— Почему? Ты сказала что-то подобное, когда мы возвращались на Люду. Что ты имела в виду?
— Я так сказала? — Ребекка нахмурилась, пытаясь вспомнить. Многое из того времени было как в тумане. — Это не имеет значения.
— Имеет, если это мешает тебе обрести счастье. Что-то случилось с тобой на Земле. Если ты хочешь поговорить об этом, я более чем готова выслушать. — Двигаясь, Лиза села, готовая сделать именно это.
Зная, что Лиза просто будет ждать ее, Ребекка сидела, размышляя, как объяснить, не раскрывая слишком многого.
— Это то, что я не могу изменить и не стала бы, даже если бы могла.
— Должно быть, это связано с самцом. Мужчиной.
— Да, известный хирург, доктор Майкл Лэнгдон. Я познакомилась с ним на третьем году моей ординатуры. Очевидно, он был намного старше меня. — Увидев смущенный взгляд Лизы, она нахмурилась. — Разве я не говорила тебе, что поступила в медицинскую школу в пятнадцать лет?
— Что? Нет. В пятнадцать лет? Я знала, что ты умна, но…
Ребекка отмахнулась.
— Да, ну, я была в некотором роде вундеркиндом.
— Я бы так сказала. Итак, ты познакомилась с доктором Лэнгдоном и…
— И, конечно, я безумно влюбилась в него. Он был высоким, спортивным и великолепным. И первым мужчиной, который посмотрел на меня как на женщину.
— Мне трудно в это поверить. — Взгляд Лизы скользнул по густым светлым волосам, обрамляющим лицо Ребекки в форме сердечка. В сочетании с ее голубыми глазами и точеными скулами она была действительно сногсшибательна.
— Поверь. Мне было пятнадцать, когда я поступила в медицинскую школу. Всем остальным было по меньшей мере двадцать один год. Я даже не была достаточно взрослой, чтобы пить, когда поступила в ординатуру. Я познакомилась с Майклом в свой двадцать первый день рождения.
— Ух ты.
— Да. Одна из медсестер принесла воздушный шарик и испекла для меня кексы. Майкл шел по палате и увидел это. Он пригласил меня на ужин, чтобы отпраздновать это событие.
— И ты сказала «да».
— В одно мгновение. Я должна была догадаться, что на самом деле он не хотел меня.
— Что ты имеешь в виду?
— В некоторых смыслах Майкл был похож на торнианского самца. В других он был намного хуже. Майкл был готов остепениться и завести семью, но у него был план. Его жена должна была быть такой же высокоинтеллектуальной, как и он, чтобы их дети были такими же. Она должна была хорошо смотреться рядом с ним, но не затмевать его. И вот в чем загвоздка: ей нужно было остаться дома, чтобы быть доступной для него в любой момент. Очевидно, он решил, что я подхожу по всем параметрам.
— Но ты же училась на врача!
— Вот именно! — Ребекка махнула рукой, подчеркивая эту мысль. — Поэтому, когда я сказала ему, что ни за что не откажусь от своей карьеры ради него, все стало плохо.
— Он применял к тебе физическую силу?
— Конечно, нет. Это может повредить его руки, — немедленно опровергла Ребекка. — Нет. Его нападки всегда были словесными. Он распускал слухи. Говорил отвратительные вещи о нашей сексуальной жизни коллегам, когда знал, что я рядом.
— Что ты сделала? — Она не могла поверить, что Ребекка ничего не сделала.
— Я подала жалобу.
— Правильно.
— Это не помогло.
— Что ты имеешь в виду? Больница тебя не поддержала?
— Против всемирно известного хирурга? Черт, нет. Даже несмотря на то, что они точно знали, что он делает. Вместо этого они ясно дали понять, что мне не разрешат проходить там стажировку, хотя мне уже предложили должность.
— Говнюки, — пробормотала Лиза.
— Согласна. Но меня сразу же приняли на другую стажировку. Так что это было к лучшему. Очевидно, слух о том, что сделал Майкл, распространился по округе. Его никто не любил, разве что в его собственных мыслях.
— Что за нарцисс.
— Был и есть до сих пор. Он нашел кого-то другого в качестве своей трофейной жены. Медсестра, только что закончила школу. Последнее, что я слышала, она родила ему троих «идеальных» детей.
Лиза только покачала головой.
— Мне очень жаль, Ребекка.
— Мне нет. Я увернулась от «пули» с ним.
— Согласна, что объясняет, почему ты можешь быть осторожной. Но ты же знаешь, что Каллен не такой.
— Разве? — Ребекка подняла руку, призывая Лизу к молчанию. — Послушай, я знаю, что он благородный, пригодный, достойный самец. Он может заботиться обо мне, но это только потому, что он хочет потомства, — ее голос упал до шепота, — а я не могу его дать ему.
Лиза не была бы так шокирована, если бы Ребекка сказала ей, что у нее может вырасти две головы.
