— Да! Твои чувства! Ты бы видел свое лицо! «Боже мой, ко мне прилепили голую девицу!» — изображает Сандро лицом и руками: — «Нет, только не это!»
— Да он не об этом переживает, — усмехается моя кузина, бросив быстрый взгляд на Марата: — он боится, что ты и в самом деле по мальчикам, как древнегреческий поэт и философ.
— Да? — Сандро окидывает оценивающим взглядом Марата: — а он ничего… надо бы и в самом деле за ним приударить… а что? Буду ему песни под балконом петь!
— Insupportable fauteur de troubles! (озорник!(фр)) Прекрати его дразнить! — Ай Гуль поворачивается ко мне: — Сандро на самом деле женат и вполне счастлив в браке. Это он так шутит. И совершенно зря! Услышит кто — опять слухи пойдут… про меня почему-то! Этим — как с гуся вода!
— Ну, никто не виноват, что из нас всех у тебя самый высокий ранг и ты у нас Закрывающий Маг, — разводит руками в стороны Сандро: — а газетчикам только дай повод.
— Мне кажется, что причиной тому прошлый скандал, когда Гуля в снежной фате по городу гуляла… — краснеет Александра: — но мне понравилось. Ты была просто как нимфа холода и снега! — Nymphe des Neiges! (Снежная Нимфа!(фр)) — изображает воздушный поцелуй Сандро: — а если бы она не проиграла пари, то ей не было бы надобности голой по центру города щеголять. Хотя я до сих пор считаю, что одеться в фату из снега и тумана — это мошенничество!
— Ты можешь считать что угодно, Сандро, — фыркает моя кузина и складывает руки на груди: — мне плевать. Условия были — никакой одежды, а ее на мне не было. Снег и туман таковыми считаться не могут.
— Эх, надо было слова выбирать лучше… — грустит Сандро: — хотя и так вышло замечательно. Уверен, что тетеньки из императорских фрейлин — языки себе откусили и глаза выпучили.
— У вас тут весело, — встречает в разговор Акай, прижимаясь к моей руке: — кто голым по городу ходил?
— А давайте к шичам в квартал поедем? — предлагает Ай Гуль, перебивая повестку «кто там голым по городу ходил»: — новые грезы увидим у мадам Троффей, или там на танцы баядерок посмотрим? Володя может с медведем побороться, только не сломай им медведя, он дорогой. Я в прошлый раз до тысячи рублей за медведя заплатила…
— Что за скукотища! Давайте лучше к Голицыным на вечеринку завалимся все вместе! — предлагает Сандро: — так сказать, в продолжение вечера! Тут все равно скука и тлен, скоро все заснут. А у Голицыных Вериока из Европы вернулась, пять лет обучения в Académie de Magie Bonaparte и вуаля. Говорят, она очень сильно изменилась и в ранге выросла. У нее послезавтра проверка на ранг, а сегодня она танцы и развлечения устраивает.
— К Голициным? — хмурюсь я. Насколько я помню, Лопухины и Голицыны — естественные враги, так мне маркиза Бовари сказала, а у меня нет причин ей не доверять. Зубовы же — союзники Лопухиных, вон и Нелли Лопухина тут где-то ходит. И припереться на вечеринку к Голицыной-младшей этой компанией — все равно что в суп плюнуть. Все равно что Капулетти в гости к Монтекки пожалуют. Как там — две равно уважаемых семьи, в Вероне, где встречают нас событья, ведут кровопролитные бои и не хотят унять кровопролитья… друг друга любят дети главарей, но им судьба подстраивает козни и гибель их у гробовых дверей — кладет конец непримиримой розни… и как мы туда попадем?
— И как мы туда попадем, умник? — упирает руки в бока моя кузина: — это ж Голицыны! А ты со свиным рылом да в Калашный ряд!
— У меня все продумано! — подмигивает Сандро: — возьмем экипаж Алферова-младшего, я с ним договорился уже. Сказал, что за город к шичам скататься, повеселиться. Так что нас пропустят. Что же дальше — прием у Голицыных сегодня непростой. Сегодня там — бал-маскарад!
— Маскарад! — подпрыгивает на месте барышня Александра: — маскарад! А какая тема?
— Греческие и римские боги и полубоги. Все-таки Вериока приехала к нам из просвещенной Европы, так что максимум обнаженной плоти и минимум приличий!
— Серьезно? Казимир Голицын на такое пошел? Толпа полуголых девиц и парней в его дворце? — скептически складывает руки на груди моя кузина: — не поверю.
— Ну… в приглашениях сказано, чтобы «в рамках приличия», убежден что под тоги пуритане из Голицыных натянут мундиры и сюртуки с платьями… однако же мы не обязаны сему следовать. У нас вон, Сашенька есть, она покажет пуританам.
— Не буду я ничего показывать! — отзывается барышня Александра: — я не эксгибиционистка какая-нибудь! Просто в тоге… сложно одетой остаться. И древние греки — ничего не носили под ними! Я за аутентичность! Чур я буду — Афродита!
— Эх… я так хотел Афродиту занять… — разводит руками Сандро: — но ничего не поделать, буду Гермес. Или Дионис?
— Ты будешь Пан. — отрезает Марат: — тебе козлиные рожки и копытца очень даже пойдут.
— Что же, Пан, так Пан. Гуля будет Афиной и не спорь, Гулечка, тебе пойдет, ты строгая и с прямым станом. Володя — будешь Арес, у тебя и фигура могучая и есть в тебе что-то… токсично-маскулинное такое, здоровый, сибирский мужик, а? А вы, милочка… Акай вас зовут, да? Как насчет Артемиды? — задает вопрос Сандро: — не против? Ну вот и замечательно. Пошли, пошли, пошли, экипаж ждет! По дороге переоденемся. Кто стесняется — может остаться в одежде, только сверху тогу накинуть!
— Не самая лучшая идея Светлейшего Князя Голицына злить… — говорит моя кузина: — и уж тем более в тогах и масках на бал заявляться. Страшновато немного.
— Вот уж нипочем не поверю, что наша Снегурочка чего-то боятся может. — прищуривается Сандро и вдруг повышает голос: — Сонечка! Радость моя, подойди на секунду!
— П-прошу прощения… — рядом с нами оказывается девица Волконская, она прячет глаза и смотрит вниз: — я не хотела…
— Сонечка, а давайте поедем на бал к Вериоке Голицыной и будем там ходить полуголые в масках и греческих тогах? — предлагает ей Сандро: — что скажете? Будете у нас…хм, у нас Деметра свободная…
— Поехать к Вериоке? Ходить там без одежды? А вы — вы все тоже? — она бросает быстрый взгляд на Ай Гуль и отворачивается: — п-почему бы и нет. Если в масках будем…
— Вот даже Волконская не боится, — кивает Сандро: — впрочем, Гулечка, ты можешь одетой ходить, ты же у нас как всегда в свой лед и снег оденешься… хотя нет! Нельзя тебе будет себя выдать, скандал получится. Но раз уж ты все равно трусишь и…
— Кто трусит? Я трушу? — заводится Ай Гуль с пол-оборота: — а ну, поехали к Голицыным! Все вместе, чтобы потом не было разговоров! И если я надену то, что ты для меня подобрал, то ты будешь ходить в том, что я тебе скажу!
— По рукам! А кто первый откажется — тот везет другого на своей спине до дому! Или десять тысяч рублей!
— С вами можно участвовать? — спрашивает Акай и наклоняет голову: — мне деньги нужны, а Володя не дает. Я мотоцикл купить хочу.
— Не стоит. — качает головой Марат: — вы еще такая молодая. Слышали, что по городу какое-то чудовище на мотоколяске носиться? Разбивается в хлам, а потом как ни в чем не бывало — встает и дальше идет, только уже эту мотоколяску на себе несет. Какой силищи надо быть, чтобы после столкновения со стеной — встать, головой помотать и потом мотоколяску на себе тащить? Опасно сейчас по городу ездить, а ну как столкнетесь?
— Конечно можно! — сияет Сандро и поднимает палец: — но придется носить то, что я для вас приготовлю. В лучших традициях древней Греции!
— Не дай бог это будут три лавровых листика — я тебе голову оторву, — грозится Ай Гуль: — в рамках приличия!
— А я Вериоку Голицыну знаю, — добавляет Александра: — она милая девочка. Правда талант у нее… в Академии Черной Вдовой прозвали за нити, которые она повсюду оставляла. Если вдруг увидите такую вот нить где-нибудь у Голицыных во дворце — не надо ее касаться. Она с ними что угодно творить может. Может и разрезать пополам, а может — прилепить к человеку, вот как Сандро умеет, только не так крепко. Однажды она меня так замотала и к потолку привесила, два часа провисела. А вы знаете, что если кровь к голове приливает, то и помереть можно?
— В Академии всем несладко было, — замечает Ай Гуль: — а Вериока нормальная девчонка была. Правда замкнутая немного… совсем как ты, Софочка.
—… — что-то невнятно бурчит в ответ Волконская, но не уходит, стоит тут рядом. Мда, запугала моя кузина людей вокруг себя… по крайней мере в Академии. Интересно, что я ее с этой стороны совсем не знаю. Какая она была? Девчонка-хулиганка? Задира? Или все же из той самой породы, что может годами других доставать и унижать, и даже не замечать этого толком? Вот как-то даже не верится.
— Но меня она обожала, так что даже если попадемся, то влетит нам не так уж и сильно, — рассуждает она вслух: — хотя стыдно будет. И неудобно. И от маменьки мне влетит по первое число, так что лучше не попадаться. Это ж Голицыны! А мы все — с Лопухиными!
— Монтекки и Капулетти, я понял, — киваю я: — непримиримая рознь. Многовековая война, кровопролитная вражда. Друг друга любят дети главарей и все такое.
— А что, это идея. — говорит кузина: — давайте найдем мне там Ромео и у нас с ним такая любовь будет! Вот и примирятся два рода! Своим телом я примирю разрозненные народы Империи! Прямо как в романе! Володя, слышал?
