— Пятеро, — говорит она: — за вчера и сегодня. Все разные девицы. Двое ничего так, молодые и здоровые, одна купчиха или в лавке пряностей работает. Но… старушка, фу таким быть!
— Ничего она не старушка! Натали Борисовна очень даже хорошо выглядит для своего возраста! — возражает фон Келлер: — и… откуда вы все это знаете?
— У меня хороший нюх, — отвечает та, снова открывая свою книжку: — а мыться вы изволите, как и полагается настоящему гусару — только когда не пьете. Хотите я скажу, чем одна из девиц болеет?
— Что⁈
— Не переживайте вы так, это лечится.
— А говорила, что дева еще… — кручиниться фон Келлер: — не везет в любви, положительно!
— Обожаю промискуитет, — кивает кицунэ: — правда вас, мужиков обычно надолго не хватает… но этот хотя бы старается.
— Извините, Владимир Григорьевич, — в гостиную входит один из людей кузины, этого я еще не знаю по имени: — там гости пожаловали.
— Скажите, что княжны еще нет и я не знаю когда будет. — отвечаю я.
— Это молодой князь Потемкин и с ним господин Алферов. Они уверяют что к вам. — поясняет он: — они уже раздеваются, просили о себе доложить.
— Вот как. — слегка удивляюсь. Ни Потемкина ни Алферова я не знаю, по крайней мере не помню, чтобы представляли, за один светский вечер кузина познакомила меня с кучей народу, кто-то знал меня и прежде, но такие фамилии я в первый раз слышу. Впрочем, мой долг, как хозяина, пусть только временного — встретить гостей как полагается. А как полагается? Окидываю взглядом гостиную. Мало того, что бардак везде, лисица в одном халатике сидит, фон Келлер пьяный сидит, бутылки от «Вдовы Клико», одна с отрезанным горлышком (гусар отрубил пробку вместе со стеклом), так и я тоже не в самом презентабельном виде, в белой рубахе и форменных брюках. А с другой стороны, чего мне волноваться, я же представитель чертовой аристократии, в доме и горничные и повар тоже есть, надо только сказать, чтобы прибрались и еду приготовили, а встретить их и в библиотеке можно…
— Владимир Григорьевич? — раздается голос и в гостиную входят двое молодых людей. Они одеты по последней моде, в руках — почему-то белые перчатки и цилиндры. У первого из вошедших коротенькие щеголеватые усики.
— Здравствуйте. Прошу прощения за окружающий беспорядок. Мы можем пройти в библиотеку для беседы, а повар пока приготовить закуски и…
— В этом нет нужды, Владимир Григорьевич, — сухо замечает первый вошедший и перекладывает перчатки в одну руку: — мы ненадолго. Меня зовут Владлен Сергеевич, это вот — Николай Владимирович. Он из Алферовых. И у него к вам есть пара слов.
— Владимир Григорьевич… — выпрямляет спину второй из вошедших: — вызываю вас на дуэль! Извольте завтра в час дня быть на полигоне номер семнадцать. В случае вашей неявки я прославлю вас как труса и никчемного человека!
— Боже, как страшно, — говорю я, а у сидящего рядом фон Келлера — светлеют глаза.
— Здорово! — говорит он: — я как раз хотел тебя попросить секундантом быть! А так и у тебя дуэль и у меня! Правда у меня — две сразу! А… за что тебя вызывают? Господа? Извольте объяснится!
— Я вызываю вас на дуэль из-за того, что вы позволили себе неподобающие отношения с мадмуазель Софьей Волконской!
— Что⁈ Это кто еще такая? — удивляюсь я.
— Ни капельки не верю, — качает головой кицунэ: — и как ты запах с себя смываешь, что я не почуяла? И главное — когда успел, а?
— Неподобающие отношения… — грустит фон Келлер: — вот бы и мне неподобающие отношения с кем-нибудь.
— Что здесь происходит⁈ — раздается голос от дверей и мне сразу становится жутко неудобно за происходящий бардак.
— Бон суар, княжна, — оборачивается Владлен Сергеевич, молодой князь Потемкин: — извините, что не предупредили о визите, но у нас было срочное дело к вашему кузену. Впрочем, мы уже уходим…
— Я ничего не понимаю, я уставшая, грязная и замерзшая и два последних дня ночевала в свинарнике, — говорит Ай Гуль, стоя на пороге: — я пойду и приму ванну. Надеюсь, что когда я вернусь — у вас будут ответы что на вопросы. Что тут происходит и кто эти офицеры, который в прихожей спят!
«Свѣтскіе Новости»
Редакція газеты приноситъ свои искренніе извиненія княжнѣ Зубовой по причинѣ недопустимыхъ выраженій въ адресъ столь высокоморальной особы. Виновные уволены и понесли заслуженное наказаніе. Впредь редакція «Свѣтскихъ Новостей» обязуется не допускать подобныхъ промаховъ.
Глава 5
— Дуэль завтра? Ты с ума сошел, mon frère! (мой брат (фр)) — тут же заявляет моя кузина, едва узнав о произошедшем: — завтра мы с тобой едем к папеньке и маменьке! У них большой прием по случаю смотрин, у Татьяны ребеночку три месяца исполнилось, можно людям показать. Тебе надо быть обязательно и жену свою привести… одну или несколько. Папенька изволил тебя и твой выбор одобрить, я думала хуже будет. Ты что, не помнишь, как вы с ним… ах, да… — она прикусывает ноготь на большом пальце: — не помнишь. Но ты же хотел с Лопухиными увидеться насчет Ордена, вот завтра самое то и будет. Как невовремя. А можно перенести?
— Дуэль — дело чести! — заявляет фон Келлер: — его вызвали два каких-то хлыща! Кстати, я никогда не говорил, что искренне восхищен вами как женщиной и магом? Вы талантливая и невероятно красивая девушка! Magnifique Amazone en soie (великолепная амазонка в шелках (фр))
— Во сколько у вас дуэль? В час? Слава богу время есть… — не обращает внимания на гусара Ай Гуль: — только я тебя умоляю, Володя, сделай все быстро. Я пошлю с тобой автомобиль…
— Эээ… — говорю я: — твой автомобиль сломался. То есть совсем. Груда искореженного металла осталась.
— Что⁈ — брови у моей кузины поднимаются на сантиметр и она недоуменно моргает: — как? Врезались куда-то?
— Да какие-то идиоты из народовольцев приняли нас за тебя. Перепутали. — поясняю я: — тебе, сестрица, опасно по улицам столицы ездить. Что-то там говорили про Кровавую Барыню и бунты.
— Вот же… merde, putains de salauds (непереводимая игра слов) — хмурится княжна: — ты не пострадал? С тобой был кто?
— Венеамин, твой шофер, но он показал себя с самой хорошей стороны, был хладнокровен и спокоен. Маша его вылечила.
— Маша? Ах, да твоя супруга… полковник Мещерская. Все никак не привыкну что ты у нас женат. Но каковы уроды! Машину мне сломали. А что за Вениамин?
— Ты его Василием кличешь, а он — Вениамин. — говорю я: — один из твоих двоих широких таких ребят.
— А… — теряет интерес к теме она: — неважно. Сегодня же поручу им купить новый автомобиль. Наверное, два сразу. В любом случае — на дуэль поедешь в мундире, его порвать не жалко. С тобой отправлю нормальную одежду, переоденешься и сразу же поедешь в поместье к папеньке и маменьке. И постарайся не убить Алферова окончательной смертью, потом неприятностей не оберешься. Алферов — он же племянник Андрея Николаевича, Пресветлого Князя Лопухина. Как говорят — любимый племянник. А Андрей Николаевич сейчас при дворе очень и очень влиятелен. И двое его сыновей тоже.
— Если мне будет дозволено вставить словечко, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что я написал в вашу честь стихи… — не сдается упорный фон Келлер, но моя кузина продолжает игнорировать его прямо в лицо.
— Возьми с собой Акай, — говорит она: — можешь и Мещерскую тоже, но Акай — обязательно возьми. Если хочешь — можешь всех с собой взять, кроме этой из СИБ. Сестренки-близняшки из Ся тоже сойдут.
— Я твоих родителей не шокирую? — осторожно спрашиваю я: — так вот сразу…
— Не, наоборот. Чем больше магической силы у твоих женщин — тем лучше. Полковник Мещерская — это очень хорошо, владение и управление телом, усиление, излечение, восстановление, магия явно выше шестого ранга. Сдается мне она у тебя специально проверку на ранг вот уже лет пять не проходила. Сейчас просто на нее взглянуть и сразу ясно что она тебе не уступит в ранге, а то и превзойдет. Такая супруга одобрение не только у папеньки вызовет, но и у остальных.
— Ну, Акая вроде как не жена мне. — отвечаю я: — разве это не…
— Ой, да какая разница. Она к тебе по ночам шастает, в тучку и дождик играть, значит наложница. Не могу же я сказать, что ты у меня под крышей непотребства творишь… а она сильная. Очень сильная. — качает головой кузина: — невероятно сильная… как ты с ней познакомился?
— А… откуда ты знаешь про Акай? — интересуюсь я: — ну, что она сильная? Я-то знаю, понятно, но мне с ней подраться пришлось в Сибири, а снаружи она такого впечатления не производит.
— Ты с ней дрался⁈ И… как до сих пор живой… нет, стоп, не о том говорю. Володя! — Гулька вдруг оказывается совсем рядом: — какой ты оказывается сильный! Я и раньше тебя любила, а уж теперь… никто мне не верил, что ты еще себя проявишь! А ты… все эти ранги — значения не имеют, они только для закрытия Прорывов, они ничего о личной силе не говорят! Если ты можешь противостоять такой как она… Нет! Стой! Стоп! — она вдруг отпрыгивает от меня и в комнате мгновенно — становится очень холодно, вокруг ее руку конденсируются снежинки, а над плечами повисают острые ледышки, направленные во все стороны.
— Не может быть! — выкрикивает она: — Володя! Ты! Так это все-таки правда⁈ Это — правда⁈
— Гуль, погоди… полегче… — поднимаю руку я, успокаивая свою сестру: — да погоди ты со своими ледышками! Ты о чем вообще?
— Что? Ах… — она только сейчас замечает снежинки и ледышки вокруг нее, развеивает их и в комнате становится теплее. Фон Келлер смотрит на нас с открытым ртом, надеюсь не простудился…
— Не, не, не. Это уж слишком. Этого я принять не могу. Даже если она не человек, а стихийный дух или голем, или ифрит какой, вампир, оборотень, поднятый лич — с этим я могу смирится… — говорит она, отступая назад так, чтобы между нами был еще один стул: — Но это⁈ Я… не могу так. У меня… я присягу давала. Защищать Империю от Зла Преисподней. Хотя… по-своему это эффективно, да. И можно даже сказать, что ты ее допрашиваешь каждую ночь почти… эти крики… ты же ее пытаешь, да? Не говори! — поднимает она палец, прежде чем я открываю рот: — давай так — ты мне не скажешь, а я… я не буду знать! Знать не хочу!