Послышались тяжелые шаги.
Я подошел к самой двери и приоткрыл на пару сантиметров. Ничего видно не было, словно женщина сама по себе кричала, но зато была приоткрыта дверь соседнего номера.
— Спасибо за услугу… — послышался тихий голос, и в то же время раздался женский вскрик, и из комнаты выскочила взлохмаченная Марина, но ее тут же перехватил мужик и втянул обратно.
Мне бы уйти, пока до меня не добрались, но…
— Заплатите мне десять лимонов, и мы в расчете, — понеслось из-за приоткрытой двери.
— Да сядь ты! Не мельтеши!
Раздался странный, приглушенный смех, а где-то в коридоре послышались шаркающие шаги.
— Вы же понимаете, что все в ваших интересах. Посидите, подумаете… — Да-да, конечно, — испуганно лепетала женщина, боевого запала в ней как не бывало.
Мимо прошли Мария с еще одним смутно знакомым парнем. Этот был помоложе, но весь какой-то дерганный и суетливый.
— Здесь, — Мария указала на мою дверь, а сама поспешила убежать и скрыться с глаз.
Думаю, она сейчас забьется в какой-нибудь кладовке и не будет высовывать нос, пока все не стихнет.
Поспешил отойти. Да, в этой каморке даже засаду нормальную не сделаешь.
Паренек недаром мне показался суетливым, довольно быстро ворвался в комнату, не ожидая моего удара в спину. Я сработал быстро, получилось словно то, что доктор прописал: удар под дых коленом, — бедолага согнулся и смог разве, что пискнуть, — и с одного удара вырубил, попав прямиком между глаз.
Теперь бы выбраться незамеченным.
Маскировать свое отсутствие не собирался, не глупые люди — не подушку же под одеялом прятать.
Легко, почти бесшумно, пробежал вдоль коридора пристройки, как ноги сами по себе подкосились, и я упал. Не сразу до меня дошло, что что-то произошло. В животе постепенно начала нарастать разрывающая по своей яркости боль.
— Черт… — увидел кровь на руке и рубашке.
— Добегался…
Ботинок впечатался в мой подбородок, голову отбросило назад, — и мир вновь померк.
Алексей Строков
Это становится дурной закономерностью: приходить в себя в неудобной позе, чувствуя адскую головную боль.
В прошлый раз я хотя бы сразу сообразил где, с кем и в какой позе нахожусь, сумев, в конце концов, вывернуть ситуацию в свою сторону. Должно быть, боги повернулись ко мне совсем не тем местом или, как там всегда любила говорить Марта: «Ретроградный меркурий сегодня вошел в дом Козерога».
Гудела спина, с трудом получилось пошевелить челюстью — хорошо, не выбита, но, ничего, я запомнил того сучонка, что меня вырубил. Невольно застонал и, приоткрыв глаза, уперся взглядом в острые коленки, которые настойчиво вертелись перед носом, стоило девушке заметить, что я пришел в себя, как холодная узкая ладонь сразу плотно зажала мне рот. Сколько же я был в отключке? Кажется, я приходил в себя несколько раз, но воспоминания были довольно смутными и расплывчатыми. «Пожалуйста, очнись!»; «Давай еще пару метров!»; «Вот и умница!» — сквозь пелену головной боли эхом звенели обрывки воспоминаний и самые яркие из них приобретали отчетливые женские черты. Девушка подвинулась ко мне вплотную, и теперь я отчетливо видел ее глаза, испуганные, сверкающие влажными искрами в темном помещении; еще явно чувствовал ее ледяное тело и приятный, едва уловимый, цветочный аромат с нотками пиона. В шоке осознал, что ощутил нешуточное возбуждение. Нет, это уже ни в какие ворота не лезет. Попробовал отодвинуться, но она, кажется, не так меня поняла, придвинулась еще ближе и осторожно приложила холодные ладони на мой подбородок, и он тут же отозвался глухой болью, которая немного отодвинула в сторону неуместные мысли. Мы сидели в каком-то подвале, когда глаза привыкли к темноте, и я смог оторвать взгляд от привлекательных женских форм, то заметил силуэты банок с маринациями, под спиной ощутил земляную стужу, а в нос ударил запах подгнивших овощей.
Чуть в стороне, но где-то над нами, слышались шаги и приглушенные голоса. Девушка от каждого звука вздрагивала и жмурилась, словно вот-вот на ее голову что-то должно прилететь.
Спустя несколько минут мне надоело смотреть на трясущуюся от холода девицу. Она отсела от меня сразу, как только поняла, что я не собираюсь издавать лишних звуков. Тусклый свет едва пробирался в это помещение через небольшое, не больше листка А4, окно, к тому же завешанное ветхой тканью, но и этого было достаточно, чтобы внимательно следить за Мариной. То, что она была в одном нижнем белье — меня не удивило, это раньше всплыло из моих отрывочных воспоминаний, когда я впервые пришел себя в машине и с удивлением обнаружил себя зажатым между пассажирским сидением и бардачком. Тогда девушка этого даже не заметила — она старательно вела машину сначала по ровной дороге, а затем по ухабистой, на которой, после сильной тряски, я в очередной раз потерял сознание. Одним слитным движением пересадил ее к себе на колени, стараясь дистанцировать от простреленного бока, с удивлением заметил, что он был туго перевязан, а блузка на Марине непропорционально коротка. Кажется, в некотором смысле я ей задолжал — могла же бросить и сбежать в одиночестве.
Мы успели даже подремать. Маринка от моего пылающего тела немного согрелась, я же, наоборот, чуть остыл. Кажется, у меня был небольшой жар. Это могла быть реакция как на ранение, так и на сотрясение, а может все вместе.
— Кажется, ушли, — Марина осторожно пошевелилась, чтобы не причинять мне дискомфорт, вот только с ее комплекцией, а-ля суповой набор, все ее старание бессмысленны. Прошлась своими костями по моему мясу так, что у меня выступили слезы.
— Прости… — прошептала, и снова ее острый локоть угодил в плечо, пройдясь по мышцам.
— Ах-р-р… — вырвалось невнятное.
Создавалось впечатление, что эта мелкая садистка делает эти болевые приемы специально.
— Я извинилась, — вновь прошептала она, и теперь, опираясь на стену, тихо и очень аккуратно пошла к небольшой лестнице, находящейся в самом углу этого погреба.
— Тихо, — дала указку.
Можно подумать, я шумел. Просто смирно сидел, разглядывал стройные ноги и все остальное. Кажется, она просто смутилась от моего пристального взгляда. Хм… Ну не консервами же мне любоваться, в конце концов. Потрогал торс, он был очень плотно перетянут так, что я почти не чувствовал никакого дискомфорта. Попробовал также подняться. К горлу сразу подкатил тяжелый ком, но это было вполне терпимо. И тут случилось сразу несколько событий. Я нашел очень удачную опору и перенёс на нее свой вес, но стоило опереться, как полка, а это оказалась она, издав воинственный предсмертный хруст, обвалилась на одну сторону. Банки, которые стояли на ней, быстро съехали по образовавшейся горке и разбились где-то у меня за спиной.
— Твою мать! — Маринка спрыгнула откуда-то из-под самого потолка, следом захлопнулась дверца, ведущая наружу.
В руках она держала небольшой ломик. Дышала глубоко, старательно задерживая дыхание, стараясь успокоиться. Да что уж, я сам испугался.
— Какого хрена?! — наконец, выдала она, осматривая весь кавардак, что я сотворил.
Поскольку ее вопрос был скорее риторическим — промолчал.
— Есть там кто-нибудь? — спросил, осторожно отступая от рассола, что небольшой лужицей начал подкрадываться к ботинкам.
— Сейчас узнаем, — Маринка закинула ломик на плечо и направилась к лестнице.
Через несколько секунд до меня донеслось, я как раз успел подойти к основанию лестницы.
— Повезло. Никого.
Больше не обращая на меня внимания Марина, все-таки расставшись с ломиком — отбросив того в сторону, принялась вскарабкиваться по шаткой деревянной лестнице. Рубашка задралась почти до груди, показывая симпатичную фигурку. Ну хоть какое-то утешение в моем незавидном положении. И разве я мог промолчать?
— Ради такого вида стоило пережить все мучения…
Тонкая фигурка на миг замерла, но Марина быстро взяла себя в руки и продолжила подниматься, сделав еще один осторожный шаг.
Через мгновение ко мне прилетела фраза: «Голову лучше беречь надо…»
Язва.
Ноги меня держали крепко, пусть и не совсем уверенно. Но ко мне неожиданно пришло понимание, что я позволил девушке вытащить себя из такой передряги, а сам сейчас стою и дразню ее словно какой-то озабоченный малолетка.
Сделал шаг вперед, но внезапная темная пелена, появившаяся перед глазами, отбросила меня к стене. Не быть меня сегодня героем романа. Пока приходил в себя, героиня уже успела приподнять люк и сунуть туда любопытный нос.
— Чисто.
Стройные ножки быстро мелькнули перед моими глазами и тут же пропали из виду.
