— Помогите! Там Стас! Его бьют!
Как я и думала: до меня никому не было дела. А Аркадий! Поделом. Пусть его самого имеют во всех позах.
Пришла в себя, когда уже гнала по трассе на машине босса в сторону соседней области, на предельной для этого крокодила скорости.
Марина Глушкова
Вдох-выдох!
Постепенно отпускаем педаль газа.
Всё получилось, машину чуть побросало из стороны в сторону, хорошо, что движение было неплотным.
О чем я вообще думала? Я же поклялась, что больше никогда не сяду за руль. Никогда!
Снизила скорость до максимально разрешенной, перестроилась в крайнюю правую полосу движения и попыталась сосредоточиться. Грудь еще содрогалась от рыданий, в носу хлюпало. Не верилось, но я вырвалась из ловушки, в которую попала по собственной наивности и глупости. Но кто же знал, что мужик в сауну ходит с другими мужиками, а не с бабами. Не смешная шутка получилась.
Прощай, дорогой Аркадий Анатольевич!
Прощай модельный пиджак, запонки с бриллиантами, прощай, мечта о богатом начальнике!
И, по-видимому, прощай, работа!
Я вновь хлюпнула носом и, чтобы перебить свои мысли хоть чем-нибудь, включила радио. Там как раз играла композиция Максим «Птицы», которую я очень хорошо знала и с удовольствием начала подпевать во весь голос.
К сожалению, я отношусь к тем людям, которые имеют слух, обожают слушать музыку и, естественно, любят петь, — вот только слушать их невозможно. Это как слушать оперу, исполненную по нотам, но ослицей. Бросила взгляд на пассажирское сиденье, на котором удобно устроилась моя сумочка и плащ.
Эмоции были такими, что не знала: мне плакать или смеяться. Надо же было убежать от насильников, не забыть прихватить плащ и сумочку, к тому же угнать машину потенциального любовника!
Да какую! Буду считать, что Аркаша мне задолжал.
Жаль, только «кушает» эта железяка много. Проехала всего-ничего, а уже надо сворачивать на заправку.
Алексей Строков
Голова гудела, словно трансформаторная будка. Попробовал поменять позу и ничего не получилось. Руки, ноги были зафиксированы, а во рту — кляп.
Машину трясло, видимо, мы куда-то двигались. Все-таки Аркадий оказался настоящим трусом и ударил исподтишка, знал бы, какая жадная крыса у нас здесь завелась, натравил бы сразу службу безопасности.
— … полная луна укажет мне путь…, — раздавались вопли с переднего сидения.
Кажется, теперь я понял, отчего очнулся, каждый звук, словно иголкой, колол в виски…
— … когда заживё-ё-ооот больное крыло-о-о, ты вновь улетишь… дале-е-еко-о-о…
Хотелось рявкнуть: «Да, мать твою, заткнись ты уже!», только мешали кляп и сложившиеся обстоятельства.
Приложив немалые усилия, перевернулся на спину и присел. Места было много, вытянуться в полный рост, конечно, не получилось бы при всем желании, но сесть с согнутыми ногами, чтобы при этом меня не было видно с передних сидений, — вполне.
От кляпа избавился быстро, но исполнять свое главное желание — заткнуть одну певицу — не спешил. Осторожно выглянул и поразился: за рулем сидела смутно знакомая белобрысая лохматая голова, кудрявые волосы торчали в разные стороны, словно этот человек сушил их прямо в машине, на скорости, высунув голову из окна, — и больше никого. А сейчас, при тусклом утреннем свете, если приложить немного фантазии, можно представить, что это одуванчик.
… Их было пять. Тех, кто так «по-приятельски» встретили меня на парковке возле обещанной бани. Никаких тебе переговоров, длинных объяснений и прочей бандитской философии, меня даже не пытались подкупить — стукнули по голове, оглушив, а затем я очнулся связанным в багажнике, судя по всему, какого-то джипа.
Машина начала сбрасывать скорость, я притаился, стараясь не издать ни звука. Музыка была выключена.
Женщина заглушила двигатель, чем-то пошуршала и покинула салон. Мы остановились на стандартной заправке, таких полно в этом регионе страны.
Через наглухо затемненные окна, получилось хорошо разглядеть лохматую девицу. Кажется, она была то ли помощницей, то ли любовницей, то ли все вместе… В общем, точно была сообщницей Котова. Вот теперь все встало на свои места. Девица постоянно терла припухший нос и воспалённые глаза, пару раз даже пощипала щеки для румянца. Странное поведения для преступника, но не мне судить. Дождался, пока она с излишней осторожностью вставит пистолет в бак, несколько раз перепроверит — нажат ли рычажок и направится для оплаты в кассу, только затем начал действовать.
Ее тонкая, обдуваемая ветром, фигура казалась какой-то ненастоящей, уязвимой что ли. Или это излишне женственные движения и жесты дарили такое обманчивое восприятие. Больше не стал терять времени, перемахнул через спинку заднего сидения и притаился за водительским, места было достаточно даже для меня. Руки были по-прежнему связанными, но скотч уже изрядно потрепался и растянулся, спустя несколько попыток его разорвать, он все же поддался. А салоне не было ничего, что можно было бы использовать как оружие. Взгляд упал на раскрытую дамскую сумочку, в которой что-то блеснуло. Видимо, девица, взяв кошелек (или что там у нее) не удосужилась прибрать сумку. Потянулся рукой и достал хромированную ручку с нашей фирменной эмблемой. Это был лимитированный выпуск, только для ВИП-клиентов. Значит, эта дамочка еще и подворовывает. Неудивительно.
Колпачок за что-то зацепился, недовольно цыкнул: «Что за свинарник?» — пришлось вытаскивать предельно аккуратно, словно играя в «Башню». Тем не менее все равно вытянул что-то непонятное. Поддавшись любопытству, растянул перед собой — кружевные, словно паутинка, трусики с неоторванной этикеткой.
"Ничего так, пойдет!" — про себя одобрил выбор.
Скомкал и быстро засунул обратно в сумку.
В салон проник запах бензина. А в дверях показалась сама хозяйка того безобразия, что творится в ее сумке.
Пока девушка шла к машине, успел ручкой проткнуть скотч на ногах — теперь все вообще чудесно.
— Да, хорошо! — послышалось со стороны бака, в окне мелькнула фирменная форма автозаправщика, а девушка ловко запрыгнула за руль.
Послышалось тихое шебуршание, хлюпанье носом, что-то вроде «страшилище» и «неудивительно, что все шарахаются».
— О! Лорак! — уже более уверено. А этот момент у меня словно сработал условный рефлекс.
Кажется, я до сих пор помню, хоть и был без сознания, что мне пришлось стерпеть после ее: «О! Максим!».
