Делуция рассмеялась, ее настроение снова улучшилось в одно мгновение.
— Я никогда не была поклонником кошек. Думаю, мы можем вычеркнуть это из моего пятидесятилетнего плана.
— Тогда леди с бешеной собакой, — сказал Деклан, прежде чем оглядеть конюшни и внести поправки, — или леди с бешеной лошадью может быть более подходящим.
С улыбкой на лице и теплом в сердце Делуция сказала:
— Вот что я тебе скажу. Если я в конечном итоге стану какой-нибудь сумасшедшей леди, у тебя есть мое разрешение выполнить твою угрозу «надрать мою королевскую задницу».
Кайден кашлянул, пряча усмешку.
— Осторожнее, Ваше Высочество. Уверен, госпожа Альма устроит взбучку, если услышит, как вы говорите «задница».
Делуция закатила глаза, но Деклан вмешался первым, прежде чем она смогла ответить.
— Королевская задница. Королевские ягодицы. Королевская попка. У тебя есть выбор, принцесса, — сказал он. — Ты живешь только один раз… живи в соответствии со своим словарным запасом.
Его нелепости было достаточно, чтобы Делуция снова начала смеяться, и она все еще посмеивалась про себя после того, как они вместе покинули конюшни и разошлись по комнатам во дворце.
Только позже, оставшись одна в своей спальне, она нашла минутку, чтобы перебрать все, что произошло в тот день. И поймала себя на том, что снова задается вопросом о причинах поведения Макстона, прежде чем поняла, что Кайден был прав — ничто не оправдывало того, как он обращался с ней. И хотя она испытывала легкое беспокойство по поводу того, что привело к тому, что он стал таким хулиганом, каким он был, она также знала, что он никогда за тысячу лет не расскажет ей о своей личной жизни. Делуция ничего не могла сделать, кроме как отпустить это и надеяться, что он прислушался к тому, что она сказала ему сегодня.
Приняв сознательное решение больше не зацикливаться на нем, Делуция перенесла свои мысли с Макстона на все остальное, что произошло в конюшне. Слегка улыбаясь, она старалась запечатлеть в памяти время, проведенное с Кайденом и Декланом. Делая это, она не могла не почувствовать малюсенькую трещину в стенах, окружающих ее сердце.
Трещину, которая стала очень похожа на надежду.
Потому что, как сказал Кайден, каждый день был новой возможностью, и она никогда не знала, кого она может встретить… или как они могут изменить ее жизнь.
— 5-
Предположение Кайдена о том, что однажды дверь откроется, и жизнь Делуции изменится, должно быть, запало глубже, чем она думала, потому что той ночью во сне ей приснилось, что она идет по коридору с бесконечными дверными проемами. Это был странный сон, с шепчущим голосом, который был совсем недосягаем, и как бы она ни старалась, она не могла расслышать, что было сказано. Все, что она знала, — это чувство срочности, которое испытывала, растущая паника, которую невозможно было поколебать.
Когда сон, наконец, рассеялся, и она проснулась от утреннего солнца, льющегося с балкона, Делуция почувствовала головокружение, а мышцы болели, как будто она проходила мимо бесконечных дверных проемов в реальности. Но после хорошей растяжки и горячей ванны она почувствовала себя нормально, ей не терпелось заняться делами.
Даже мысль о том, что ей придется завтракать с Макстоном, не могла ее расстроить — не сегодня. Потому что сегодня был особенный день, и когда она вышла из ванной полностью одетой и почти вприпрыжку, она уже знала, что ее ждет в спальне.
Или, скорее, кого она найдет.
И почему.
Действительно, как только пар вокруг нее рассеялся, она смогла увидеть родителей, сидящих на ее кровати, а между ними, как и каждый год, покоился декадентский торт, покрытый свечами.
— С днем рождения, солнышко.
Делуция улыбнулась родителям, подбегая, когда они поднялись на ноги. Отец раскрыл объятия и девушка, подбежав, утонула в них.
— Сегодня четырнадцать… куда подевалась моя маленькая девочка?
Делуция только усмехнулась, и, когда он отпустил ее, она переместилась в объятия матери, аромат знакомых духов цвета вишни и персика мягко окутал их, принеся чувство успокоения.
Снова отступив назад, Делуция посмотрела на торт и сказала несколько застенчиво:
— Я не была уверена, будем ли мы делать это снова в этом году.
Глаза Осмады комично расширились, и она театрально приложила руку к груди.
— Боже, ты ведь не слишком стара для дня рождения, правда? Потому что, если так… — Она взяла торт и, едва скрывая улыбку, сделала вид, что собирается уйти с ним.
Делуция рассмеялась и протянула руку, чтобы остановить мать.
— Я никогда не буду слишком стара для дня рождения. Я просто не знала, будете ли вы слишком заняты, чтобы праздновать, особенно учитывая, что леди Нерита и остальная делегация Харовелл все еще здесь.
Сине-зеленые глаза Аурелия, так похожие на глаза Делуции, были нежны, когда он сказал:
— Шестое августа — самый важный день в году. Каждый год. — Он провел большим пальцем по ее скуле. — Занята ты или нет, мы всегда найдем время для твоего дня рождения, милая.
— И торта, — сказала Осмада, сверкнув своей белозубой улыбкой. — У нас всегда найдется время для торта.
Делуция рассмеялась, но ее мать права, торт был изюминкой каждого года. Пекарь, миссис Гриббль, раньше работала шеф-кондитером во дворце, пока не ушла, чтобы открыть собственную кондитерскую — «Миссис Гриббль Кексы» и «Нибблз» — и ее творения не шли ни в какое сравнение. У королевской семьи были постоянные заказы на каждый день рождения: король отдавал предпочтение торту с кокосовым кремом, королева предпочитала торт с шампанским и свежими фруктами, а Делуция всегда заказывала торт из белого шоколада с начинкой из ягод дилли — восхитительное блюдо пурпурно-кремового цвета, которое всегда заставляло ее стонать. Даже сейчас, просто глядя на шедевр, который держала в руках ее мать, Делуция облизывала губы в предвкушении.
— Я уже сказал леди Нерите, что мы не присоединимся к ней за завтраком, — сказал Аурелий, снова садясь на кровать и похлопывая по месту рядом с собой. — В конце концов, у нас есть традиция, которую нужно поддерживать.
Он подмигнул Делуции, полез в карман пальто, достал три десертные вилки и раздал их.
Делуция не смогла сдержать улыбку на лице. Она не только ела торт на завтрак, но и не должна была делать это где-то рядом с Макстоном. Это был уже идеальный день, и он едва начался.
Усевшись все вместе на кровать и пренебрегая правилами приличия, Делуция и родители с наслаждением уничтожали торт. Это было почти обидно, учитывая, сколько внимания посветили отделке, но Делуция знала, что миссис Гриббль не расстроится, на самом деле, она была бы в восторге от их энтузиазма и явного отсутствия сдержанности.
— Каждый год, в обязательном порядке, — в конце концов, сказал Аурелий, поглаживая живот, закрыв глаза. — Ни разу миссис Гриббль не доставляла ничего, кроме самого лучшего.
