Она обвела взглядом темную комнату. Любой другой, зайдя сюда — не увидел бы ни зги, ночь, темнота, на окнах плотные шторы, свеча погашена, но она… она видела все до мельчайших подробностей. Беспорядок в комнате, разбросанные по полу предметы одежды, пустые бутылки и книги, тут же, на полу — лежит револьвер системы Веблей-Фосбери и патефонная пластинка. Чуть дальше, на большой кровати — спит тварь. Тварь раскидала руки и ноги в разные стороны и уютно посапывает, едва слюни не пускает. Что же.
Она двинулась к кровати, радуясь, что приготовила все заранее. Благовонные палочки с сонными травами. Круг заклинаний, который она начертила невидимыми чернилами вокруг кровати. И конечно — серебряный кинжал. Нечисть терпеть серебра не может.
Наконец она совсем рядом с кроватью, стоит над тварью, которая спит зачарованным сном. И о чем думал этот Уваров, когда этой вот сделку предлагал⁈ Да еще такую? Нет, понятно, чем именно он думал, кобель. Эта — весьма привлекательна на вид, ну так и неудивительно! Она же в чужой коже! Неужели даже это до его тупой башки не доходит? Это не девушка и даже не человек! А ему все равно, лишь бы жопа с сиськами были… одно слово, мужик. Вот так и поверишь, что он архидемона изнасиловал, с него станется. Но она не собирается это все терпеть. Тварь подлежит казни. И если сам Уваров этого не понимает — она сделает все сама. И в прошлый раз надо было эту девку из СИБ потихоньку в сторону отвести и в овраге прикопать, но нет, поверила ему на слово и в результате она жива-здорова и еще с ними живет! Неет, второй раз такой фокус не пройдет, черт с ними с «трофейными женами» из Ся, те субординацию понимают, поперед не лезут, никакой постели там нет и не пахнет, да и надолго не задержатся, но эта… она ж его почитай почти каждую ночь насилует! А он и рад! Скотина! Нет, нет, она не ревнует и вообще она тут чтобы человечество от страшной нечисти избавить, да и Валюше она больно сделала, в общем — заслужила. Так ей и надо. Какая ревность? Можно подумать она всю ночь ворочается, пока эта бесстыжая лисица на ее супруге всю ночь прыгает! В тучку и дождик они там играют! Доиграются… и Уваров хорош — такому потакать! «Иначе никак, она слишком сильная, лучше дружить, чем воевать»! Вот черта с два она поверит, что он боится, она же по глазам видит, что не боится он ее. А значит — не сильная она, а этому кобелю просто нравится экзотика. Ну… этому будет положен конец. Здесь и сейчас.
Она заносит кинжал над грудью твари и без колебаний — стремительно опускает его вниз! Кровать скрипит от удара! Тварь замирает и она — тут же срывает завязки плотной ткани и высыпает связку чеснока, распределяя его таким образом, чтобы рукоять кинжала была точно в центре. Снимает с пояса флягу с святой водой и выливает содержимое на голову твари, на голову, на руки, на ноги… торопливо бормочет молитву.
Тварь затихает и она — оглядывается по сторонам. Теперь — нужно спрятать тело. Володя будет расстроен, он же как ребенок с новой игрушкой, а так — она спрячет тело и все. Ушла куда-то твоя кицунэ. Вольная птичка, свободолюбивая натура, ушла и даже записки не оставила, надо бы вещи ее тоже прибрать, дескать забрала своим шмотки и свалила… что эта клятая лисица с собой бы взяла? Одежду, револьвер, книжку… любит она бульварные романчики почитывать… и…
— Довольна наконец? — раздается голос и Мещерская от неожиданности — подпрыгивает и оборачивается к кровати, уже зная, что она там увидит. На кровати сидит чертова лисица в облике смуглой азиатской красавицы. Сидит, сложив ноги по-турецки и разглядывая рукоять кинжала, торчащего из ее груди: — довольна? Между прочим, это невежливо, в гостей ножами тыкать. И кровать мне намочила своей святой водой.
— Изыди, демон! — поднимает серебряный нательный крестик она: — прочь!
— Вот что, госпожа полковник, забирай свой вонючий чеснок и уматывай отсюда, дай поспать по-человечески. Я тебя в живых оставляю только потому, что он с меня слово взял что я тебе не трону. А стоило бы… — прищуривает глаза сидящая на кровати кицунэ: — стоило. Вообще, этот случай за самооборону только так сойдет, но… он же предусмотрительный. Пункт 8, подпункт «б» вписал. Вот как знал. Но у тебя была одна попытка и теперь у тебя одно предупреждение.
— На тебя не действует святая вода и серебро заговоренное…
— Это потому что я не демон.
— Ты чудовище!
— А ты — убийца.
— Ты тоже убийца!
— Ну, тогда мы две убийцы. Что, будем друг друга убивать или спать пойдем? Сразу говорю — проиграешь….
Конец интерлюдии
— Не понимаю я. — говорит Мещерская, отставляя папку в сторону: — почему ты? Почему СИБ нужен ты? Нет, Володь, ты замечательный муж и прекрасный товарищ, а теперь еще и грозный боец, но вот следователь из тебя… — она качает головой: — да и с bon sens у тебя всегда проблемы были…
— Со здравым смыслом? Хм… — довольно прищуриваюсь я. Отлично, сперва вы работаете на имидж, а потом — имидж работает на вас. Что же до резонов «привлечь скандально известного гвардии лейтенанта к расследованию дела государственной важности», то тут как раз у СИБ есть веские основания. И по пунктам — СИБ меньше всего нужен объединенный фронт из благородных родов, так и до заговора недалеко, а любой, кто силы достаточно в руках своих накопил — потенциальная угроза для трона. Не должно быть крупных союзов среди аристократов, а что может быть лучше в таком вот случае, чем натравить одних на других, а? Сами друг другу глотки порвут. Старый принцип divide et impera, разделяй и властвуй — ничуть не утратил своей актуальности со времен принципата. А тут как раз такие хорошие основания — маму у Марии и Вали забрили в валькирии и насколько я понимаю, обычно тут такие вот штуки не практикуют, поход в валькирии — дело добровольное, волонтерское, со всем пылом души… или желанием покончить с этой беспросветной жизнью. Самоубийство запрещено и церковью осуждаемо, таких даже хоронят отдельно, не в освященной земле, а под забором где-нибудь прикопают как собаку… да и к родным будут относиться не очень, а тут — в валькирии пошла! Однако, согласно данным из коричневой папочки, в числе родов-основателей Ордена Святой Елены — те самые Денисьевы, которых лютой ненавистью Мария ненавидит и надо полагать они ей той же монетой платят. Вот и повод натравить Мещерскую, а с ней и меня на Денисьевых. И не одних Денисьевых, там еще Лопухины и Кутайсовы и еще куча фамилий помельче, не княжеских родов. Получится, не получится — какая разница, ломать не строить, вражду посеять между благородными, обладающими магией родами — не так уж сложно. Просто спустить поводок и намордник с Марии Сергеевны снять — она сама их порвет.
Что же до того, почему СИБ на меня как следователя рассчитывают… то простой ответ — не рассчитывают. У меня какая тут репутация сложилась? Да, да, бабник, не без этого, но в основном, в главном — недалекого человека, который в критических ситуациях всегда на обострение играет и всем бошки отрывает. Надо быть наивным дурачком (именно таким как Уваров), чтобы думать, что СИБ об этом не знает. Знает. Следовательно, именно такой им и нужен, это как камень в пруд кинуть, чтобы воду взбаламутить. Уваров с СИБ не церемонится, авторитеты не признает, дипломатическим иммунитетом в плане юридическом обладает, а в плане физическом — попробуй-ка ему навреди. Вот и получается в руке у Максима Энестовича — такой крепкий камушек, который он с размаху прямо во всю эту дворянскую кодлу запустит. А уж в мутной водичке… и у СИБ всегда есть основание руками в стороны развести — это ж разве ж мы? Это вон, идиот Уваров, пьяница, дебошир и бабник, что с него взять…
Судя по папке, Имперскую Безопасность очень беспокоит сближение родов на почве Ордена Святой Елены и доступ их к тайне создания валькирий, а также наличие бэкдора в управлении ими. Понятно, что им на роду написано параноиками быть, но тут уж лучше параноить чем свержение власти на ровном месте получить… и если в моем мире без доступа к армии и прочим силовым ресурсам власть не свергнуть, то в этом маги сами по себе уже сила, а у знатных родов — самые крутые маги. Плюс — если допустить мысль что все эти красивые и ладные девушки в синих мундирах однажды по команде повернут свои штыки… да, вот тут-то аналитики СИБ начинают седеть и писаться в штаны. Так что любой кипиш на этом фронте да между благородными родами — сейчас им в плюс будет. А затраты… папочку Уварову дали и пообещали поддержку… негласную. То есть, если поймают, то ты сам по себе, никто ничего не знает. Минимум затраты ресурсов, максимум результата, потому как Уваров же как слон в посудной лавке, что не сломает, то пролюбит военно-морским способом. Ах, да, еще и всех перетрахает. Вот когда репутация на тебя работать начинает, ага.
Однако и рассказывать все это Марии Сергеевне не стоит. Чего умничать на пустом месте… Мария Сергеевна верить в меня должна, а вера — это не знание. Потому я пододвигаюсь к ней поближе и лезу руками под юбку.
— Какой может быть здравый смысл, если рядом со мной такая роскошная женщина… — говорю я вполголоса: — иди сюда, красотка я…
— Отстань! Уваров! Убери руки! Вчера только заездил! Ночью к тебе эта рыжая потаскуха приходила, думаешь я не знаю⁈
— Твой ротик говорит «нет», но…
— Уваров, ты напрашиваешься… — меня бьют по рукам, отталкивают. Она тут же вскакивает и отбегает в сторону, поправляя платье: — ирод ты, маньяк какой-то. Ты и раньше был… а уже теперь и подавно. Определенно не зря про тебя в салонах шепчутся…
— Это у вас игры брачные такие? — спрашивает у меня кицунэ, которая появляется рядом из воздуха, словно Чеширский Кот — вот только что не было и вуаля — она сидит себе на софе, уютно поджав ноги и читает какой-то журнал… нет книжку в мягкой обложке в четверть формата. На обложке книги томная барышня в прозрачной ночной рубашке, которая рискованно повисла на одной бретельке — пытается вырваться из рук мускулистого монаха со зверским лицом. И как такое церковь в печать допускает?
— О! Акай, ты-то мне и нужна… — говорю я ей: — слушай, ты свою новую мотоколяску не сломала еще? А то пока Гуля не приехала я ее транспорт трогать не хочу.
— Сто рублей, — тут же отвечает та, не поднимая голову от книги: — и керосин за твой счет. Он нынче дорог.
— Какого черта эта лиса все время рядом крутится? — поправляет прическу Мещерская: — и чего тебе надо от нас?
— У меня дефицит общения. Я — социальное животное. — отвечает кицунэ: — Зигмунд Фрейд говорит, что сексуальное — значит социальное, а я — сексуальная. Тепло человеческого общения греет мне душу. Сто рублей.
— Ты с ума сошла! Да за десять рублей я корову купить могу! — возмущаюсь я: — побойся бога!
— Вот и езжай на корове. — припечатывает она, закрывая книгу и кладя ее на журнальный столик: — а у меня потребности. Ты мне амортизаторы угробишь, резину сотрешь и сиденья попортишь. А еще табачный запах в чехлы въедается. Сто рублей.
— Да мне и съездить-то недалеко надо! И какой еще табачный запах⁈ Это же открытая коляска!
— Или сто рублей, или я сама за рулем. — качает головой та: — свою ласточку просто так не отдам. У меня там что-то в карбюраторе… или где еще?
— Да ради бога! Будешь ты за рулем… мне-то что?
— Точно? Ура, мы едем за город! Я пойду мотор согрею! — вскакивает с места она и тут же растворяется в воздухе.
— И как ты с ней ладить умудряешься… она же пострашнее иного демона будет, — качает головой Мещерская: — враг рода человеческого, не меньше.
— Я все слышу! — раздается голос откуда-то сверху, с потолка: — я еще не ушла даже! Обидно!
— Да твою ж! — вздрагивает от неожиданности Мария Сергеевна: — никак не привыкну что она везде и нигде…
— Привыкай. И лучше говорить о ней только то, что ты можешь ей в глаза сказать, — советую я: — ситуация необычная, я знаю, однако…
— Когда с тобой что обычное бывает? — задает риторический вопрос моя старшая супруга и снова качает головой: — куда собрался-то? Я тебе нужна? А то хотела с Валюшей время провести, нелегко ей сейчас.
