Кровать опускается, и Джексон оказывается рядом, пальцы обнимают мои бедра, и он раздвигает их, используя теплую тряпку, чтобы вытереть меня.
― Это было мило, ― бормочу я, мои глаза все еще закрыты, на губах играет мягкая улыбка.
Он ухмыляется.
― Я сказал, что буду заботиться о тебе, Снежинка. Я серьезно.
Я хмыкаю и жду, когда он снова заберется в кровать, вздыхаю, когда он это делает и прижимает меня к своему теплому телу. Его губы целуют мою шею, и я зарываюсь в его объятия.
Я хочу спать. Я удовлетворена. И безумно… счастлива.
― Спи, Эмма. Завтра будет напряженный день, и тебе нужен отдых.
Сегодня последний день перед вечеринкой, а это значит — последние штрихи и молитвы о том, чтобы все прошло гладко.
Иногда кажется, что весь город против нас, особенно когда речь идет о вечеринке, но потом наступают такие моменты, как сейчас, и все становится… правильным. А все остальное исчезает.
Составляю список… проверяю его дважды
Эмма
В голове стучит так громко, что я практически слышу звон в ушах, и это никак не может прекратиться. Я еще раз просматриваю список, перепроверяя каждый пункт, который я отметила.
Платье — есть
Сумки для подарков — есть
Попросить Джексона перепроверить сервировку (не подтверждено)
Электронное оборудование для музыки — Джексон сейчас подбирает
Попросить Джексона убедиться, что у группы есть все необходимое для настройки
Кейтеринг: подтверждение — есть
Торт: доставлен — есть
Официально до вечеринки осталось восемь часов, и все идет на удивление гладко… если не считать сильной мигрени, которая мучает меня с самого утра и которая, я уверена, связана со стрессом.
Если честно, все, чего я хочу, ― это забраться обратно в восхитительно удобную кровать Джексона и проспать следующие двенадцать часов. Мое тело болит во всех самых лучших местах после вчерашнего вечера, и как бы я ни хотела, чтобы вечеринка прошла без проблем, я с нетерпением жду возможности выспаться без стресса, который висит над моей головой из-за этой вечеринки.
― Эмма, дорогая?
Голос выводит меня из задумчивости, я поднимаю глаза и вижу, что ко мне идет моя мама. На ней костюм, туфли на каблуках и подходящий жемчуг, безупречная, как всегда.
― Привет, мам, ― говорю я, обнимая ее, а в руке все еще сжимаю список дел. ― Ты ведь знаешь, что вечеринка начнется только через восемь часов?
Она кивает. ― Конечно. Я просто хотела тебя проведать. Прошло уже несколько недель с тех пор, как ты заходила к нам, но я знаю, что ты усердно работала над вечеринкой. Могу ли я чем-то помочь?
Бросив взгляд на свой список, я качаю головой. ― Нет. Думаю, мы все сделали. Мне нужно только добраться до дома и переодеться, а потом вернуться сюда, чтобы убедиться, что все доставлено и расставлено правильно.
Мама оглядывает здание, ее глаза блуждают по декору, сервировке стола, огонькам, мерцающим на стропилах благодаря Джексону и его братьям.
― Все действительно выглядит потрясающе, дорогая. Я так горжусь тобой, ― говорит она, протягивая руку, чтобы ласково погладить меня. ― Я вижу, ты сохранила подставки для карточек Worthington — они прекрасно смотрятся. О! И елка. Прекрасная. Мы с твоим отцом не в восторге от того, что нам придется встретиться сегодня с семьей Пирс, но мы будем рядом с тобой. Ему нужно увидеть всю ту тяжелую работу, которую ты проделала, несмотря на трудности, с которыми тебе пришлось столкнуться, работая с… ними.
― Что ж, спасибо за комплимент и за то, что ты сегодня здесь, ― говорю я, внезапно испытывая желание обнять маму. Я обхватываю ее руками и прижимаю к себе. Этот год может быть другим, когда речь идет о нашей семейной традиции, и я знаю, что она не рада, что все меняется, но для меня очень много значит то, что она здесь.
Я чувствую, как она гладит меня по спине и шепчет на ухо:
― Я готова на все ради тебя, дорогая девочка.
До сих пор я не понимала, как сильно мне это нужно. Последние несколько недель были вихрем разных эмоций, и среди всего этого я чувствую себя другой.
Счастливее. Светлее.
― Я люблю тебя, мама.
― Я тоже тебя люблю, дорогая, ― говорит она, и я клянусь, что слышу, как она всхлипывает, но тут же прочищает горло и отстраняется. ― Все, хватит об этом. Я позволю тебе вернуться к делам, и увидимся вечером, хорошо? О, и, возможно, ты захочешь включить отопление ― здесь довольно прохладно. Ты должна быть уверена, что гости не замерзнут.
― Я была так занята подготовкой, что даже не заметила. Я передам, чтобы сделали теплее. Увидимся вечером. ― Улыбнувшись и помахав рукой на прощание, она выходит за дверь, оставляя меня одну.
После разговора с мамой я чувствую себя лучше, меньше нервничаю, и теперь я готова вернуться домой, надеть самое красивое платье, которое у меня когда-либо было, и устроить самую лучшую вечеринку в Клубничной лощине. И все это вместе с Джексоном.
После последней проверки я оставляю кейтеринговую компанию заканчивать подготовку, даю команду ремонтникам увеличить отопление, затем хватаю сумку и выхожу за дверь.
Как только я переступаю порог, я понимаю, что что-то очень и очень не так.
Холодно.
Сейчас едва ли три часа дня, а я уже вижу облачко своего дыхания… внутри ратуши.
Конечно, я уже полностью одета для сегодняшнего вечера в свое вечернее платье и любимые Лабутены. Я хотела убедиться, что все готово и вернулась сюда на случай, если в последнюю минуту возникнут какие-нибудь проблемы, которые, очевидно… возникли.
― Кто-нибудь видел Джексона? ― спрашиваю я Гэри, работника городской службы по обслуживанию газонов, когда он проходит мимо с выражением беспокойства на лице.
Отлично, даже Гэри выглядит обеспокоенным. Что-то определенно не так.
Он ничего не говорит, но указывает в сторону подсобки, откуда через несколько секунд выходит Джексон. Я ожидала, что он будет одет для вечеринки, но вместо этого на нем его фирменные поношенные джинсы и фланелевая рубашка, он весь в черной грязи и с большим гаечным ключом в руке.
О Боже.
Сейчас он выглядит иррационально сексуальным, но я не могу сосредоточиться на этом, потому что меня охватывает паника.
― Пожалуйста, скажи мне, что это только мне кажется и на самом деле здесь не так холодно, ― говорю я ему, когда он останавливается передо мной.
