— Мне жаль, — прошептала она.
Его пульс подскочил.
— За что, любовь моя?
— За то, что нарушила данную тебе клятву.
Его сердце пропустило удар, а затем выбило в груди тревожную ноту.
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Это ненормально, Грим, и я… — она забилась в конвульсиях в его объятиях, ее слова оборвались.
— Ты что? — потребовал Грим, его руки сжались вокруг нее, пытаясь передать ей каждую частичку своей силы.
— Я этого не переживу, — наконец вырвалось у нее.
— Нет! — взревел он, отрицая. — Я этого не допущу.
Она грустно улыбнулась ему.
— Я люблю тебя, Грим. Поклянись, ты позаботишься о наших девочках. Всех троих.
Он отшатнулся в смятении и ужасе.
— Нет!
— Да! — Протянув руку, она обхватила его подбородок. — Поклянись мне в этом, Грим. Ты будешь нужен нашим девочкам.
Это было не то, что они планировали. Все было не так, как должно было быть.
— Ты нужна девочкам. Борись за нас, моя Лиза.
— Я борюсь, я клянусь. Я борюсь. — Она побледнела еще больше, и ее дыхание стало неровным. — Грим…
— Да, моя Лиза, — сказал он, когда ее рука сжала его руку так крепко, что побелели костяшки пальцев.
— Скажи девочкам, что я люблю их и что я всегда буду присматривать за ними.
— Они знают, но я скажу.
— Я люблю тебя, Грим, — прошептала она, встретившись с ним взглядом. — Я ни о чем не жалею, если это то, что должно было быть, чтобы быть любимой тобой.
— Лиза… — его голос оборвался. Свет в ее золотисто-карих глазах померк.
— Клянись, любовь моя, — вздохнула она.
— Я клянусь.
Ослепительная вспышка света скрыла от него ее лицо, за которой последовал раскат грома, сотрясший Луанду до основания, когда Лиза испустила свой последний вздох.
— Лиза! — взревел он, его сердце разрывалось на части.
Глава 2
— Грим! — Лиза ковыляла так быстро, как только позволял ее увеличившийся живот, из очистительной комнаты в их комнату отдыха. — Что случилось?
Грим вскочил с кровати, его грудь тяжело вздымалась, и бросился через всю комнату. Его руки обхватили ее, и он зарылся лицом в ее шею. Он вдыхал ее неповторимый, живой аромат, пока не смог найти слова. У него никогда раньше не было такого яркого сна, и он никогда не хотел видеть его снова.
— Что случилось, Грим? Почему ты дрожишь?
Его Лиза, должно быть, встала с постели, потому что их дочь настаивала на том, чтобы пинать ее мочевой пузырь, если она слишком долго лежала без движения. Это случалось несколько раз за ночь, и обычно он просыпался, как только она шевелилась. По какой-то причине на этот раз этого не произошло.
— Ты здесь. С тобой все в порядке, — пробормотал он ей в шею.
— Да. — Она запустила пальцы в его волосы и нежно погладила кожу головы, когда от очередного раската грома задрожали окна. Буря, которая назревала весь день, наконец-то решила выпустить свой гнев. — Мне просто нужно было воспользоваться очистительной комнатой.
Отстранившись, он нежно обхватил ее лицо руками и пристально посмотрел в ее золотисто-карие глаза, полные жизни, любви и заботы. Для него.
— Почему ты меня не разбудила?
— Потому что ты был измотан, — сказала она, как будто это должно было быть очевидно. — Вчера ты ушел до восхода солнца и едва успел вернуться вовремя на последний прием пищи с нами. Я бы разбудила тебя, если бы мне понадобилась помощь.
— Никогда больше так со мной не поступай, моя Лиза, — прорычал он, крепко целуя ее. — Никогда. Мое сердце не выдержало бы этого.
Он понял, что в его словах нет смысла, по тому, как ее брови сошлись вместе, когда она пристально посмотрела в его серые глаза.
— Грим?
