— Нет, серьезно, у нас дела. Нам Ира папку про валькирий принесла, я как раз хотел обсудить, — говорю я. Врать кицунэ бесполезно, уж слишком у нее слух острый. И слух и нюх, кстати. Так что если думаете, что можно втихую от нее вкусняшек поесть, то сильно заблуждаетесь. Или потрахаться. Учует. И услышит. Вот же, дал бог на мою голову беспокойную лисицу! И ведь когда в своей глуши сидела, то и не надо было ей ничего, спокойно жила в пещере, раз в месяц на охоту выходила… а в остальное время — чаи гоняла и книжки читала. Причем — одни и те же книжки! Зачитанные до дыр «Путешествие на Запад» и «Романы Троецарствия», да еще «Любовные похождения Дяочэнь». И ничего, не жаловалась. Хотя… может быть и жаловалась, да слушать некому было. А тут — большой город, соблазны всякие, обилие информации, она в первые дни из библиотеки не вылезала, открыв для себе периодику — все эти газеты и журналы, благо в особняке княжны всю периодику столицы выписывали, бонтон, так сказать. Читать не читали, сам видел, что каждое утро на журнальном столике стопка газет и журналов с рекламными листовками появляется, а потом все так же — в библиотеку кочует. В подшивку. И если от чтения «Троецарствия» по десятому разу — к чтению какого-нибудь бульварного чтива в мягкой обложке перейти — то поневоле культурный шок поймаешь.
— Что в папке? — интересует кицунэ, бесцеремонно просачиваясь в комнату мимо меня. Мещерская садится на кровати, прижимая одеяло к груди и мечет в меня возмущенный взгляд. Конечно, это я тут виноват, что это вот сверхъестественное существо с нами живет… а, хотя да. Я и виноват. Зря я про папку с бумагами сказал, она читать жуть как любит, неважно что, готова даже канцелярские книги прихода-расхода читать.
— Ну… все равно от нее не скроешь. — отвечаю я на возмущенный взгляд Мещерской: — она ж все равно услышит. Ну или ночью просочится и прочитает. И вообще… она тут всю дорогу на потолке висела, просто полупрозрачная была.
— Что⁈
— Я была полностью прозрачная, просто хвост тебе показала, чтобы ты в коридор вышел! А ты ни черта не понимаешь, пришлось стучаться!
— Ты за нами подглядывала⁈
— Ой не льстите себе, людишки. Кстати, техника у вас страдает, «Дыхание даоса на девушке» не так исполняют. Один глубокий удар нефритового стержня и три коротких, а уже затем — один глубокий и шесть коротких. Всему вас учить надо. Так что там в папке?
— Ты сейчас опять переходишь наши границы, Акай, — предупреждаю я ее. Она — закатывает глаза и садится на пол по-турецки.
— А ведь я могла просто тебя съесть… — говорит она вслух: — бедная я лисица, связалась с Уваровым, а он меня днем и ночью дрессирует. Ты в курсе, что я в цирке выступать не собираюсь?
— Здесь у нас никто никого не ест. Иначе мы опять будем драться. Ты нас победишь и съешь, а у тебя не будет компании. Опять в глушь, в пещеру, к трем книжкам и сломанному чайнику.
— Это ты его сломал! Со своими кулачищами на меня бросился!
— И никто никого не обвиняет. Можешь говорить о своих чувствах, но не про других. — напоминаю я. Кицунэ — делает глубокий вздох и закрывает глаза.
— Хорошо, — открывает глаза она: — мне очень обидно, что ты играешь с Машей дни напролет, а про меня забыл! У меня сломалась мотоколяска, а починить никто не может! Так много книг! Астория Новослободская такие завлекательные рассказы пишет, но я все уже прочитала! А в киоске без денег новую книжку «Приключения богобоязненной девицы Антуанетты в мужском монастыре» — не дают! А у меня деньги кончились! Без денег даже студень не дают, а ты запретил торговцев студнем убивать! «Торговцы — тоже люди!» — передразнивает она меня: — и эта! Обижается сидит! Двое девиц твоих со мной вообще не говорят, только глаза прячут и убегают! Валя давно меня простила и даже волосы на ночь заплетала! Один раз… — она отводит глаза в сторону: — и мне обидно! Я вас всех поубивать могу! Вы — пыль! Насекомые! Никто! А ты! Ты даже денег мне не даешь!
— Ну, все, все… — я сажусь рядом с могущественной кицуне и обнимаю ее: — все. Маша не хотела тебя обидеть. Просто она…
— Я зла на тебя, — говорит Мещерская, отпуская свое одеяло и выпрямляясь: — ты кожу с моей сестренки содрала, тварь! Как так можно⁈ Знаешь, как ей больно было⁈
— Я же попросила прощения! У каждого должен быть второй шанс — так твой муж говорит! — обращается к ней кицунэ и… всхлипывает. Интересное дело, думаю я, обнимая ее, получается, что у кицунэ — тоже социальные потребности есть? Или это она книжек Астории Новослободской начиталась про дружбу и розовых пони и захотела со всеми дружить? Это игра такая, в эмпатию и психологию, или у нее в самом деле социальная составляющая прорезалась? Как вариант — просто манипуляция, лисы славятся своим умением на людей влиять… так в ханьских преданиях сказано.
— У тебя есть второй шанс, — отрезает Мещерская: — я терплю тебя рядом, двуличная рыжая тварь! Может когда-нибудь я тебя и прощу… но не сейчас. Ты должна быть благодарна тому, что тебя терпят и не плюют в спину каждый раз как отвернешься. А ты вместо этого — нам неприятности доставляешь! Мотоколяску ей…
— Ой, ну и ладно, — отстраняется от меня кицунэ. Глаза у нее сухие и не капельки, не покрасневшие: — не хотите покупать новую и не надо. Давайте хедхантерами станем! Денег как раз и поднимем! Тогда у меня свои деньги будут. Меня там не примут, тревогу поднимут, а вот Володя может быть представителем моих интересов! Плачу десять процентов от головы!
— Сперва их выследить надо, это целое дело… — говорю я, вставая с пола и садясь на кровать, рядом с Мещерской: — преступники такого ранга — не хухры-мухры. Они умеют скрываться и следы заметать. И…
— Что это такое? — наклоняется вперед Мещерская: — что за пятно? Кровь?
— А. Извините, накапало… — кицунэ поднимает небольшой холщовый мешочек, низ которого покрыт коричневыми пятнами: — протекает. Мне брезентовый мешок нужен. Или из каучука — непромокаемый.
— Что там у тебя в мешке? — наклоняю голову я, уже зная ответ. Кицунэ снова тычет мне в лицо плакатом с портретом мрачного мужика.
— Это Лорд! Познакомься. Лорд — это Володя. Володя — это Лорд. Так что, мы поедем в Разбойный приказ или нет? Десять тысяч рублей на дороге не валяются.
«Новости столицы»
Гроза столичныхъ улицъ, вампиръ по кличкѣ Лордъ, бывшій господинъ Афанасьевъ Д. н. — третьяго дня былъ изловленъ Имперскимъ охотникомъ за головами, нѣкимъ У. Господинъ У. представилъ его голову Департаментъ и былъ награжденъ десятью тысячами въ золотыхъ рубляхъ. Указанный господинъ У. отказался отъ комментаріевъ, добавивъ только, что «она меня въ гробъ сведетъ». Учитывая что господинъ У. также является знаменитымъ столичнымъ многоженцемъ, редакція полагаетъ что для содержанія своихъ многочисленныхъ пассій господинъ У., былъ вынужденъ взяться за столь опасное ремесло. Поистинѣ, охота пуще неволи.
Глава 2
Интерлюдия
Полковник Мещерская М. С.
Она кралась по коридору, осторожно переступая босыми ногами. У твари чуткий нюх, потому вязанку чеснока, взятую с кухни, она завернула в плотную ткань. Поверх ночнушки у нее был перевязан форменный ремень, на котором висел короткий кинжал в ножнах.
Благовонные палочки у дверей уже почти полностью скурились, легкий белый дым струился в щель под дверью. Она прикрыла рот и нос шарфом, сонные травы, убойная доза, тварь должна спать без задних ног… она осторожно нажала на ручку двери и толкнула ее вперед. Дверь бесшумно распахнулась, и она еще раз поблагодарила бога и себя за предусмотрительно смазанные петли. Никакого скрипа. Если бы Володя увидел ее сейчас — он бы ужаснулся? Удивился? Потому что она изменила свое тело так, чтобы передвигаться совершенно бесшумно, ее ноги обрели подушечки, на подобие кошачьих, уши стали торчком, улавливая малейший звук, глаза стали больше и приобрели вертикальные щели зрачков… и как побочный эффект — отросли клыки. Кожа… кожа стала темного, матового цвета, поглощая любой отблеск света, она была словно темное пятно на краю сознания — бесшумна, невидима и опасна. Хорошо, что он ее сейчас не видит.
Она обвела взглядом темную комнату. Любой другой, зайдя сюда — не увидел бы ни зги, ночь, темнота, на окнах плотные шторы, свеча погашена, но она… она видела все до мельчайших подробностей. Беспорядок в комнате, разбросанные по полу предметы одежды, пустые бутылки и книги, тут же, на полу — лежит револьвер системы Веблей-Фосбери и патефонная пластинка. Чуть дальше, на большой кровати — спит тварь. Тварь раскидала руки и ноги в разные стороны и уютно посапывает, едва слюни не пускает. Что же.
Она двинулась к кровати, радуясь, что приготовила все заранее. Благовонные палочки с сонными травами. Круг заклинаний, который она начертила невидимыми чернилами вокруг кровати. И конечно — серебряный кинжал. Нечисть терпеть серебра не может.
Наконец она совсем рядом с кроватью, стоит над тварью, которая спит зачарованным сном. И о чем думал этот Уваров, когда этой вот сделку предлагал⁈ Да еще такую? Нет, понятно, чем именно он думал, кобель. Эта — весьма привлекательна на вид, ну так и неудивительно! Она же в чужой коже! Неужели даже это до его тупой башки не доходит? Это не девушка и даже не человек! А ему все равно, лишь бы жопа с сиськами были… одно слово, мужик. Вот так и поверишь, что он архидемона изнасиловал, с него станется. Но она не собирается это все терпеть. Тварь подлежит казни. И если сам Уваров этого не понимает — она сделает все сама. И в прошлый раз надо было эту девку из СИБ потихоньку в сторону отвести и в овраге прикопать, но нет, поверила ему на слово и в результате она жива-здорова и еще с ними живет! Неет, второй раз такой фокус не пройдет, черт с ними с «трофейными женами» из Ся, те субординацию понимают, поперед не лезут, никакой постели там нет и не пахнет, да и надолго не задержатся, но эта… она ж его почитай почти каждую ночь насилует! А он и рад! Скотина! Нет, нет, она не ревнует и вообще она тут чтобы человечество от страшной нечисти избавить, да и Валюше она больно сделала, в общем — заслужила. Так ей и надо. Какая ревность? Можно подумать она всю ночь ворочается, пока эта бесстыжая лисица на ее супруге всю ночь прыгает! В тучку и дождик они там играют! Доиграются… и Уваров хорош — такому потакать! «Иначе никак, она слишком сильная, лучше дружить, чем воевать»! Вот черта с два она поверит, что он боится, она же по глазам видит, что не боится он ее. А значит — не сильная она, а этому кобелю просто нравится экзотика. Ну… этому будет положен конец. Здесь и сейчас.
Она заносит кинжал над грудью твари и без колебаний — стремительно опускает его вниз! Кровать скрипит от удара! Тварь замирает и она — тут же срывает завязки плотной ткани и высыпает связку чеснока, распределяя его таким образом, чтобы рукоять кинжала была точно в центре. Снимает с пояса флягу с святой водой и выливает содержимое на голову твари, на голову, на руки, на ноги… торопливо бормочет молитву.
Тварь затихает и она — оглядывается по сторонам. Теперь — нужно спрятать тело. Володя будет расстроен, он же как ребенок с новой игрушкой, а так — она спрячет тело и все. Ушла куда-то твоя кицунэ. Вольная птичка, свободолюбивая натура, ушла и даже записки не оставила, надо бы вещи ее тоже прибрать, дескать забрала своим шмотки и свалила… что эта клятая лисица с собой бы взяла? Одежду, револьвер, книжку… любит она бульварные романчики почитывать… и…
— Довольна наконец? — раздается голос и Мещерская от неожиданности — подпрыгивает и оборачивается к кровати, уже зная, что она там увидит. На кровати сидит чертова лисица в облике смуглой азиатской красавицы. Сидит, сложив ноги по-турецки и разглядывая рукоять кинжала, торчащего из ее груди: — довольна? Между прочим, это невежливо, в гостей ножами тыкать. И кровать мне намочила своей святой водой.
— Изыди, демон! — поднимает серебряный нательный крестик она: — прочь!
— Вот что, госпожа полковник, забирай свой вонючий чеснок и уматывай отсюда, дай поспать по-человечески. Я тебя в живых оставляю только потому, что он с меня слово взял что я тебе не трону. А стоило бы… — прищуривает глаза сидящая на кровати кицунэ: — стоило. Вообще, этот случай за самооборону только так сойдет, но… он же предусмотрительный. Пункт 8, подпункт «б» вписал. Вот как знал. Но у тебя была одна попытка и теперь у тебя одно предупреждение.
— На тебя не действует святая вода и серебро заговоренное…
— Это потому что я не демон.
— Ты чудовище!
— А ты — убийца.
— Ты тоже убийца!
— Ну, тогда мы две убийцы. Что, будем друг друга убивать или спать пойдем? Сразу говорю — проиграешь….
Конец интерлюдии
— Не понимаю я. — говорит Мещерская, отставляя папку в сторону: — почему ты? Почему СИБ нужен ты? Нет, Володь, ты замечательный муж и прекрасный товарищ, а теперь еще и грозный боец, но вот следователь из тебя… — она качает головой: — да и с bon sens у тебя всегда проблемы были…
— Со здравым смыслом? Хм… — довольно прищуриваюсь я. Отлично, сперва вы работаете на имидж, а потом — имидж работает на вас. Что же до резонов «привлечь скандально известного гвардии лейтенанта к расследованию дела государственной важности», то тут как раз у СИБ есть веские основания. И по пунктам — СИБ меньше всего нужен объединенный фронт из благородных родов, так и до заговора недалеко, а любой, кто силы достаточно в руках своих накопил — потенциальная угроза для трона. Не должно быть крупных союзов среди аристократов, а что может быть лучше в таком вот случае, чем натравить одних на других, а? Сами друг другу глотки порвут. Старый принцип divide et impera, разделяй и властвуй — ничуть не утратил своей актуальности со времен принципата. А тут как раз такие хорошие основания — маму у Марии и Вали забрили в валькирии и насколько я понимаю, обычно тут такие вот штуки не практикуют, поход в валькирии — дело добровольное, волонтерское, со всем пылом души… или желанием покончить с этой беспросветной жизнью. Самоубийство запрещено и церковью осуждаемо, таких даже хоронят отдельно, не в освященной земле, а под забором где-нибудь прикопают как собаку… да и к родным будут относиться не очень, а тут — в валькирии пошла! Однако, согласно данным из коричневой папочки, в числе родов-основателей Ордена Святой Елены — те самые Денисьевы, которых лютой ненавистью Мария ненавидит и надо полагать они ей той же монетой платят. Вот и повод натравить Мещерскую, а с ней и меня на Денисьевых. И не одних Денисьевых, там еще Лопухины и Кутайсовы и еще куча фамилий помельче, не княжеских родов. Получится, не получится — какая разница, ломать не строить, вражду посеять между благородными, обладающими магией родами — не так уж сложно. Просто спустить поводок и намордник с Марии Сергеевны снять — она сама их порвет.
Что же до того, почему СИБ на меня как следователя рассчитывают… то простой ответ — не рассчитывают. У меня какая тут репутация сложилась? Да, да, бабник, не без этого, но в основном, в главном — недалекого человека, который в критических ситуациях всегда на обострение играет и всем бошки отрывает. Надо быть наивным дурачком (именно таким как Уваров), чтобы думать, что СИБ об этом не знает. Знает. Следовательно, именно такой им и нужен, это как камень в пруд кинуть, чтобы воду взбаламутить. Уваров с СИБ не церемонится, авторитеты не признает, дипломатическим иммунитетом в плане юридическом обладает, а в плане физическом — попробуй-ка ему навреди. Вот и получается в руке у Максима Энестовича — такой крепкий камушек, который он с размаху прямо во всю эту дворянскую кодлу запустит. А уж в мутной водичке… и у СИБ всегда есть основание руками в стороны развести — это ж разве ж мы? Это вон, идиот Уваров, пьяница, дебошир и бабник, что с него взять…
Судя по папке, Имперскую Безопасность очень беспокоит сближение родов на почве Ордена Святой Елены и доступ их к тайне создания валькирий, а также наличие бэкдора в управлении ими. Понятно, что им на роду написано параноиками быть, но тут уж лучше параноить чем свержение власти на ровном месте получить… и если в моем мире без доступа к армии и прочим силовым ресурсам власть не свергнуть, то в этом маги сами по себе уже сила, а у знатных родов — самые крутые маги. Плюс — если допустить мысль что все эти красивые и ладные девушки в синих мундирах однажды по команде повернут свои штыки… да, вот тут-то аналитики СИБ начинают седеть и писаться в штаны. Так что любой кипиш на этом фронте да между благородными родами — сейчас им в плюс будет. А затраты… папочку Уварову дали и пообещали поддержку… негласную. То есть, если поймают, то ты сам по себе, никто ничего не знает. Минимум затраты ресурсов, максимум результата, потому как Уваров же как слон в посудной лавке, что не сломает, то пролюбит военно-морским способом. Ах, да, еще и всех перетрахает. Вот когда репутация на тебя работать начинает, ага.
Однако и рассказывать все это Марии Сергеевне не стоит. Чего умничать на пустом месте… Мария Сергеевна верить в меня должна, а вера — это не знание. Потому я пододвигаюсь к ней поближе и лезу руками под юбку.
