Она грустно улыбнулась ему.

— Я люблю тебя, Грим. Поклянись, ты позаботишься о наших девочках. Всех троих.

Он отшатнулся в смятении и ужасе.

— Нет!

— Да! — Протянув руку, она обхватила его подбородок. — Поклянись мне в этом, Грим. Ты будешь нужен нашим девочкам.

Это было не то, что они планировали. Все было не так, как должно было быть.

— Ты нужна девочкам. Борись за нас, моя Лиза.

— Я борюсь, я клянусь. Я борюсь. — Она побледнела еще больше, и ее дыхание стало неровным. — Грим…

— Да, моя Лиза, — сказал он, когда ее рука сжала его руку так крепко, что побелели костяшки пальцев.

— Скажи девочкам, что я люблю их и что я всегда буду присматривать за ними.

— Они знают, но я скажу.

— Я люблю тебя, Грим, — прошептала она, встретившись с ним взглядом. — Я ни о чем не жалею, если это то, что должно было быть, чтобы быть любимой тобой.

— Лиза… — его голос оборвался. Свет в ее золотисто-карих глазах померк.

— Клянись, любовь моя, — вздохнула она.

— Я клянусь.

Ослепительная вспышка света скрыла от него ее лицо, за которой последовал раскат грома, сотрясший Луанду до основания, когда Лиза испустила свой последний вздох.

— Лиза! — взревел он, его сердце разрывалось на части.

Глава 2

— Грим! — Лиза ковыляла так быстро, как только позволял ее увеличившийся живот, из очистительной комнаты в их комнату отдыха. — Что случилось?

Грим вскочил с кровати, его грудь тяжело вздымалась, и бросился через всю комнату. Его руки обхватили ее, и он зарылся лицом в ее шею. Он вдыхал ее неповторимый, живой аромат, пока не смог найти слова. У него никогда раньше не было такого яркого сна, и он никогда не хотел видеть его снова.

— Что случилось, Грим? Почему ты дрожишь?

Его Лиза, должно быть, встала с постели, потому что их дочь настаивала на том, чтобы пинать ее мочевой пузырь, если она слишком долго лежала без движения. Это случалось несколько раз за ночь, и обычно он просыпался, как только она шевелилась. По какой-то причине на этот раз этого не произошло.

— Ты здесь. С тобой все в порядке, — пробормотал он ей в шею.

— Да. — Она запустила пальцы в его волосы и нежно погладила кожу головы, когда от очередного раската грома задрожали окна. Буря, которая назревала весь день, наконец-то решила выпустить свой гнев. — Мне просто нужно было воспользоваться очистительной комнатой.

Отстранившись, он нежно обхватил ее лицо руками и пристально посмотрел в ее золотисто-карие глаза, полные жизни, любви и заботы. Для него.

— Почему ты меня не разбудила?

— Потому что ты был измотан, — сказала она, как будто это должно было быть очевидно. — Вчера ты ушел до восхода солнца и едва успел вернуться вовремя на последний прием пищи с нами. Я бы разбудила тебя, если бы мне понадобилась помощь.

— Никогда больше так со мной не поступай, моя Лиза, — прорычал он, крепко целуя ее. — Никогда. Мое сердце не выдержало бы этого.

Он понял, что в его словах нет смысла, по тому, как ее брови сошлись вместе, когда она пристально посмотрела в его серые глаза.

— Грим?

Он не пытался скрыть от нее свои чувства, позволяя Лизе увидеть его неподдельный страх и горе.

Лиза знала, что беспокойство Грима о ней росло по мере того, как расцветал ее размер. Он постоянно проверял, как она, и приказывал ей отдыхать. Он был особенно бдителен всякий раз, когда Ребекка находилась вдали от Люды, ухаживая за другими женщинами, которые забеременели. Сегодня вечером его истощение настигло его, и все его страхи и опасения, должно быть, проявились в кошмаре. Затем ярость бури разбудила его, и это исчезло.

— Я здесь, Грим, — заверила она его. — Целая, живая и в безопасности.

Он сделал глубокий, прерывистый вдох, выпрямился, затем медленно выдохнул, отпуская как можно больше страха и отчаяния. Он больше никогда не хотел снова испытать что-то подобное.

— Пойдем. Давай вернем тебя в постель. — Обняв ее за талию, он повел ее обратно к кровати, а затем осторожно поднял ее.

— Спасибо, — пробормотала она, нежно целуя его в губы. Высота их кровати всегда была проблемой для нее, так как она была торнианского размера. Она компенсировала это, используя маленький табурет, но это больше не помогало из-за ее растущего размера.

— Ты больше не встанешь с этой кровати, не разбудив меня, — приказал он. — Поклянись в этом, моя Лиза.

— Все в порядке. Я клянусь в этом. Но ожидай, что тебя будут будить довольно редко, поскольку твоей дочери, похоже, нравится сидеть на моем мочевом пузыре.

Грим согласился бы с этим, но не с тем, что он почувствовал, когда проснулся в их постели один.

— Это не имеет значения. Важно то, что я знаю, что ты в безопасности.

***

Грим был верен своему слову и немедленно вставал еще три раза, чтобы помочь ей добраться до очистительной комнаты, прежде чем взошло солнце Люды. И все это без единой жалобы. Сейчас они сидели с девочками за первой трапезой, но она могла сказать, что какой бы кошмар ни приснился ему, он все еще был под влиянием. Лиза хотела бы сделать что-нибудь, чтобы успокоить его страхи, но знала, что это невозможно. Не раньше, чем она благополучно представит их дочь.

— Ты можешь поиграть с нами в саду сегодня утром, манно? — спросила Мики, с надеждой глядя на него.

— Мне очень жаль, Мики. Я не могу. Сегодня утром у меня тренировка.

— С учениками? — спросила Карли, привлекая внимание своего манно.

— Да, Карли.

— Мы можем прийти посмотреть? — спросила Карли, ее глаза блестели от возбуждения.

— Нет, моя Карли, — ответил Грим, вставая, чтобы уйти. — Это не место для вас.

— О. — Блеск исчез из глаз Карли, и она снова посмотрела в свою тарелку.

— Вы обе закончили есть? — спросила Лиза.