье, но сегодня вечером я в черных джинсах с пятнами от отбеливателя и скучной хлопчатобумажной майке.
Зная, что это самое лучшее, что может быть, я беру ключ со стойки и выхожу за дверь, прежде чем быстро запереть ее, затем, поскольку у меня больше нет сумочки, засовываю ключ в бюстгальтер и ухожу.
Едва смеркается, солнце только начинает опускаться за горизонт, оставляя достаточно дневного света, чтобы прогулка до бара не была такой утомительной, хотя кто знает, как я справлюсь сегодня вечером.
С каждым шагом, который я делаю, почти невозможно игнорировать черный внедорожник, который ползет по дороге, и каждый раз, когда я останавливаюсь и оглядываюсь назад, водитель жмет на тормоз и ждет, когда я продолжу.
Я закатываю глаза. Нет сомнений, что это люди Киллиана, которым поручено присматривать за мной и следить за тем, чтобы со мной все было в порядке, и, несмотря на то, как сильно я хочу закричать на них, чтобы они оставили меня в покое, это не их вина. Они просто выполняют приказы, от которых им не разрешается отказываться. Полагаю, мне следует рассматривать это как любезный жест, а не оскорбление, предполагающее, что я не в состоянии позаботиться о себе. Хотя, честно говоря, меня действительно умудрились похитить на обочине улицы и швырнуть головой вперед в круг торговцев людьми, так что нельзя сказать, что у меня большой послужной список.
Подходя к бару, я останавливаюсь на тротуаре, прежде чем оглянуться на внедорожник и спорю сама с собой, быть ли мне порядочным человеком или нет. Вздыхая, я поворачиваюсь и направляюсь к внедорожнику. Увидев, что я приближаюсь, водитель опускает стекло.
— Мисс Кьяра, как приятно видеть вас снова, — говорит наемная прислуга Киллиана, изображая удивление. — Я не знал, что вы будете здесь сегодня вечером.
— Прекрати нести чушь и перестань вести себя так, будто я не кидалась в тебя старыми фрикадельками из окна своей спальни последние три дня, — говорю я ему. — Но я планирую побыть здесь какое-то время. Я возвращаюсь на работу, так что ты можешь припарковать машину и зайти поужинать. Если с моим боссом все пройдет хорошо, то я, вероятно, пробуду здесь до часу, может быть, до двух ночи.
Водитель смотрит на другого охранника, вопросительно приподнимая брови.
— Это чертовски долгий промежуток, чтобы оставаться без ужина. Ты же знаешь, каким я раздражительным становлюсь, когда не ем.
Другой охранник тяжело вздыхает и закатывает глаза.
— Прекрасно. Но ты платишь.
— ДА!
Чувствуя себя так, словно я выполнила свой гражданский долг, я собираюсь отвернуться, но передумываю и оглядываюсь на пассажира, который, похоже, главный из этих двоих.
— Из любопытства, — отвечаю я. — Как долго предполагается, что вся эта затея с преследованием меня продлится?
Он натянуто улыбается мне, в то время как в его глазах вспыхивает жалость.
— На неопределенный срок, мэм. Киллиан не планирует прекращать вашу охрану, так что, насколько я понимаю, вы можете считать нас своей личной командой безопасности. Мы с Трэвисом будем работать в ночную смену, а днем с тобой будут Кэлвин и Гарри.
— Отлично, — бормочу я себе под нос. — Именно то, что мне нужно.
Внедорожник отъезжает, предположительно, в поисках места для парковки, и я, не теряя ни минуты, направляюсь в бар, чуть не налетая прямо на своего босса, и, черт возьми, он выглядит взбешенным.
— О, черт возьми, нет, — говорит он. — Ты можешь разворачивать свою задницу и убираться отсюда. Ты хоть представляешь, в каком беспорядке ты меня оставила? Даже не позвонила, чтобы сказать, что не придешь. Какого хрена, Лара? Ты как будто испарилась из воздуха.
— Ну... думаю, именно это и произошло, — говорю я ему. — У меня были действительно запутанные несколько недель, включая то, что меня схватили на обочине дороги, когда я шла отсюда домой, и я не хочу рассказывать вам это как какую-то слезливую историю, я просто хочу быть честной с вами. Но сейчас я дома и готова попытаться вернуться к нормальной жизни... Если ты все еще примешь меня, конечно.
