Однажды вечером на меня нахлынула лавина. Чувства, забытые мысли, переживания, воспоминания скрутили на кровати, не давая и секунды на отдых. Смешалось прошлое и настоящее, мои злые и едкие замечания по поводу заботы домочадцев, странные взгляды Эльнора и профессоров на пересдаче. Прищуренные глаза Варна будут теперь преследовать в кошмарах. Похоже, я задела его самолюбие. Да что там, моё поведение в последний день появления в Академии иначе как хамским не назовёшь. В тот день я перешагнула черту невозврата.
— Боже! — простонала я в подушку, в то время как краска стыда заливала лицо, делая его пунцовым. Очередной виток воспоминаний вырвал из меня стон. — Как же я буду людям в глаза то смотреть? Каждая секунда прожитых месяцев отложилась в голове, вызывая во мне запоздалые эмоции.
Не хотелось ничего… Хотя нет. Хотелось. Самой закопаться, и землицей присыпаться сверху.
«Надо бежать», — мелькнула мысль. «Я не вынесу общения», — а рука уже схватилась за амулет переноса, надавив на камушек. Секунда и моё многострадальное тело появилось у подножия гиганта.
— Помоги, — прошептала, протянув руку и дотронувшись до шершавого ствола.
— Девочка моя! Сейчас, сейчас, потерпи немного, всё будет хорошо, — услышала я последние слова краем сознания, прежде чем провалиться в темноту.
Просыпалась я по щебет птиц и шуршание листвы.
Какое прекрасное утро, — сформировалось в голове. — Пора вставать, — начала медленно потягиваться и нащупала пушистую травку. — Как же хорошо, что я смогла придумать естественный травяной ковер, который дарит ощущение спокойствия, заботы и любви, — улыбнулась я своим мыслям, открывая глаза. — Так, а что же было вчера? Почему я в Лесу, а не дома?
Воспоминания вчерашнего дня всплыли, наконец, в памяти.
— Черт! — подскочила я как ошалелая. — Дерьмо! — вырвалось опять ругательство, едва прошлые месяцы прокручивались в памяти. — А-а-а-а, — застонала я, схватившись за голову и рухнув на колени.
— Да-а-а, девонька, боюсь, ты сделала себе только хуже, — прошелестело в голове.
— Как же так? Боже, какая же я была стерва! Как теперь всё исправить? — шептала я, раскачиваясь из стороны в сторону, ещё раз просматривая воспоминания, окунаясь в безумный водоворот прошедших месяцев.
— Исправлять придется, — вздохнул гигант. — Ты же не будешь прятаться пару сотен лет? — ехидно продолжал мой мучитель. — А там глядишь, и пару поколений сменится, ты повзрослеешь.
— Это не выход. Придется мне вылезти из под твоего крылышка, и взять ответственность за свои поступки.
Переместившись домой, я не стала бегать как бешеная по комнатам, выпрашивая прощения и объясняя домочадцам, что затмение прошло и я настоящая вернулась. Понимала, что время назад не отмотаешь и прошлого не вернёшь. Мой экспромт с заклинанием перевернул не только мою жизнь, но и близких. Уже как прежде не будет. Блин, как же не хочется быть взбалмошной дочерью, которую стесняются родители, не зная, что в следующее мгновенье от неё ожидать. Сидела я в своей комнате, рефлексировала и обдумывала, как покаяться. До ужина накрутила себя не хило, успокаивая тем, что раз стерву не выкинули, то может и меня оставят. Решив для себя, что приму любой исход, выдохнула, резко поднялась и, не давая своей слабости и стыду никакой возможности остановить меня, зашагала в столовую.
Тишина и напряженные взгляды встретили у входа в комнату. Все были в сборе и уже начали трапезу. Это не удивительно, учитывая, что я в последнее время пропускала совместные приемы пищи, считая это пережитком прошлого и пустой тратой времени. Сидеть за столом два часа, общаясь с родными, обсуждая прожитый день и делясь планами.
Пару секунд замешкалась, но взяв себя в руки, прошагала к своему месту и села. Молча в гробовой тишине. Честно пыталась покушать, но кусок в горло не лез. Везде свербело, язык чесался начать изливать душу прямо сейчас, не мешкая ни минуты. Тихонько оглядела присутствующих. Печаль в лицах, понурые плечи, инфантильное ковыряние приборами в тарелках. «Довела всех, испортила семейное гнездышко, кушай теперь полной ложкой не обляпайся», — накручивала я себя. «Пожинай плоды трудов своих».
— Простите, — выпалила я, едва Элеонора отпустила помощницу.
Все лица в недоумении развернулись ко мне.
Набрав в грудь воздуха, медленно обвела всех взглядом.
— Простите меня, пожалуйста, — всё что заучивала, в мгновенье вылетело из головы. — Я понимаю, мне нет оправдания, я натворила и наговорила ужасные вещи, — медленно подбирала слова, глядя в глаза родных и чувствуя себя сапером. Как будто моя дальнейшая жизнь зависит от сегодняшнего вечера. — Клянусь, никогда больше не буду применять это ужасное заклинание.
Слова застряли в горле комом. Напряжение достигло критической точки, и, не сдержавшись, я заплакала. Слезы брызнули неожиданно, к такому исходу я была не готова. Попытавшись вытереть влагу ладонью, поняла, что остановиться в ближайшее время не смогу. Здравствуй истерика.
— Простите, — пискнула я, закрывая лицо руками, подорвалась со своего места убегать в комнату. Почувствовав себя ненужной и жалкой, принялась открывать дверь. Да что ж это такое, почему она не поддается?
— Поплачь, родная поплачь. Тебе сейчас это нужно, — меня со спины обняли сильные руки. — Ты вернулась, значит, у нас всё будет хорошо.
С этого момента началась моя реабилитация. Пришлось учиться жить с осознанием того, что натворила. Заново шутить, улыбаться, но постепенно все возвращалось на круги своя, и только в глазах появилась грустинка. Маром одеваться перестала совсем, даже дома. Ведь Эльнор теперь был постоянным и желанным гостем. В Лес не хотелось, тем более я там на столетие вперед восстановила растительность. Это уже был не мертвый лес, а моя гордость. Но однажды вечером моё добровольное заточение в четырех стенах было прервано появлением Маркуса. Я работала в саду над созданием очередной беседки, скрытой от посторонних глаз, по просьбе сестры, как услышала шаги. Не посчитав нужным останавливать вливание манны в растение, продолжила своё занятие.
Мало ли кто прошел недалеко. Направляла стебли и бутоны в нужную мне сторону, распускала. Красота. Хихикнув, решила сделать пакость, и переплела стебли в форму большого красного сердца. Пораскинув мозгами, задумалась о лавочке. Ладно, сама сделаю. Деревянные бруски или железо здесь не будут смотреться, а вот ротанговая (или подобие) идеальный вариант. Вошла внутрь, покрутилась, с размерами угадала. А вот отсутствие цветов внутри опечалило. После окончания действия заклинания я чувствовала себя как ребенок, познающий окружающий мир.
Каждая новая эмоция вызывала во мне восхищение. Так и сейчас, стояла и с блаженной улыбкой распускала розы. Повернувшись к выходу, увидела Маркуса, неотрывно смотревшего на меня. Улыбка угасла в мгновенье. В голове закрутились шестеренки, вспоминая мою одежду и образ, анализируя, как много он мог увидеть, к чему это может привести. И самое главное, как мне с ним себя вести? Какую выбрать линию поведения и стратегию. Вот блин как не удачно он зашел. Мы стояли в тишине, глядя друг на друга. У меня мелькнула мысль, что зря я пытаюсь его забыть, ведь сердцу не прикажешь.
А оно предало меня, застучав чаще, разгоняя кровь по венам. Щеки порозовели, едва я подумала о том, что мы вдвоём практически в беседке для романтических свиданий. Бровь гостя поползла вверх, уголки губ дрогнули, пытаясь не последовать за ней. Ему смешно! Я вспыхнула. С меня смеётся? Злость нахлынула.
— Чем обязаны господин фон Льёрн? — прокашлявшись, глухо поинтересовалась. — Что привело правую руку Императора в дом кузнеца? Имперский заказ? Очередной заговор? Что это за срочное и важное дело? — понесло меня.
— Ваше письмо-приглашение, — последовал ответ.
— Моё? — понизила свой тон. — Но … я вас не приглашала, — с сомнением пробормотала. — Разве что… — остановилась, вспомнив о злополучном письме, так и не отосланном. — Но, — начала снова, как стоящий напротив мужчина вынул из внутреннего кармана пиджака знакомый конверт с моим подчерком. — Как? — опешила я, от такого поворота. — Как оно у вас оказалось?
— Мальчик принёс, сегодня, лично в руки. На мой вопрос от кого, ответил, что дала красивая девушка.
Видя моё недоумение и задумчивость, сделал правильные выводы.
— Не вы.
— Не я. Можно? — протянула руку к конверту.
Немного поколебавшись, он всё же отдал бумагу мне, и я не сдержавшись, пробежалась глазами по строчкам. Как давно это было! Прошло полгода, а ощущения, что целая вечность.
— Моё письмо. Всё верно. Сегодня принёс, — рассуждала я вслух. — И именно сегодня вечером сестре понадобилось, чтобы я занялась беседкой. Вопрос жизни и смерти значит? А я дура решила, что она Эльнора заманить сюда хочет, но нет, устроила НАМ свидание.
Но последней фразе я посмотрела на Маркуса.
Взгляд хирурга за работой — вот что увидела на лице безопасника.
— А вы другая, не такая, какой я вас запомнил, — медленно произнес он.
